Обратный отсчет - Заборцев Петр

Арина тоскливо глянула наружу. По улице, примыкающей к заводоуправлению, пролетел лёгкий вездеход. Он сделал эффектный разворот перед входом, из-под направляющих лыж веером разлетелся снежный шлейф.

Из вездехода выбрался тот самый полузнакомый человек в разлетающейся шубе-дохе и кто-то рангом повыше. Арина сделал такой вывод, заметив, как «доха» подобострастно поддержал «чина» за локоток, помогая тому выйти из салона.

Потом оба начальника в сопровождении трёх «охранников» направились в здание, где находились пленники.

«Вот так всегда, — подумал про себя Данила, по пути на базу трясясь в вездеходе после свершившегося захвата, — когда представляешь дело плёвым и рассчитываешь, что все пройдет как по маслу, обязательно кто-то облажается на ровном месте. И наоборот. Когда заранее готовишься к какому-нибудь невероятному по сложности заданию, и поджилки трясутся, и зуб на зуб не попадет, на поверку всё выходит более-менее сносно. Вот как сейчас, ожидали каких-то непредсказуемых действий от аборигенов, а произошло всё на удивление буднично. Если бы не моя шустрая девчонка, едва не поднявшая тревогу, всё прошло бы, как на учениях».

Самое главное, что пока они сильно не мерзли. То ли в маскхалате, выданном им накануне каждому по размеру, хорошо отрегулированы разогревающие вставки, то ли просто погода в это время года была ещё не настолько лютая. Хотя снега, конечно, полно. Сколько хватает взгляда — бесконечно ровное, белое покрывало. Иногда под снегом лед. Снег отступает только на небольших береговых проплешинах у побережья, там где буреют на промерзшей земле острые твёрдые камни. Как в таких условиях можно жить, Данила себе представить никак не мог. Но что об этом размышлять, их дело маленькое.

Объект поначалу представлялся Осташевскому этаким технологическим исполином, вроде двигающегося механического острова. На самом же деле платформа, при подъезде к ней, оказалась просто приподнятой над поверхностью рабочей площадкой, вроде тех плавучих буровых, что они как-то охраняли в Бискайском заливе, с той только разницей, что те стояли на воде, а эта прямо на снегу.

Вернее, не стояла, а двигалась. Хоть и медленно, но, если присмотреться, то вполне заметно.

Хотя, по словам сержанта, дежурного охранения на объекте не было, десантирование произвели по всем правилам. Разбившись на группы, сразу с нескольких направлений. Стратегические точки были обозначены стандартно. Рулевая рубка, пост безопасности, блок управления энергосистемой и главное — каюта связи с бета-передатчиком. Его было необходимо обесточить в первую очередь. Раньше времени афишировать свое присутствие на платформе в задачу подразделения никак не входило.

Данила привычным движением, забросил с палубы аэрокатера две «кошки», зацепив их за ограждение, и активировал на поясе пневматический захват. Его подтянуло по тросам наверх, оставалось лишь перелезть через символические перила и отстегнуть десантный бандаж.

Рядом уже переминался с ноги на ногу Пузырь, неуловимо превратившийся из приветливого весельчака-балагура на привале в собранного и мотивированного «коммандос», готового выполнить любое задание.

Перебежками, друг за другом, прижимаясь к стенам строений, они двинулись к каюте связи. По пути им никто не встретился, да и маскхалаты, приняв цвет окружающего ландшафта, делали их фигуры едва ли не прозрачными.

Пузырь остался снаружи, а Осташевский, плавно разведя входную переборку, неслышно вошёл внутрь каюты.

Но, видимо, не совсем беззвучно, поскольку девушка, сидящая за переговорным пультом, повернулась в его сторону вместе с креслом.

Данила тут же обругал себя последними словами — значит, он все жё где-то «нашумел», это было крайне непрофессионально и недопустимо. Если бы на месте девчонки был сейчас какой-нибудь вспыльчивый и вооруженный головорез из Самоа, то скорее всего в животе Осташевского уже образовалось бы несколько огнестрельных дырок: такие парни не любят незваных гостей. Но сейчас можно было выдохнуть, девочка была явно растеряна.

И снова Данила ошибся.

По-кошачьи быстро приблизившись к передатчику, он взглядом фиксировал движения девушки. А она, увидев на госте маскхалат, оружие и верно определив его намерения, сориентировалась почти молниеносно. Не глядя, откинула защитный кожух включения тревоги и вдавила до упора кнопку. Осташевский опоздал лишь на долю секунды. Аккуратно, но очень настойчиво он перехватил руку девушки, не давая ей послать сигнал тревоги. А потом, пробежав взглядом по панели управления, другой рукой обесточил основной канал. Теперь можно было не беспокоиться, сигнал на «большую землю» уйти уже не мог.

Девушка дёрнулась, пытаясь освободиться, но теперь, уже распознавший в ней скрытую угрозу, Данила, перестраховался. Не хватало ещё упустить гражданскую девчонку! Он крепко сжал руки пленницы, почувствовав, как она обмякла, перестав сопротивляться. Но это не ввело его в заблуждение. Оставаясь максимально собранным и в ожидании новых фокусов, Данила довёл дело до конца — замкнул руки девушки за спиной магнитной стяжкой и отвел в сторону, усадив на отдельно стоящее кресло, чтобы исключить воздействия на любую управляющую аппаратуру каюты.

Во время нападения ему было некогда разглядывать свою подопечную, но сейчас, когда девушка уже не могла оказать сопротивления, он обратил внимание на её внешность. Да и трудно было не обратить.

Он слышал про необычную красоту женщин северной части России. Но всё же раньше они представлялись Осташевскому скорее необычными, чем привлекательными. Как говорили, «на любителя». Он предполагал, что у них очень раскосые глаза, луноподобное лицо, крепкая дородная фигура.

Девушка, сидящая перед ним, не отвечала этим представлениям. Он никогда не встречал подобной женской красоты. Она была классической и одновременно очень своеобразной. На какие-то доли секунды Данила даже почувствовал некоторую оторопь от удивительной природной гармонии. В этом трудно было признаться, но девушка, которую он только что взял в плен, была, черт побери, была даже красивее его парижской Наташи.

Она тоже смотрела в этот момент на захватчика. И хотя мало что могла рассмотреть, голова Данилы была укрыта спадающим на глаза капюшоном, но всё же ощущение было не из приятных. Будто тебя запоминают на всю жизнь. Запоминают без злобы и не потому, что боятся, а профессионально, так, чтобы когда придет время, ты бы уже не смог отвертеться.

— Ваше пребывание здесь и изоляция, несомненно, временно, — сказал высокий человек, вальяжно расположившись за комбинированным столом в комнате, где держали пленников.

Это был тот самый важный чин. Человек в дохе топтался рядом, тут же стояли два боевика с оружием, надо полагать, для охраны дорогих визитеров.

— Я второй человек в штабе Организации, — человек показал сам на себя пальцем. Полы его комбинезона болтались свободно, войдя в помещение, он расстегнул замок куртки. — Имя мое пока вам знать необязательно, можете называть меня гражданин К. То, что я вам сейчас скажу, постарайтесь донести уж до своих сотрудников, которые пока размещены в других зданиях. Мне недосуг собирать тут кучу народа, а вы, как я понимаю, — он пристально посмотрел на Арину, — тут вроде бы как за командира?

— Я руководитель проекта, — подтвердила Ариэль. — И требую немедленных объяснений и полного освобождения всех, без исключения, сотрудников.

Гражданин К выставил руки вперед, подняв ладони, как будто защищаясь от выпада девушки.

— Скорее всего, вы не совсем правильно оцениваете сложившуюся ситуацию, — сказал он. — Наши рекруты уполномочены главой Организации и действуют в полном соответствии с приказом. Контроль над данными областями переходит под нашу юрисдикцию. С цифровым рабством отныне будет покончено, извините уж меня за столь высокопарные слова.