Вадим Охотников - Дороги вглубь
Цесарский взял под руку больного инженера и осторожно повел его к выходу.
— Поразительно, просто поразительно… — бормотал он на ходу. Представляю, как завтра все будут удивлены, узнав об этой истории…
— Никто не должен узнать о ней, — проговорил Крымов, остановившись. Слышите, Модест Никандрович? — никто…
— Ну, хорошо, хорошо… Обещаю, — смущенно ответил Цесарский. — Идемте, я уложу вас в постель. Вам не следует волноваться, Олег Николаевич. Только разрешите задать вам один вопрос: каким образом узнает о ваших наблюдениях инженер Трубнин, если вы не собираетесь ему рассказывать о своем посещении площадки…
— Очень просто. — Крымов тяжело перевел дыхание. — Завтра утром, как можно раньше, пока рабочие еще не успели приступить к разборке машины, вы, Модест Никандрович, явитесь к Трубнину и потребуете, чтобы он немедленно последовал за вами на испытательную площадку. Разговаривайте с ним так, будто предложение исходит от вас. Покажите ему люфт вала, в каком положении остановилась новая шестерня. Подробности я объясню вам по пути…
Они прошли мимо удивленного вахтера и медленно побрели через парк, уже посеревший от приближающегося рассвета.
Глава пятая
Организации нового конструкторского бюро дирекция института уделила большое внимание. Недавно выстроенный корпус был целиком предоставлен в распоряжение этого отдела.
Крымову после коротких, но горячих споров с директором удалось перевести на работу в свое бюро почти всех строителей маленькой модели. Может быть, именно поэтому значительную часть его сотрудников составляла молодежь.
Скоростной бур инженера Трубнина после небольших переделок блестяще выдержал все испытания и был отправлен на специальный завод для серийного производства. Однако конструкторская работа на этом не прекратилась, так как появились новые требования — увеличить скорость бурения.
При обсуждении этого вопроса нашлись люди, которые стали возражать против усовершенствования шахтного бура. Они обосновывали свои возражения тем, что подземно-движущаяся машина с успехом может заменить шахтный бур. Ведь подземная лодка — механизм, свободно передвигающийся и толще земли и оставляющий за собой туннель в земле, — может быть использована и как бур. Шахтный бур делает в земле лишь вертикальное отверстие, тогда как подземная лодка сможет делать не только вертикальное, но и наклонное и даже горизонтальное. Так зачем же возиться с шахтным буром? — говорили эти люди.
Их старались убедить, что подземная лодка предназначается в основном для «путешествий» под землей с целью геологической разведки. Полностью заменить шахтный бур она не сможет.
Работу над усовершенствованием шахтного бура не прекратили, но всем стало ясно, что между буром и лодкой поневоле возникает соревнование и, как некоторые выражались, «соперничество».
Условия этого соревнования были неравные.
Разработка сверхскоростного шахтного бура могла протекать плавно, без неожиданностей. При его изготовлении помогала многолетняя практика конструирования бурового инструмента. Подземную же лодку строили впервые в мире.
Для начала Олег Николаевич решил осуществить нечто среднее между маленькой, уже существующей моделью и большой лодкой — венцом его мечтаний. Поэтому конструкторское бюро Крымова занималось теперь проектированием и строительством подземной лодки, в которой мог поместиться всего один человек.
Машину небольшого размера в случае каких-либо неудач легче переделывать и видоизменять. Маленькую машину можно изготовить скорее, с меньшей затратой средств. Убедившись же окончательно, что механизм действует хорошо, приступить к постройке целого подземного корабля.
Уже с самого начала существования конструкторского бюро по строительству подземной лодки Крымова стал беспокоить слишком задорный дух «соперничества», возникший между некоторыми его сотрудниками и работниками бюро инженера Трубнина. Каждый был увлечен своим делом и считал его самым важным — в этом не было ничего плохого. Однако временами до Олега Николаевича доходили слухи о том, что некоторые сотрудники во время принципиальных споров чрезмерно горячатся, чуть ли не ссорятся.
Беспокоился Крымов еще и о другом. Дело в том, что окончание разработки подземного радиолокатора сильно затягивалось. Как же можно было путешествовать под землей, ничего не видя перед собой! Ведь если подземно-движущаяся машина, предназначенная в основном для разведки подземных недр, не будет снабжена прибором, позволяющим видеть «сквозь землю», то потеряется почти весь смысл ее существования.
— Мы поссорились окончательно… С Наташей поссорились… — пробормотал Костя Уточкин.
— Как же это вышло? — спросил Крымов.
Они шли через парк. Костя провожал Олега Николаевича, торопившегося на заседание к директору.
— Да вот Наташа сказала, — продолжал Костя, — что люди, путешествующие в подземной лодке, будут подвергаться опасности, в то время как людям, работающим со скоростным шахтным буром, ничего не грозит. Я возразил, Наташа свое. Вот с этого и началось…
Крымов, от которого у Кости не было никаких тайн, хорошо знал, что его друг ухаживает за недавно приехавшей на практику студенткой Наташей, работающей в лаборатории Трубнина.
— Помиритесь! — весело протянул он, желая подбодрить своего друга. — Это не причина для ссоры.
— Как мне ей доказать, что путешествие в подземной лодке будет совершенно безопасным, — не унимался Костя.
— Скажи, что в первое самое опасное испытание поведешь лодку. Тогда в ее глазах ты сразу станешь героем, и вы помиритесь! — пошутил Олег Николаевич.
Эта идея, видно, понравилась Косте — он сразу заметно повеселел.
Уточкин собрался было и дальше вести разговор на эту тему, но, услышав отчаянный лай Джульбарса, покинул Крымова, чтобы узнать, в чем дело.
Вскоре он увидел, как Джульбарс, то прижимаясь к земле, то подпрыгивая, нападает на какого-то очень почтенного старика, отмахивающегося палкой.
Костя бросился на помощь.
— Что же это такое? — кричал старик. — Куда я попал? Тут институт или собачий двор, я вас спрашиваю?
— Вы, наверное, замахнулись палкой. Это единственное, чего не терпит моя собака… — оправдывался Костя.
— Да-с! Замахнулся, представьте себе… Или я не должен был защищаться? Так, по-вашему!
Костя с трудом успокоил старика и вызвался его провожать.
— Я гидролог и палеонтолог, — говорил по пути новый знакомый. — Занимаюсь изучением давно вымерших животных. Но, должен вам признаться, был бы очень рад, если бы все собаки и кошки оказались также вымершими. Не люблю…
Выяснилось, что палеонтолог разыскивает конструкторское бюро Крымова. Костя объяснил, что в настоящий момент Крымова на месте нет, но он скоро будет.
Через несколько минут Костя пригласил гостя зайти в кабинет Олега Николаевича.
— Может быть, я могу быть чем-нибудь полезен? — обратился к палеонтологу сидевший за письменным столом инженер Катушкин. — Разрешите познакомиться.
— Толмазов, Георгий Степанович, — ответил старик, протягивая руку. Гидролог и палеонтолог. К вам прибыл главным образом как палеонтолог.
— Очень приятно, очень приятно! — приветливо улыбнулся Катушкин.
— Вот у меня письмо, на котором имеется резолюция вашего директора, продолжал Толмазов, протягивая бумажку.
Катушкин погрузился в чтение, а гость принялся разглядывать маленький, но очень уютный кабинет.
— У вас, надеюсь, имеются чертежи? — спросил конструктор, отрываясь от бумаги.
— Вот тут небольшой карандашный эскиз. Вам, конечно, самим придется придумать конструкцию, — это лишь идея. Мне нужно изготовить небольшое приспособление, облегчающее очистку скелетов от приставшей земли. Вообще эта работа на первый взгляд кажется легкой, а на самом деле требует крайней осторожности!
— Понимаю, понимаю… Изготовление вашего приспособления, в сущности, работа пустяковая, но видите ли, в чем дело…
Катушкин остановился, словно соображая, как лучше выразить свою мысль.
— Немного непонятно, почему директор послал вас именно к нам. Ведь требуется изготовить такой пустяк, а мы тут, — я имею в виду, наше конструкторское бюро, — занимаемся делом, имеющим огромное государственное значение.
— То есть как пустяк! Для кого пустяк? — обиделся старик.
— Я понимаю, — продолжал Катушкин, — для вас приспособление — нужная вещь. А для нас, людей, решающих грандиозную, я бы сказал, мирового масштаба проблему геологической разведки, — это мелочь.
— И что же из этого следует?
— Вот я думаю… Почему директор послал ваз… именно к нам? Он, наверное, забыл, что у нас на носу испытания! Нам дорог каждый час! Ведь рядом существует конструкторское бюро инженера Трубнина.
