Роман Бубнов - Гелиос. Жизнь после нас
Но все равно эта гипотеза оставалась пусть и точной, но догадкой.
Люди действительно преуспели во многом – поняли Ньютоновскую физику, вывели теорию относительности, опустили черпак любопытства в чашу с квантовой физикой, квантовой гравитацией.
Но двери к самым главным вопросам так и остались закрытыми.
Почему? Кто? Зачем?
Ученые Эспайера верили в теорию Большого взрыва, случившегося из некоей начальной сингулярности. Но кто, почему и зачем его запустил?
Чтобы «пощупать» другие галактики, нужно было кардинально менять существующие технологии. Термоядерные импульсные двигатели на станции могли развивать максимум одну третью скорости света, не более 77 тысяч километров в секунду.
И если путь до звездной системы Тау Кита занял чуть больше сорока лет, с учетом полугодового торможения, то до ближайшей к Млечному Пути галактики Андромеды путешествие продлилось бы минимум девять миллионов лет.
* * *Каждый раз, глядя на «дом детства», она задумывалась об этих абстрактных и непостижимых вещах. После капитального демонтажа большинства технических модулей и жизненно-важных узлов, Эспайер превратился в орбитальную обсерваторию, с оптическими, рентгеновскими, ультрафиолетовыми и гамма-телескопами, выполнявшую проекты научного назначения.
Закончив размышления, Элизабет выдохнула так глубоко и протяжно, что стекло скафандра запотело:
– Ты издеваешься, Джазз? Поставь нормальную песню из коллекции Ретро-4 или Классика-1, не надо этой отсебятины!
В наушнике зазвучала певучая романтическая мелодия.
Находясь в открытом космосе девятый час подряд, она никак не могла определить причину отказа командно-телеметрической антенны для приема наземных сигналов.
Гермокостюм девушки крепился страховочной лебедкой к кольцевому поручню на Клипере А29.
Температура на орбите колебалась на несколько сотен градусов в течение дня. Элизабет очень не хотелось «проспать» точку невозвращения на корабль и замерзнуть насмерть.
– Эй, балагур, ты там не уснул?
– Я здесь! Продолжаю сканировать в реальном времени все данные с бортового навигационного комплекса. Уровень сигнала по-прежнему ноль децибел на ватт.
– Член Сатурна!
Сигнальная красная лампочка внутри шлема ожила, и скафандр наполнился премерзким тревожным писком.
– Джазз, умоляю, выключи.
Шум стих.
– Я рекомендую возвращаться на корабль, Элизабет. Вы исчерпали запасной лимит времени работы за бортом, – механическим голосом выпалил дройд.
Русско-китайский скафандр, произведенный в далекие незапамятные времена еще на Земле, а позже доработанный на Эспайере, модель TZW-2[23] «Ястреб», был рассчитан на работу в вакууме в течение максимум 11 часов, из которых 30 минут отводилось в качестве резерва «на возврат» в шлюзовой отсек и еще 30 минут «про запас».
В отличие от более старой модели TZW-1, он воплощал собой «транспортную» концепцию будущего, будучи монолитным, а не разборным. Кольцевой гермозамок, соединяющий в талии верхнюю и нижнюю части отсутствовал, перчатки и шлем были несъемными.
Сзади скафандра располагался люк, сквозь который пролезал астронавт, как в кабину самолета. Внутри функционировала автоматизированная система терморегулирования и регенерации углекислого газа с активным его насыщением молекулами кислорода. Самый настоящий мини-корабль.
В остекление шлема был встроен защитный светофильтр от яркого солнца, голографическая консоль и светильники для работы в темноте. Все управление осуществлялось голосом.
Элизабет попробовала вогнуть спину:
– Ой… Вот это боль!
В невесомости позвоночник вытягивался на несколько сантиметров, и ощущения при этом были не самыми приятными. Безынерционная отвертка сделала очередную попытку проколоть перчатку. В случае разгерметизации и декомпрессии подобная мелочь могла закончиться летально.
– Вам входящий звонок с командного пункта ИВК, – заосторожничал вдруг дройд.
Девушка-астронавт немного помедлила:
– Он?
– Он!
– Ладно, соединяй.
В шлем ураганом ворвался лихой и властный знакомый голос:
– Ты хоть знаешь, что на этот раз вычудила твоя дочь?
– Остынь, Моня! Это и твоя дочь. Не забывай, пожалуйста.
– Я же просил так меня не называть! – недовольно рявкнул Файервуд.
– Ты просил «остаться друзьями». Чем тебе не дружеский тон.
– С текущим любовником ты также любезна?
– Самсон, в чем вопрос?
– Сэм чуть не разбилась. Снова со своими зелеными друзьями в небе развлекалась.
– Ей всего шестнадцать. Она умная, хваткая, следует за своим любопытством и мечтой и не боится плевать на прописные правила. Дружит с теми, с кем хочет, а не с кем можно или нужно. Это нормально.
– Через семь дней соревнования в пустыне. Я ее наказал и запретил их посещать.
– Придется разрешить!
– Что???
– Послушай. Ей шестнадцать лет. Столько же было и мне, когда ты меня… В общем, ты понял. Так что скажи спасибо, что у нее хотя бы есть выбор и она ни перед кем не отчитывается. Завтра извинишься и озвучишь, что передумал.
– Хорошо. Что там с «глобусами»?
– Странная картина. Все настройки сбиты. Программные коды не грузятся. Но на вирус не похоже. Я взяла несколько плат, изучу в лаборатории повнимательнее.
– У меня новая просьба.
– Сначала спутники, теперь еще что? – возмутилась Элизабет.
– Сегодня утром была потеряна связь с шестым ретранслятором.
– А кто его обслуживает?
– Эзра Грин и его парни, – генерал помнил наизусть имена всех «своих» людей.
– Тогда не о чем волноваться. Ты знаешь, Эзра – инженер от Бога. Дай ему время.
– Времени как раз нет. Пару часов назад наш беспилотник упал в озеро Вассэ. Мы полностью отрезаны от «юга».
На фоне разговора отчетливо послышались раскаты грома. Элизабет позволила себе отклониться от сути:
– Штормит?
– Уже стихает.
Наклонив голову вниз к поверхности Гелиоса, Элизабет увидела крупное воронкообразное завихрение облаков, образующее ураган. Как раз над хороводом белых шапок горной гряды Мапири-Экселис, где и базировался ИВК.
– Вижу. Идет на убыль. Ничего страшного. На завтра метеозонды обещали спокойную и звездную ночь.
– Бэсс, я могу на тебя рассчитывать? – вернулся к цели звонка Файервуд.
– Может, сами?
– Я прошу тебя лично слетать на объект и помочь Грину восстановить связь. Обещаю в течение месяца больше не беспокоить.
– Хорошо, большой босс. Ради Сэм. И пожалуйста, не вмешивай больше свое раздутое эго в ее подростковую независимость.
– Принято, конец связи.
Дыхательная смесь действительно заканчивалась. Элизабет поняла это по ставшим глубже напряженным вдохам, требовавшимся, чтобы насытить легкие кислородом:
– Сворачиваемся, Джазз. Встречай меня.
* * *Перемещаясь вдоль лебедки как по канату, Элизабет приблизилась к открытому люку в круглом шпангоуте. Она ловко ухватилась за кольцевые поручни и втолкнула себя в отсек.
Люк закрылся, ужав безграничную наикрасивейшую космическую панораму до крохотного портретного стоп-кадра в тонированном иллюминаторе, диаметром меньше тарелки.
П-ш-ш-ш. Камера наполнилась кислородом. Громкоговоритель забасил голосом Джазза:
– Давление выровнено до одной атмосферы. Соотношение азота и кислорода соответствует параметрам атмосферы планеты.
– Дуй сюда и помоги раздеться!
Перегородка с грузовым отсеком Клипера А29 разделилась на два полукруга и скрылась за краями прохода.
Придерживаясь одним из манипуляционных рычагов за поручень, в отсек влетел довольный и лихой Джазз. Привычными движениями он с ходу отщелкал предохранители всех девяти газовых крепежей на спине скафандра, который послушно открылся и сразу выпустил астронавта «на волю»:
– Ну и жара! Какой умник сократил в новой версии экипировки литраж питьевого мешка? Я чуть не засохла там, – Элизабет протерла шею полотенцем и расстегнула молнию на своем сетчатом костюме водяного охлаждения.
Пронизанный трубками, он предназначался для вспомогательной терморегуляции тела. Удивительно, что за всю историю космонавтики вопрос с обогревом не поднимался ни разу, а вот проблема охлаждения оставалась актуальной и по сей день, уже несколько веков подряд.
Оставшись в соблазнительном нижем белье, Элизабет отодвинула дверку вещевой полки и первым делом откупорила бутылку питьевой воды.
Скафандр весил без малого килограмм сорок. Даже в невесомости его непросто было кантовать и утрамбовывать для обратной транспортировки. Но это пришлось сделать.
Переодевшись в высотно-компенсирующий летный костюм, девушка проследовала в кабину пилотирования через пустой грузовой отсек:
– Надо было вместо плат сюда весь спутник засунуть. Место зря пропадает.
– С точки зрения целесообразности этого не требуется.
