Юрий Брайдер - Евангелие от Тимофея. Клинки максаров. Бастионы Дита
– Почему ты хромаешь? Твое предназначение требует не только ума, силы и удачи, но и легких ног.
– Несколько дней назад на Забытой Дороге, недалеко от Стеклянных Скал, мы подверглись нападению каких-то странных созданий. Одно из них повредило мне ногу. Но кость уже почти срослась.
– Срослась за несколько дней?
– В одном из миров, оставшихся позади, мое тело буквально по косточкам перебрали существа, которым известны все самые сокровенные тайны человеческого организма. Им нужен был сильный, выносливый, неуязвимый воин-слуга, и они придали мне эти качества.
– Качества слуги – тоже?
– Нет, тут судьба благоволила ко мне… Прости, Отче, что перебиваю тебя. Ты только что упомянул о каком-то моем предназначении. Что тебе известно об этом?
– Не больше, чем тебе самому.
– Еще раз прости за назойливость и бесцеремонность. Ты служишь бессмертным и всезнающим созданиям, – я глянул вверх – туда, где с потолка этой мрачной берлоги свешивались тяжелые полуистлевшие штандарты, изображавшие золотисто-красную птицу на фоне черного, рассеченного молниями неба. – Почему они не могут вернуть тебе молодость и здоровье?
– Ты говоришь о Предвечных? Их побуждения настолько далеки от наших, что они вряд ли способны отличить здорового человека от больного, а старика от юноши. Им не дано осознать бренность человеческой жизни, как нам не дано осознать бремя бессмертия. Впрочем, я никогда и не просил их об этом. Раньше не осмеливался, а теперь не хочу. Природа человека в надлежащий срок требует смерти точно так же, как до этого она требовала пищи, воды и воздуха. Мои дни приближаются к концу, и я рад этому.
– Возможно, я веду себя непочтительно…
– Не нужно извиняться. Наш разговор уже начался, и начался как раз так, как следует. Ты кое-что знаешь обо мне, примерно столько же мне известно о тебе. У нас общие покровители, но разная судьба. Я останусь здесь, а ты пойдешь дальше и дальше через великое множество известных и неизвестных миров. Цель твоя мне неизвестна, точно так же, как и тебе самому, однако, думаю, в свой срок ты все узнаешь. Возможно, она настолько грандиозна, что тебя сознательно оставляют в неведении, дабы не пугать раньше срока. А теперь скажи, что ты знаешь о мире, в котором находишься сейчас?
– Твой сын немного просветил меня. Этот мир – гнездо Предвечных.
– Он был их гнездом задолго до того, как в природе появился род человеческий. Теперь это ловчая яма, западня для них. Давным-давно, когда великая распря сотрясала Вселенную, тогдашние враги Предвечных, Иносущие – создания, властвовавшие над Миропространством, – окружили эту страну стенами, сквозь которые могли проникнуть лишь они одни. Предвечные были обречены метаться в этом замкнутом кусочке Мировремени. Их соплеменники, находившиеся в других пространствах, уже не могли прийти на помощь тем, кто остался в родном гнезде. А сейчас стены, которые мы называем Окаемом, медленно сжимаются, грозя уничтожить все живое и неживое. По пути сюда ты должен был преодолеть пропасть, называемую Гробницей Вечности. Это неизгладимый след, оставшийся после попытки Предвечных расколоть Окаем.
– Подожди, Отче… Мне еще многое непонятно… Сокрушения есть результат перемещения Предвечных в их родной стихии, которую ты называешь Мировременем? Так?
– Примерно. Но мы употребляем другое слово – Перемежовка. Только дитсы верят в злые козни Изнанки, в перевертней и тому подобную чушь. Хотя, как это ни назови, хорошего мало. Ткань Мировремени здесь так обветшала, что скоро сама начнет разваливаться на мелкие клочья.
– И причина этому – Перемежовки?
– Не только. Окаем сжимает наш мир, как крепкий кулак сжимает орех.
– Значит, все то, что появляется здесь при Перемежовке, является частью этого же мира, только принадлежащей к другому времени?
– Да. Перемежовка может занести сюда и самых примитивных существ, не имеющих даже настоящей кожи, а может – и город Стеклянных Скал, жители которого умеют такое, что до сих пор недоступно нам.
– Но, если ваш мир закрытая со всех сторон ловушка, каким же образом проник в нее я?
– Щель, удобная для мышонка, не подходит льву. Наверное, потому тебя и послали в этот трудный путь, что по натуре своей ты мышь. Ловкая, удачливая, пронырливая мышь.
Вот как, с горечью подумал я. Называется, похвалили. Ну пусть я и в самом деле не лев, но на статус медведя мог бы рассчитывать. А тут, пожалуйста – мышонок!
– Почему Предвечные забросили меня сюда? – проглотив обиду, продолжал я свои расспросы. – Именно в этот момент Мировремени?
– Потому что здесь сейчас нахожусь я. Единственный, кто может быть посредником между человеком и его бывшими творцами. Кстати, я забыл упомянуть еще об одной особенности твоего появления тут. Перемежовка, захватившая тебя, могла проскочить мимо нас и в будущее, и в прошлое. Это мой сын Хавр вынудил ее разразиться именно здесь. По этой части он мастак.
– За это, кажется, ему обещана награда?
– Да, – старик сразу помрачнел. – Но эту награду мало заслужить, ее еще надо суметь взять. Такое не каждому по плечу…
– Опять я перебиваю тебя, Отче… Не даю сказать самого главного… Ведь, насколько я понимаю, тот разговор, ради которого меня доставили, еще не начинался?
– Толковое предисловие никогда не повредит даже сокровенному слову. А слово мое, передающее волю Предвечных, таково: тебе следует овладеть искусством воздействия на Мировремя. Это намного облегчит твой путь, а значит, приблизит его завершение.
– Ты имеешь в виду, что я по собственной воле смогу перемещаться в будущее?
– И в прошлое тоже. Лишь тогда ты сможешь отыскать щелку в Окаеме и выскользнуть на волю.
– Иносущие не могут сами снять Окаем?
– Увы. Их раса пострадала еще больше, чем Предвечные, и сейчас пребывает в глубоком упадке. Некоторые даже одичали и выродились, превратившись в неразумных и жестоких чудовищ.
– С одним из таких, кстати, нам пришлось недавно столкнуться.
– Не хочешь ли ты сказать, что вы вышли победителями из столкновения с выродком Иносущих? – В голосе старика не было недоверия, а лишь мягкий упрек.
– Нет. Но ведь и он не сумел одолеть нас. Мне трудно описать свои ощущения… Слух и зрение здесь не помогут… Я боролся, не помню как, но боролся. Я ясно ощущал особенную, какую-то инородную, силу, пытавшуюся протащить нас сквозь непроницаемую для людей преграду. Еще ощущал, как пряжа Мировремени вокруг нас растягивалась наподобие резины. Затем все напряглось до предела, но в самый последний момент мы каким-то чудом проскочили на несколько дней вперед. Впечатление было такое, словно в засасывающем водовороте внезапно возникла шальная волна, увлекшая нас совсем в другую сторону.
