Айзек Азимов - Я, робот
— Все в порядке. Программа работает. Он проверял свои органы чувств. Сделал визуальные наблюдения, включил фильтры и изучил Солнце, проанализировал состав атмосферы и химическую природу почвы. Все системы работают.
— Но почему он бегает?
— Я полагаю, это его собственная идея, Энтони. Если ты хочешь создать компьютер такой же сложный, как мозг, ты должен смириться, что у него есть свои идеи.
— Бегать? Прыгать? — Энтони повернул к Уильяму встревоженное лицо. — Он что-нибудь сломает. Ты можешь управлять компьютером. Подави эти желания. Пусть он перестанет.
Уильям ответил резко:
— Нет. Не стану. Я пойду на риск того, что он причинит себе вред. Разве ты не понимаешь? Он счастлив. На Земле, в нашем мире, он не мог управлять собой. И вот он на Меркурии, его тело полностью приспособлено к этим условиям, его к ним готовили сотни ученых. Это рай для него, позволь ему наслаждаться.
— Наслаждаться? Он же робот.
— Я не говорю о металлическом роботе. Я говорю о мозге, который наконец-то живет той жизнью, для которой создан.
Меркурианский Компьютер, безопасность которого оберегали толстое стекло и сотни проводов, дышал и жил.
— Это Рэндалл попал в рай, — сказал Уильям, — Он попал в мир, ради которого ушел в себя, отвергая этот. Он обрел мир, для которого его тело идеально подходит, взамен мира, для которого его прежнее тело совсем не подходило.
Энтони с интересом вглядывался в экран:
— Кажется, он успокаивается.
— Конечно, — сказал Уильям, — он будет делать свою работу, и делать ее превосходно, потому что он счастлив.
Энтони улыбнулся и сказал:
— Неужели мы это сделали, ты и я? Слушай, пойдем к остальным, пусть они повосхищаются нами, а, Уильям?
Уильям удивился:
— Вместе?
И Энтони крепко взял его за руку:
— Вместе, брат!
Перевод Н. Хмелик.
КАК ИМ БЫЛО ВЕСЕЛО
Марджи тогда даже записала об этом в свой дневник. На странице с заголовком «17 мая 2157 года» она написала: «Сегодня Томми нашел самую настоящую книгу!»
Это была очень старая книга. Как-то дедушка рассказал Марджи, что, когда он был маленьким, его дедушка говорил ему, будто было время, когда все рассказы и повести печатались на бумаге.
Они переворачивали желтые хрупкие страницы, и было ужасно забавно читать слова, которые стояли на месте, а не двигались, как им положено, — ну, вы сами знаете, на экране. И потом, когда они переворачивали страницы назад, там были те же самые слова, что и раньше, когда они читали в первый раз.
— Ну вот, — сказал Томми, — Сплошное расточительство. Книгу ведь, наверное, выбрасывали, когда прочитают. А на нашем телеэкране прошло, должно быть, миллион книг и пройдет еще столько же. Уж экран-то я ни за что не выброшу.
— Я тоже, — сказала Марджи.
Ей было одиннадцать лет, и она видела гораздо меньше телекниг, чем Томми. Ему было тринадцать.
— Где ты ее нашел? — спросила она.
— В нашем доме. — Он показал рукой, не поднимая глаз, потому что был погружен в чтение, — На чердаке.
— А про что она?
— Про школу.
— Про школу? — с презрением сказала Марджи, — А чего про нее писать-то? Ненавижу школу.
Марджи всегда ненавидела школу, а теперь ненавидела как никогда. Механический учитель давал ей по географии контрольную за контрольной, и Марджи делала их все хуже и хуже, и тогда мама грустно покачала головой и послала за районным инспектором.
Это был маленький круглый человек с красным лицом и целым ящиком инструментов с циферблатами и проволоками. Он улыбнулся Марджи и дал ей яблоко, а затем разобрал учителя на части. Марджи надеялась, что он не сумеет собрать его снова, но он сумел, и примерно через час учитель был готов, огромный, и черный, и гадкий, с большим экраном, на котором он показывал все уроки и задавал вопросы. Экран был еще ничего. Больше всего Марджи ненавидела щель, куда ей приходилось всовывать домашние задания и контрольные работы. Она должна была писать их перфораторным кодом, которому ее научили, еще когда ей было шесть лет, и механический учитель в один миг высчитывал отметки.
Закончив работу, инспектор улыбнулся и погладил Марджи по голове. Он сказал маме: «Девочка здесь ни при чем, миссис Джонс. Видимо, сектор географии был несколько ускорен. Иногда это бывает. Я замедлил его до нормального десятилетнего уровня. А общий показатель ее успехов вполне удовлетворительный». И он снова погладил Марджи по голове.
Марджи была разочарована. Она надеялась, что учителя заберут совсем. Учителя Томми однажды забрали почти на целый месяц, потому что в нем полностью выключился сектор истории.
Вот почему она сказала Томми:
— С какой стати кто-нибудь станет писать о школе?
Томми с видом превосходства взглянул на нее:
— Потому что это не такая школа, как у нас, дурочка. Это старая школа, какая была сотни лет назад.
Марджи почувствовала себя задетой.
— Откуда мне знать, какие у них там были школы?..
Некоторое время она читала через его плечо, затем сказала:
— Ага, учитель у них был!
— Конечно, был. Только это был не настоящий учитель. Это был человек.
— Человек? Как же человек может быть учителем?
— А что тут такого? Он просто рассказывал ребятам и девчонкам, давал им домашние задания, спрашивал.
— Человек бы с этим не справился.
— Еще как бы справился. Мой отец знает не меньше, чем учитель.
— Не может этого быть. Человек не может знать столько, сколько учитель.
— Спорим на что хочешь, он знает почти столько же.
Марджи не была подготовлена к пререканиям на эту тему.
— А мне бы не хотелось, чтобы у нас в доме жил чужой человек, — заявила она.
Томми покатился со смеху:
— Ты же ничего не знаешь, Марджи! Учителя не жили в доме у ребят. У них было специальное здание, и все ребята ходили туда.
— И все ребята учили одно и то же?
— Конечно, если они были одних лет.
— А мама говорит, что учитель должен быть настроен на ум каждого мальчика или девочки и что каждого ребенка нужно учить отдельно.
— Значит, в те времена так не делалось. И если тебе это не нравится, можешь не читать.
— Я не говорю, что мне не нравится, — поспешно сказала Марджи. Ей хотелось почитать об этих странных школах.
Они не дочитали и до половины, когда мама Марджи позвала:
— Марджи! Школа!
Марджи оглянулась:
— Еще немножко, мамочка.
— Немедленно, — сказала миссис Джонс, — Томми, вероятно, тоже уже пора.
