Александр Белоткач - Дм Мой или Шанс №2
— Алекс! Как слышишь? Прием.
— Слышу нормально. Что стряслось?
— Вы сейчас где? — вместо ответа спросил мой заместитель.
— Где-то в центре Тихого. Глубина восемьсот метров. Недавно встречали стадо дельфинов. Познакомились. Очень забавные ребята.
— Понятно, — замялся Лукьян, — Тут это… ну, в общем, ты нужен срочно! Девчонки рядом?
— Да, они тебя слышат! — ответил я недоумевая, что это мой зам, обычно такой серьезный и решительный, так мямлит.
— Понял. Тогда подробности при встрече. Жду. Я у себя.
— Постой! — остановил я его, — Ты хоть коротко расскажи, в чем дело-то!
— Все очень серьезно Ал! Приторий носиться как угорелый, видно что-то у него не клеится. А говорить он нам ничего не хочет.
— Странно. Он меня пока не вызывал. Может не так все страшно? — предположил я, — Хорошо. Мы уже возвращаемся. Без меня ничего не предпринимайте!
И отключив связь, я дал команду искину бота, всплытие и максимальное ускорение на обратном курсе.
Когда наш бот, бешеным метеором промчав 5000 километров за какие-то 2 часа, опустился на площадке перед нашим седьмым уровнем, мне на встречу вышла целая делегация. Здесь были и Роман с Лукьяном, взъерошенные и перепуганные. А так же целая компания молодых помощников из третьей палаты парламента. Все эти ребята, примолкшие и взволнованные, глядели на меня так, словно увидели свою единственную надежду. Я, не стал тут же при девчонках выяснять, в чем дело, поскольку могло оказаться, что информация будет слишком серьезной, «не все нужно так вот запросто афишировать, иногда это чревато». Поэтому поздоровавшись со всеми, я пригласил их в свой кабинет. Да, У меня здесь как у заправского чинуши, появился свой личный кабинет, и не один. Но так уж было заведено испокон веку. Как только ты начинаешь какое-то большое дело, тут же обрастаешь уймой придатков, типа отдельных благоустроенных помещений, заместителей, референтов, секретарш и всего прочего, без чего никакое мало-мальски серьезное предприятие не возможно. Так что и мне пришлось смириться с неизбежностью, и выбрав из третьей палаты нескольких девчонок, я поручил им вести всю документацию и основную переписку. А за последнее время, у меня просто физически не было возможности просмотреть даже самые основные направления. Так что моим секретаршам доставалось по полной.
Я вошел в свой просторный кабинет, (наши ребята здорово постарались, верхний этаж уровня был полностью переделан под официальные приемные и различные комнаты для совещаний), вот и здесь у меня было три довольно больших помещения, в двух из которых трудились мои помощницы в количестве четырех юных умниц, прошедших все мыслимые проверки. А в третьей, довольно большой, отделанной в стили ретро, находился мой координационный модуль. Он представлял собой, целую стену монитор, с кучей дополнительных экранов, и пульт управления в метра полтора, на котором секциями отображались основные структуры и ответственные области дома. Отсюда мне были доступны практически все, даже самые далекие закоулки земли 2. Я мог в любое время связаться с нужным мне человеком или кибером, а так же мог легко проследить за ходом выполнения каждого из боле чем ста проектов, что ныне осуществлялись нашими полномочными группами, и всевозможными представителями. Я долго отбрыкивался, не желая быть здесь вечным контролером, но Приторий заявил, что кроме меня, никто не имеет права здесь находиться, и если уж я взял на себя ответственность, став оператором второй фазы, то и проводить полный мониторинг всех проектов должен был я лично. Поняв, что в этом кабинете меня ждет мучительная смерть от скуки и бесконечного перекладывания бумажек, я разбушевался. Приторий в ответ предложил распределить мои обязанности между доверенными лицами. И тогда с облегчением свалив основную массу дел на подчиненных, сам принялся мотаться с объекта на объект, с инспекциями и прочими надуманными проверками. Естественно, большинство из тех, кто меня хорошо знал, понимали эту мою игру, но не осуждали. Что ж, каждому свое. Кому бумажки и штампы с росписями, а кому реальные дела.
Еще на подлете я вызвал Притория, и попросил его подойти ко мне для разъяснения, так что, с минуты на минуту сюда должен был подойти наш координатор, и тогда все станет ясно. А пока в кабинете висела напряженная тишина. Ребята с волнением ожидали вестей, поскольку на мой главный контрольный пульт, который имел дубли в кабинете Лукьяна, Романа и Клима, поступил сигнал тревоги, переполошивший весь состав нашей новой службы. Ребята подумали, что произошла какая-то катастрофа, и кому то срочно нужна помощь.
В итоге оказалось, катастрофа действительно произошла, но не с нами и не здесь, а очень-очень далеко, так что сигнал SOS, шел сюда несколько сотен лет.
Все объяснил Приторий. Он вошел в мой кабинет, вроде машина машиной, а вот эмоции ему тоже не чужды. На лице нашего бывшего шефа, читались волнение и тревога. Усевшись в кресло за огромный, на тридцать персон стол, он выдержав театральную паузу, сообщил нам ошеломляющую новость.
Где-то в соседней галактике, так вроде определили это орбитальные радиотелескопы, потерпел крушение, либо оказался в серьезной опасности, такой же как и наш, зонд сеятель. Приторий продемонстрировал нам короткое сообщение полученное спутниками. Оно представляло собой пакет из трех видов сигналов.
Как выяснилось, таких сообщений было два. Первый пакет, оказался полностью поврежден непонятным излучением, поскольку уровень помех, превышал уровень информативной составляющей. Второй же, и последний пакет, был принят полностью, и сразу дешифрован. В нем находилось стандартное голосовое послание, записанное искином терпящего бедствие зонда. Так же обычный сигнал SOS, что принят был на земле еще в те далекие времена, когда первый космический корабль вышел в открытый космос. И третьим слоем, шел большой файл с техническими параметрами зонда, и точными координатами в той галактике, благодаря которым его можно будет отыскать, даже если сигнал больше не повторится.
Голосовое сообщение состояло всего лишь из нескольких предложений. Электронный голос, искаженный помехами вещал на всю вселенную:
— Всем! Всем! Всем! Говорит сеятель три семь семь два шесть пять девять! Терплю бедствие! Прошу помощи!
Услышав голос родного брата моего искина, я ощутил нешуточное волнение. Да и не я один. Ребята, напряженно слушавшие это сообщение, как только Приторий умолк, загалдели как бабки на базаре. Глаза моих парней блестели горячечным блеском. На их лицах читался неудержимый энтузиазм спасателя.
