Роман Суржиков - Без помощи вашей
Увезти Сферу прочь, спрятать в другом месте? Ну, что ж, если монахи готовы сохранить ее, но потерять обитель и доброе имя, сделаться жертвами постоянного преследования – лишь тогда они могут пойти на это.
И, наконец, самый дурацкий из вариантов: напасть на рыцарей герцога в развалинах крепости и перебить. Это принесет куда худшие последствия, чем простое бегство. За нападение на своих вассалов герцог расплатится кровью – даже с монахами.
По всем рассуждениям выходило, что бояться Хармону нечего. Если монахи поверили ночному представлению и письму, то нечего бояться. А они, по всей видимости, поверили – иначе Джоакин просто не вернулся бы с ночной вылазки! Так что – бояться нечего!
Но все же в мысли Хармона снова, снова вторгался Молчаливый Джек. Торговец начинал чувствовать спиной холодную каменную кладку; свет в комнате становился тусклее. Живот болезненно сводило. Надо было похоронить его! – пришло на ум торговцу. Не пожалеть времени, вынуть кости из камеры и закопать, нанять священника, чтобы молитву прочел. Так было бы правильно. Отчего же я не подумал раньше? Теперь Праматери вновь лишат меня помощи! В два счета я вновь окажусь рядом с бывшим своим сокамерником, которого так предательски позабыл!.. Нет, молю вас, нет! Святые матушки, простите и дайте немного времени! Клянусь вам, едва только опасность пройдет, непременно позабочусь о Джеке! Я ему устрою самые пышные похороны, в центральном соборе Лабелина закажу песнопения! Или даже еще лучше – найму людей, пускай доставят его в Первую Зиму, ведь там родная земля Джека! Обещаю, все сделаю как надо, больше не оступлюсь – только дайте мне…
– Эй, есть здесь кто?! – раздался снизу звучный голос.
– Поднимайтесь! – крикнул Джоакин.
По ступеням затопотали каблуки.
* * *Людей оказалось семеро. На них были кожаные дублеты с железными бляшками, из вооружения трое имели мечи, остальные – булавы и кинжалы. У нескольких за плечами висели луки. Вот тебе и монахи! Цепные псы, а не святые отцы!
Впрочем, один из них точно принадлежал к монастырской братии: то был брат Людвиг, давешний тюремщик, что допрашивал Хармона и дал ему полфунта сухарей. При виде Людвига торговец сжался. Монах метнул в него недобрый взгляд и процедил:
– Нужно было тебя прирезать. Зря я сжалился.
Хармон вздрогнул. Вот тебе и начало беседы!
Джоакин рявкнул, привстав из-за стола:
– Кто такие?
– Максимиановские братья, – ответил Людвиг. – А вы, значит, сир Десмонд Илона Аланис.
Он не спрашивал, но утверждал – вероятно, ночью в монастыре уже видел «герцогских посланцев». Но в имени допустил ошибку – случайно ли?..
– Десмонд Иона! – жестко поправил Джоакин. – Где аббат?
– Его преподобие остался в монастыре.
– С чего вдруг?
– Не было указания, чтобы он приехал.
Джоакин нахмурился. Чем грозит им отсутствие аббата? Вроде бы, ничем…
– Вы опоздали, – бросил воин.
– Не без этого, – пожал плечами брат Людвиг. Он не слишком-то робел.
Джоакин помедлил, прикинув, стоит ли возмущаться. Решил не терять времени.
– Вещь при вас?
– Точно.
Джоакин не стерпел:
– Тебя как звать?
– Меня-то?
– Тебя, пузатая куча гноя.
Монах исказился в лице, с трудом овладел собой.
– Я брат Людвиг.
– А я – сир Десмонд Иона Аланис рода Агаты. Сир Десмонд, понял? Не забывай этого!
– Да, сир.
Джоакин перевел взгляд на Снайпа и слегка кивнул, словно говоря соратнику: «Видал, каков наглец!» Снайп поморщился и сплюнул краем рта. Хороши!
– Итак, – Джоакин повернулся к брату Людвигу, – вы привезли товар?
– Да, сир.
– На стол.
Людвиг медлил. Похоже, он имел от аббата указание: присмотреться, оценить, проверить. Если появятся малейшие сомнения, не отдавать Предмет.
Хармон затаил дыхание. Джоакин осведомился:
– Чего ждешь? Не можешь найти стол? Я покажу.
Весьма быстрым движением – свистнул воздух, сверкнула сталь – Джоакин выхватил кинжал и вогнал в столешницу. Нож не качнулся, когда воин выпустил его из руки, – острие глубоко вошло в дерево. В рукояти алыми огнями сверкали очи.
Брат Людвиг раскрыл суму на поясе и вынул бархатистый сверток. Положил на стол и отступил – всего на шаг. Быстрота и уверенность «сира Десмонда» впечатлили монаха, но не напугали. Внезапно Хармон понял, почему прибыл брат Людвиг, а не аббат: настоятель труслив, чего не скажешь про Людвига.
Джоакин неторопливо, будто с ленцой откинул тряпицу. Два прозрачных кольца одно в другом, с воздушным зазором. Воин поднял их, оглядел с разных сторон, поманил пальцем Хармона:
– Проверь.
Торговец, хромая, подбежал к столу. Едва пальцы коснулись колец, он уже знал: Предмет подлинный. Благословенное тепло разлилось по руке. На всякий случай, Хармон прощупал зазор: никакого намека на оси. Меньшее кольцо, как ему и подобает, висело в воздухе.
– Нас… – Хармон закашлялся, – нас… настоящий!
– На глаз судишь, дурак? – обронил Джоакин. – А ну, крутани!
Торговец поставил Сферу на стол и щелкнул. Гладкое, небесно-голубое сияние влилось из окон, впиталось в Предмет и расцвело, как бутон розы. Снайп и Вихорь разинули рты, кто-то из братии ахнул, другой шумно выдохнул. Однако Джоакин сумел удержать на лице маску хладнокровного презрения. Отлично играет, стервец! Будто таким и родился!
– Вроде, подлинная… – процедил Джоакин. – Что думаешь, торгаш?
– Воистину подлинная, сир Десмонд.
– Ладно… Во дворце по книге еще проверим, – он поднял глаза на брата Людвига. – Ты же понимаешь, шельма, что с тобой будет, если Предмет не сойдется с книгой?
– Да, сир.
– Заверни.
Хармон остановил Сферу и бережно укутал в материю. Потянулся было сунуть сверток за пазуху и тут же проклял себя за дурной порыв. Джоакин прикрикнул:
– Ку-удаа! Мне давай, скотина.
Хармон отдернул сверток от своей груди, будто тот горел. Снайп хохотнул. Джоакин протянул руку Людвигу:
– Дай суму.
Монах нехотя отцепил суму и отдал «рыцарю», тот приладил ее на пояс и положил внутрь Предмет.
– Вроде, все? – Джоакин глянул на Снайпа.
– Велено покарать Людвига, – бесстрашно заявил дезертир.
Монахи напряглись, потянули руки к оружию. Хармон спешно отступил в угол.
– Не нам велено, – отрезал Джоакин. – Монахи во власти своего настоятеля. Пускай аббат судит, позже мы проверим.
Он поднялся и выдернул нож из столешницы.
– Хотя жаль, что не велено. Уж я бы…
Воин не окончил фразу, а просто сунул кинжал в ножны. Брат Людвиг подал голос:
– Сир Десмонд, аббат велел нам принести назад тот, второй товар.
– Это какой же еще?.. – удивился Джоакин, а затем понял и гневно взревел: – Фальшивку вам вернуть?! Хотите ее кому-нибудь продать?! Сукины дети! С вас шкуры посдирать за это! Молись, чтобы я твои слова не передал милорду!
Брат Людвиг быстро понял свою оплошность.
– Простите, сир. Это была ошибка, приношу извинения.
Джоакин смерил его холодным взглядом:
– Тебя непременно вышибут из монастыря. Вот тогда попадись мне, дружок.
Монах поклонился и скромно произнес:
– Имею к вам просьбу, сир Десмонд. Подпишите бумагу.
– Что еще за новость?
– Ручательство в том, что вы получили от меня товар и доставите герцогу. Его преподобие просил, чтобы вы подписали.
Отказываться нельзя, – смекнул Хармон. Это новая проверка! Хотят увидеть, умеет ли Джоакин писать. Конечно, бывают на свете неграмотные рыцари, но чтобы такую темень герцог Лабелин назначил доверенным в важном деле – это уж вряд ли. Воин вовремя понял, что к чему, и кивнул:
– Ладно, давай сюда.
Проглядел документ, шевеля губами. Взял у монаха карандаш и неторопливо вывел внизу бумаги: «Сир Десмонд Иона Аланис».
– Прошу, сир, добавьте: «на службе его светлости Лабелина».
Джоакин покривился, но все же вписал: «на службе ево светлости Лабилина». Ткнул бумагу Людвигу и махнул товарищам:
– Убираемся отсюда. Голова трещит от болтовни.
Монахи расступились, Джоакин прошествовал к двери, за ним Вихорь, Хармон, а последним, будто конвоир при торговце, – Снайп. Неужели, все? Сфера у нас – неужто все получилось? Благодарю вас, святые матушки! Всей душою, сколько ее есть, благодарю!
Они вышли на улицу – солнце светило по-особенному ярко. Обогнули казарму, Доксет со счастливой улыбкой вручил Хармону поводья. Торговец грузно взобрался на коня. Вихорь ляпнул, садясь в седло:
– Вроде, обошлось…
А Снайп стукнул его кулаком под ребра:
– Молчи, дубина.
Тронулись, обогнули здание.
