Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Вне всяких сомнений (сборник)
Он отбросил бесполезные мысли:
— И не это меня беспокоит, Батя, — вернулся он к оставленной теме. — Мы сможем отличить квислинга от верного американца. Но как отличить мужчину от мальчишки?
— Ты насчет Джо Бенца?
— Может быть. Я много бы дал, чтобы понять, насколько можно доверять Джо. Но я мог иметь в виду и молодого Морри.
— Этому можно верить.
— Наверное. В свои тринадцать он не пьет — и не расколется, даже если ему ноги сожгут. И Кэтлин такая же. Тут не в поле дело и не в возрасте — вот только в чем? А мы должны уметь разбираться в людях.
Внизу зашевелились. Когда колонна остановилась, от нее отделились дозорные согласно существующим на такой случай наставлениям. Теперь двое из них возвращались к колонне, волоча между собой кого-то третьего в штатском.
Пересмешник возбужденно свистнул.
— Это связной, — сказал Лидер. — Дубина тупоголовая, затаиться не мог! Скажи Теду, что мы его видели.
Батя сложил губы трубочкой и свистнул: «Кии-ви, кии-ви, кии-ви, тюрлю!»
Другой пересмешник ответил «тюрлю» и смолк.
— Новая почта понадобится, — сказал Лидер. — Займись, Батя.
— Ладно.
— Это не решение проблемы, — сказал Лидер. — Размер боевых единиц можно уменьшить, чтобы никто не мог выдать многих, — но возьми, например, такую колонию, как наша. Чтобы она действовала, нужно больше дюжины. А это значит, что они все зависимы или что они заваливаются вместе. Получается, что каждый — это заряженный пистолет у виска остальных.
Батя криво улыбнулся:
— Вроде как Объединенные Нации перед Взрывом. Взбодрись, Эд. И нечего сжигать мосты, пока ты через них не перешел.
— Не буду. Смотри, колонна снимается.
Колонна исчезла вдали, и Эд Морган, Лидер, и заместитель его, Батя Картер, встали и потянулись. «Пересмешник» громко и радостно сообщил, что все вокруг чисто и безопасно.
— Скажи Теду, пусть прикроет нас до лагеря, — скомандовал Эд.
Батя засвистел и зачирикал и получил сигнал в ответ. Они пошли в сторону холмов. Все время петляя, они выходили на контрольные точки, откуда могли оглядеть пройденный участок и услышать, что свистнет Тед. Что за Тедом будет хвост, Морган не боялся — он знал, что Тед смог бы выкрасть детеныша из сумки мамы-опоссума. Но привал конвоя мог быть ловушкой — невозможно было проверить, все ли солдаты вернулись в машины. Могли следить и за связным — его подозрительно легко поймали.
Интересно, подумал Морган, что они из него вытащат. Об отряде Моргана он знал мало — только «почтовый ящик», где была встреча, и все.
База группы Моргана была не лучше и не хуже, чем у нескольких тысяч партизанских отрядов сопротивления, рассеянных на той территории, что когда-то называла себя Соединенными Штатами. Двадцатиминутная война застала врасплох не всех. Зрелище грибов, выросших вдруг над Вашингтоном, Детройтом и сотней других городов, было страшным, но для некоторых — ожидаемым.
Больших приготовлений Морган не делал. Он просто решил, что время как раз подходящее для того, чтобы не терять подвижности и не торчать слишком близко к вероятным целям. Он взял права на разработку заброшенной шахты и начинил ее инструментами, провизией и прочими полезными вещами. У него было только одно желание — просто выжить; и лишь несколько недель спустя после Последнего Воскресенья он понял, что человеку, умеющему предвидеть, не избежать судьбы вожака.
Морган и Батя Картер вошли в шахту по новому стволу через туннель, которого не было на карте, пройдя по голой скале, где даже ищейка не взяла бы след. По туннелю они двигались ползком и смогли поднять головы только в оружейной. Оттуда они вошли в общую комнату колонии, размером десять футов на тридцать и по высоте равной ширине.
Их появление не было неожиданным — иначе бы им не войти живыми. Вмонтированный в туннеле микрофон предварил их появление произнесенным ими паролем. В комнате никого не было, если не считать молодой женщины, хлопотавшей около маленького очага под вытяжкой, и девушки около пишущей машинки рядом с радиоприемником. Сдвинув наушники, она повернулась к вошедшим:
— Привет, босс!
— Привет, Марджи. Что хорошего? — И к другой: — А что на завтрак?
— Суп из топора и новая дырка в поясе.
— Кэтлин, ты меня огорчаешь.
— Тогда — грибы, тушенные в кроличьем жиру. Но их чертовски мало.
— Это уже лучше.
— Лучше скажи своим ребятам смотреть, чего берут. Еще один кролик с туляремией — и еда нас волновать не будет.
— Трудно проследить, Кэт. Ты уж поступай с ними так, как говорит док. — Он повернулся к девушке: — Джерри в верхнем туннеле?
— Да.
— Позови его сюда, ладно?
— Есть, сэр! — Она вытащила лист из машинки, отдала ему вместе с остальными и вышла.
Морган посмотрел сводку. Противник запретил мыльные оперы и поющую рекламу, но нельзя сказать, чтобы радио стало лучше. Очень уж привычно-одинаковой была та пропаганда, что потоком теперь лилась в эфир. Морган просматривал сводку, мечтая хотя бы об одном старомодном, неподцензурном выпуске новостей.
— Вот, смотри! — неожиданно объявил он. — Вот здесь, Батя.
— Прочти вслух, Эд.
Батины очки разбились в Последнее Воскресенье. За тысячу ярдов он мог разглядеть оленя, человека или муху, но читать он уже никогда не сможет.
«Новый центр, 28 апреля. С глубоким прискорбием сообщаем, что Органы Континентальной Координации за Унификацию Мира района Северной Америки объявили о применении санитарных мер к бывшему городу Сент-Джозеф, территория бывшего штата Миссури. Постановлено произвести установку мемориальной стелы на месте расположения бывшего города Сент-Джезеф, как только позволит радиоактивная обстановка. Бывшие жители города, вопреки неоднократным предупреждениям, поддерживали мародерствующие банды поставленных вне закона выродков и способствовали им, предоставляя укрытия в пригородах своей общины. Органы Континентальной Координации выражают надежду, что печальная судьба бывшего города Сент-Джозеф подвигнет местные власти всех общин Северной Америки на принятие необходимых мер к остающимся еще на свободе бандам отбросов общества нашего континента».
Батя поднял бровь:
— Который это уже после их победы?
— Давай посчитаем. Салинас… Колорадо Спрингс… С Сент-Джозефом — шесть.
— Сынок, после Последнего Воскресенья выжило около шестидесяти миллионов американцев. Если так пойдет дальше, за несколько лет нас просто истребят,
— Знаю. — Морган был раздражен. — Нам придется действовать, не привлекая внимания к городам. Слишком много заложников.
