Люциус Шепард - Красавица дочь добытчика чешуи
- Вроде тот, - ответила она сдержанно и, помолчав, спросила: - Филии... они тоже?..
- Возрождение даровано только избранным. Филии же получают иное вознаграждение, суть которого мне не известна.
- Ты называешь это вознаграждением? Выходит, быть игрушкой Гриауля награда? Тогда скажи, что мне еще предстоит? Может, я должна установить, когда он собирается опорожнить кишечник?
- Еще? - Молдри остановился и нахмурился. - Ты вольна в своих поступках, Кэтрин. Я догадывался, что ты хочешь уйти, но решать, разумеется, тебе. На те самоцветы, которые я тебе дал, ты сможешь жить, как только пожелаешь.
- Я могу уйти?
- Совершенно верно. Ты осуществила свое предназначение, и тебя отпускают. Ну как, ты идешь?
Язык не повиновался Кэтрин, поэтому она просто кивнула.
- Что же. - Молдри снова взял ее за руку. - Тогда тронулись.
Они миновали пещеру, за которой располагалось горло дракона, и вышли в него, и всю дорогу Кэтрин чувствовала себя так, как человек (если верить молве), которого приговорили к смерти: перед ее мысленным взором пронеслась вся ее долгая жизнь внутри дракона, побеги, исследования, охотничьи экспедиции, Джон и то, что было с ним связано, нескончаемые часы у сердца Гриауля... Она и впрямь ощущала себя осужденной на смерть, ибо ей мнилось, что жизнь вне Гриауля будет для нее разновидностью загробного существования, настолько она от нее отвыкла. Кэтрин с изумлением осознала, что возвращение в мир людей пугает ее, что то, к чему она так стремилась, сейчас таит угрозу, а ненавистный дракон представляется единственным надежным убежищем. Она не раз подумывала о том, чтобы повернуть вспять, но обуздывала страх. Однако когда они с Молдри достигли пасти и двинулись по тропинке сквозь заросли кустарника, она едва не ударилась в панику. Солнечный свет, который какие-то месяцы назад зачаровывал ее, теперь слепил глаза и как будто гнал обратно в тускло-золотистое сияние, исходившее от кровеносных сосудов Гриауля. Поблизости от губы, очутившись в тени клыка, Кэтрин вдруг почувствовала озноб и обхватила себя за плечи, пытаясь согреться.
Молдри пристально посмотрел на нее и подтолкнул локтем.
- Что с тобой? - спросил он. - Тебе страшно?
- Да, - ответила она. - Может...
- Не глупи, - буркнул он. - Стоит тебе уйти отсюда, как все образуется. - Он наклонил голову и поглядел на заходящее солнце. - Тебе следует поторопиться, ибо скоро стемнеет. Вряд ли кто-то причинит тебе зло, но от греха подальше... Ведь ты уже исполнила то, чего хотел Гриауль. Ну так ступай.
- А ты со мной не идешь?
- Я? - Молдри хмыкнул. - А что мне там делать? Я старик, у меня свои привычки, переучиваться мне поздно. Я остаюсь с филиями. Откровенно говоря, за те годы, что провел с ними, я и сам стал наполовину филием. Но ты молода, перед тобой вся жизнь. Слушайся меня, девочка. Иди, нечего тебе тут оставаться.
Она сделала два шага по направлению к губе и остановилась. Ей жаль было расставаться с Молдри. Хотя ничего похожего на родственные чувства между ними никогда не возникало, он был для нее почти отцом. И тут она вспомнила своего настоящего отца, давным-давно позабытого и незримо далекого, и это воспоминание разбудило в ней память обо всем, что она когда-то потеряла, обо всем, что ей суждено обрести заново. Поступь ее сделалась тверже; из-за спины раздался голос Молдри.
- Молодец! - крикнул старик. - Иди, все будет в порядке! Бояться тебе нечего, по крайней мере пока. Счастливо!
Она оглянулась, помахала ему рукой и рассмеялась, ибо вид у Молдри был чрезвычайно комичный: невысокий, в пышных лохмотьях, он прыгал в грандиозной тени драконьего клыка и потрясал над головой своей тростью. Кэтрин вышла на солнце, и лучи светила обогрели ее, обдали теплом, разом уничтожив холод, затаившийся в ее костях и мыслях.
- Счастливо! - кричал Молдри. - Счастливо! Не грусти! Ты взяла с собой все, что было для тебя важно. Подумай лучше о том, что ты расскажешь людям. Подумай о том, какой прием тебя ожидает. Они умрут от зависти! Расскажи им про Гриауля! Расскажи, что он такое, поведай обо всем, что видела и узнала, поделись с ними своим Приключением!
6
Возвращение в Хэнгтаун было с известной точки зрения куда более волнующим, чем проникновение в дракона. Кэтрин предполагала, что городок изменился, что он, подобно ей самой, мало чем напоминает прежний. Однако, очнувшись на окраине, она увидела те же развалюхи на замусоренных берегах озера, те же хилые дымки из жестяных труб, ту же мрачную тень лобного выступа, те же заросли боярышника и черемухи и бурую грязь на улицах. Перед одной из хижин сидели на плетеных стульях трое пожилых мужчин, они курили трубки и беззастенчиво глазели на Кэтрин. В общем и целом Хэнгтаун выглядел так же, как и десять лет назад, и словно подтверждал своим обликом, что годы заключения в драконе, смерть и воскрешение имели значение только для самой Кэтрин. Она вовсе не претендовала на то, чтобы заинтересовать и разжалобить горожан историей своих страданий, однако при мысли о том, что ее мучения прошли для мира незамеченными, она ощутила нарастающую ярость. Кэтрин разозлилась - и испугалась. Испугалась того, что, стоит ей войти в городок, некое волшебство перенесет ее во времени и вернет в прошлую жизнь. Наконец она справилась с собой, подошла к курильщикам и пожелала им доброго утра.
- И вам того же, - ответил толстый старик с лысой головой и седой бородой; Кэтрин узнала в нем Тима Уидлона. - Чем могу помочь, мэм? Если хотите, у меня есть отличные чешуйки.
- Вон тот дом. - Она показала на одну из хижин, с провалившейся крышей и выбитой дверью. - Где я могу найти его владельца?
Ей ответил другой мужчина, Мардо Корен, высохший, как богомол, с покрытым оспинами лицом:
- Никто не знает. Старый Райэлл умер... Лет, наверное, уже девять или десять...
- Умер? - переспросила она недоверчиво.
- Ага, - вмешался Тим Уидлон. Он внимательно разглядывал ее, на лбу его залегли глубокие морщины, на лице было написано недоумение. - Его дочка прикончила местного парня из семьи Уилленов и сбежала, пропала неизвестно куда. А следом за ней пропали все братья Уиллены, ну, люди и решили, что их убил Райэлл. Он не стал отпираться и вообще вел себя так, будто ему все равно, чем это кончится.
- И чем это кончилось?
- Его судили и признали виновным. - Уидлон подался вперед и сощурил глаза. - Кэтрин... Это ты?
Она кивнула, пытаясь сохранить самообладание.
- Что сталось с моим отцом?
- Ты вернулась. Где ты была?
- Что сталось с моим отцом?
- Господи, Кэтрин, ты же знаешь, как поступают с теми, кого обвиняют в убийстве. Утешение, конечно, слабое, но в конце концов правда выплыла наружу.
- Его отвели под крыло? Его оставили под крылом? - Она стиснула кулаки, почувствовав, как ногти впиваются в ладони.
