Фредерик Пол - Кометы Оорта
Его размышления прервал свисток мистера Каммингса. Бросив на Деккера дружелюбный взгляд, преподаватель сказал:
- Думаю, сегодня мы чуть пораньше перейдем к вербальной фазе. Деккер, так как ты не извлек ничего из первой части нашего занятия, вот - твой шанс отыграться на Уолтере. Быть может, тебе захочется начать с ругательств в его адрес?
- Почему? - спросил Деккер.
- Как, для того, чтобы оскорбить его. Разве у вас на Марсе нет управления враждебностью? Все дурные мысли, какие когда-либо приходят в голову, рано или поздно выливаются в общественную систему. Оскорби его расу. Скажи, например, что-нибудь вроде: "Вы тупые кафры, вообще, не люди".
Деккер посмотрел на Уолтера Нгемба, который ответил ему исполненной ожидания улыбкой, а потом снова на преподавателя.
- А что такое кафр? - спросил он.
- Ну, можешь назвать его обезьяной из джунглей, если так больше нравится. Давай же, Деккер, не мог же ты за всю свою жизнь ни разу не слышать этнических оскорблений?
Деккер с несколько секунд думал, потом вспомнил:
- Пожиратель грязи, - сказал он ради эксперимента. - Уолтер, ты ведь пожиратель грязи, не правда ли?
И был изумлен, когда весь класс, включая Уолтера Нгембу, разразился смехом, и ещё более изумлен, когда мистер Каммингс, чтобы показать Деккеру, как работает этот механизм, позволил целому классу разом оскорблять самого Деккера. Марсианин выяснил для себя, сколь много, на самом деле, есть у землян непристойных терминов для выражения такого простого понятия как "марсианин".
Деккеру подумалось, что они далеко продвинулись со времен Закона Плота.
Через две полных недели на Земле тело Деккера стало понемногу принимать тот факт, что от него на этой планете требуются дополнительные усилия. По-прежнему было больно ходить или даже стоять; просто боль стала немного меньше. Земля, решил Деккер Де Во, - не такое уж дурное место. Может быть, даже хорошее, если бы не было таким шумным и переполненным... и если бы только земляне наконец осознали Закон Плота.
Но, заключил он, они не поняли. Земляне не прилагали усилий к тому, чтобы облегчить жизнь друг другу, сделать друг друга счастливыми и довольными своим миром. Они даже не нравились друг другу, и лучшее, на что они были способны на своих занятиях по управлению враждебностью - это находить пути не проявлять ее. Что было, по мнению Деккера, по-детски с их стороны.
Деккеру казалось, что его однокурсники ведут себя как дети, поскольку с ними обращаются как с детьми. Хуже всего было то, что он чувствовал, как это происходит с ним самим. Например, каждый вечер, когда Деккер выходил из школы, отец ждал его в этой своей дурацкой трехколесной машине, чтобы отвезти домой. Остальные студенты разбегались по своим дворам со школьного двора, где на углу стояла пожилая женщина Миротворец, безуспешно пытающаяся не позволить им помешать дорожному движению, когда они переходили шумную улицу. А Деккера встречают как какого-нибудь пятилетнего ребенка. Впрочем, такой он был не единственный. Уолтера Нгембу тоже каждый день забирали из школы - только вместо трехколесника - это был бледно-голубой лимузин шести метров в длину, но Деккер Де Во, взрослый человек с медалью за героизм, этим возмущался.
Когда Деккер вполз - по причине ременных браслетов-опор на ногах - в маленькую шаткую машину, отец перегнулся через него, чтобы захлопнуть дверцу, и с минуту смотрел на него, прежде чем завести мотор.
- Разве твоя мать не учила тебя говорить "спасибо"? - спросил он.
От него пахло виски.
- Спасибо, - сказал Деккер, чтобы сэкономить время, но не удержался и добавил, - хотелось бы, чтобы ты не приезжал за мной.
- Дерьмо. Сегодня четверг, ты не забыл? В любом случае, ты еще недостаточно окреп, чтобы весь путь домой пройти пешком.
- Я хочу окрепнуть, - сказал Деккер и кивнул на Миротворицу, которая махала им из-под зонта от солнца. - Она хочет, чтобы ты проехал.
- А пошла она.
Но старик все же надавил на педаль газа, и трехколесник покатил прочь. На лице Миротворицы, Деккер видел это, когда они проезжали через перекресток, возникло странное смешанное выражение. Отчасти это была улыбка для самого Деккера - у нее всегда было для него веселое "хелло" наготове, а отчасти это было нечто совсем иное. Деккер мог бы с уверенностью сказать, что это относилось к его отцу, что почти все земляне едва ли испытывают к нему особое восхищение, даже соседи, что так тепло приветствовали его с крыльца - так как никто не проводил всего своего времени, попивая пиво и посиживая на крыльце, поскольку всем им было необходимо ходить на работу.
У Болдона никакой работы не было и не будет.
Поскольку действительно был четверг, день инъекций и упражнений на тренажерах, отец Деккера свернул не направо в сторону дома, а пролетел прямо через перекресток, причем гораздо скорее, чем хотелось бы Миротворице, и направился в клинику. Деккер не любил уколов, даже инъекции довольно безболезненных полистероидов, но просто ненавидел кальциевые вливания, от которых на ляжках оставались синяки, и весь день болело все тело. Когда с этим кошмаром было покончено, оба они прошагали к элеватору, чтобы перенести вторую пытку в зале физиотерапии на верхнем этаже. Там Болдон Де Во подсоединил текстовой экран, а сам Деккер втиснулся в массажер. Старик отмахнулся от ассистента, поскольку не доверял никому, кроме себя, запустить механизм с необходимой его сыну малой скоростью. И пока массажер разминал мускулы Деккера, отец, держа одну руку на контроле скорости, читал сыну вслух пособия к домашним заданиям на следующие занятия.
- Завтра, - сказал он, - будет зачет по истории. Тебе необходимо знать все о войне Красной и Белой Розы, так что давай освежим ее в памяти.
- Ох, - отозвался Деккер, когда массажер надавил ему на колено. - Пап! Откуда ты знаешь, что случится завтра?
- У меня есть друзья, а ты как думаешь? - спросил отец, отводя на волосок назад рычаг контроля. - Вот, так лучше?
Деккер не ответил в основном потому, что медленная скорость была ничуть не "лучше" - только чуть уменьшилась вероятность того, что она сломает его хрупкие Марсианские кости, а отчасти и потому, что не хотелось признавать, что ему требуется особая забота.
- Какие друзья?
- Хорошие. А теперь помолчи. Давай лучше послушаем, что ты помнишь о войне Красной и Белой Розы. Это были Йорки против Ланкастеров?..
Деккер возмутился.
- Все это - никому ненужный хлам о бредовых временах, папа. Почему я должен учить даты этой войны?
- Потому что этого требует школа, и это все причины, какие должны тебя беспокоить. Ну так как?
Деккер покорился логике.
- Это было в Англии, - тяжело дыша, начал он. - Обе стороны хотели посадить на трон короля своей династии, и причина, по которой война называлась именно так, заключалась в том, что эмблемами обеих сторон были розы, белая на одной стороне, и красная - на другой. Они воевали около ста лет или около того...
