Андрей Чернецов - Звероликий
— А заправлять чем? — осадил ее сыщик. — Или прикажешь нефть у твоих сородичей покупать? Или у персов? А может, из Аунако возить? Не зря ж ваша Екатерина Третья с персами четыре года воевала!
Натали нахмурилась, и Лайер понял, что сморозил глупость, — на упомянутой им Нефтяной войне, которую две великие державы вели несколько лет на берегах Каспийского моря, погибли два ее дяди.
Молча они направились к ресторану, где предстояла встреча, от которой Крис особо многого не ждал, но которой не мог пренебречь.
В Сераписе наличествовали рестораны, траттории и харчевни (равно как кантины и кабаки) всех возможных видов. На три миллиона человек приходилось, как помнил Крис, около восьми тысяч мест, где можно было перекусить.
Разные рестораны посещают разные люди и по разным поводам.
И среди них почему-то самыми дорогими и самыми престижными оказались хинские.
Их посещали преимущественно представители элиты общества, они были местом встреч и обедов разных важных лиц.
Шли туда не столько для того, чтобы насладиться экзотической кухней, сколько для того, чтобы показать остальным согражданам, что подобное удовольствие им доступно.
Тут назначались деловые и любовные свидания, обсуждались и заключались сделки, а в последнее время даже вошло в моду праздновать свадьбы.
Крис туда не ходил — он вообще не любил рестораны. По многим причинам, среди которых не на последнем месте были проблемы с обонянием. Все эти остро пахнущие специи, соусы, подливки просто сводили его с ума. Запахи били по нервной системе, притупляли магическое восприятие.
Но в связи с профессиональными обязанностями ему доводилось бывать во многих роскошных заведениях — и не только в родном городе.
А вот теперь ему предстояло попасть в один из трех самых престижных и дорогих ресторанов Сераписа, называвшийся «Голодная пекинская утка».
И Крис с помощницей направил свои стопы в чжунгоский, или, как упорно говорила Натали, китайский квартал.
В последние сто лет, когда жизнь в Чжунго круто переменилась, такие кварталы как-то словно сами собой появились во всех мировых столицах и даже в более-менее крупных городах. В Лондинии, в Лютеции, в Мюнхене и Неаполе, и даже в самой Александрии.
Узенькие улочки, золотые и красные вывески, иероглифы…
И всюду драконы.
Драконы, дракончики и совсем уж маленькие дракошечки.
Во время посещения таких кварталов Крис всегда удивлялся — откуда тут столько хинцев и хинок? Вроде и немного их на улицах Сераписа, а вот как соберутся они, работавшие законно и незаконно, всей кучей в своем обиталище, так и начнешь понимать, прости Господи, ксенофобов.
И в самом деле, этих невысоких узкоглазых людей с каждым годом становится все больше — в конторах, гостиницах, на заводах и в порту. Грузчики, горничные, лекаря, учителя боевых искусств, торговцы и финансисты стекаются сюда, на эти кусочки далекого отечества, которого многие и в глаза не видели, а большая часть и не увидит. Машинам в такие кварталы не проехать, потому как здешние улочки слишком узки и они заполнены толпой, не боящейся попасть под колеса шестиосного большегрузного «элефанта» или стремительного русского «Аргамака».
Крис без труда нашел «Голодную утку» и, пропустив вперед свою даму, вошел внутрь мимо портье в длинном халате.
Внутри оказалось все то же красное дерево и позолота.
Миловидная служительница, судя по лицу хинка лишь наполовину, не моргнув глазом при появлении странных гостей, провела их к столику на двоих, где оставила ждать прихода мага.
В ожидании появления клиента, сыщик начал перебирать четки, в то время как Натали принялась изучать поданное им меню, написанное на нескольких языках — государственной латыни, койне, галльском и все теми же иероглифами.
Ресторан был весьма и весьма дорогим.
За маленькую порцию супа вон тонг (неизвестно из чего приготовленного) просили десять ауро, за креветки по-сычуаньски — двадцать, а тушеная рыба с имбирем стоила полтинник (!). Ну а цены на сливовое вино, произведенное «по рецептам времен государя У-Суна», могли бы уложить в обморок любого скупердяя.
(Впрочем, если клиент желает, подадут и кипрское вино, и даже русскую водку.)
Острые запахи не то чтобы раздражали, но отвлекали.
Соседи тоже, хотя и не позволяли себе пялиться бесстыдно на европейскую девку и косматого демонагуа, зачем-то пожаловавших в приличное заведение, все же нет-нет да и посматривали в их сторону, качали головами и шушукались.
Потом сидевший за столиком напротив полный усач средних лет, пришедший сюда с такой же тучной дамой, щелкнув пальцами, подозвал официанта, что-то приказал, протягивая несколько крупных кредиток…
И минуты через три официант появился уже с блюдом в руках.
Донесшийся запах заставил Лайера печально опустить уголки рта.
Посетитель был не оригинален в своей, как ему казалось, остроумной шутке.
Пару лет назад так сделал проконсул Неаполя, которому частный детектив не угодил результатами проделанного расследования.
Назначил встречу в корейском ресторане и нарочно опоздал. И Крис, отчаянно нуждавшийся в деньгах, был поставлен перед необходимостью полтора часа сидеть и смотреть, как окружающие вкушают собачье мясо.
Толстяк смотрел в их сторону, не скрывая ухмылки. Потом наклонился к своей спутнице и демонстративно громким шепотом сказал:
— Ходят сюда всякие извращенцы! Приличным людям отдыхать мешают! И эта… постыдилась бы с таким…
Натали от грязного намека вспыхнула. Сыщик подозвал официанта.
— Милейший, у вас блюда из обезьян имеются?
— Триста ауро, — не моргнув глазом, сообщил хинец.
— Что ж так дорого?! — возмутилась Натали.
— Сто пятьдесят ауро стоит обезьянка в магазине Гагенбека, пятьдесят — наем такси и услуги курьера, все остальное — скромная награда вашим ничтожным слугам за усердие, — улыбнулся официант. — Заказываете?
— Нет, спасибо…
Хотя за ужин платил, как всегда, Чин, было бы несправедливо, чтобы он оплачивал еще и его, Криса, личную мелкую месть. Кроме того, бедное животное не виновато, что среди отдаленных родственников его сыскиваются всякие уроды.
— Да чего париться, шеф? — недоумевала Натали. — Дать ему просто по роже — и вся недолга!
Она недвусмысленно посмотрела на свои острые, как бритвы, ногти, покрытые кроваво-красным лаком.
Лайер покачал головой. Не время и не место учинять бучу.
— Ну, как скажешь. А то…
Соседний столик заняли два старичка-хинца в старомодных одеяниях, похожих на то, в котором ходил приснопамятный Трималхионов ниппонец, — неудобные халаты, вычурные шапки с рубиновыми шариками — одежда знатных дворян прежней хинской империи. Поглощая какие-то национальные блюда, они о чем-то оживленно чирикали на своем языке. Не иначе о том, как им обустроить Чжунго, когда нынешняя богопротивная власть падет и народ призовет их вновь сесть к нему на шею и руководить по заветам великого Кун Фу-цзы.
