Анатолий Гладилин - Французская Советская Социалистическая Республика
Не эти его качества меня тревожили. Генсек намечался в Президенты Французской Советской Социалистической Республики. Он будет иметь полноту власти в стране. То, что он справится с внутренними проблемами, я был уверен. Но как он поведет себя по отношению к нам? Сейчас, естественно, он послушен. Наши цели совпадают. Цо.что будет дальше? Меньше всего мы желали, чтоб Франция стала второй Югославией со вторым маршалом Тито во главе. Тогда уж предпочтительнее оставить все как есть. А Генсек ФКП был сильной личностью и, что б там про него ни говорили, французом во всех смыслах этого слова.
Правда, он знал, что у нас на него досье с разными пикантными подробностями. Раньше, когда он пытался ерепениться, мы кое-что пускали в западную прессу. Например, копию контракта, подписанную Генсеком на заводе Мессершмитта в 1942 году. Хоть и грехи молодости, но вспомнить неприятно. Компартия в то время уже участвовала в Сопротивлении.
Увы, опыт нас научил, что человек, придя к власти, меняется. И, главное, становится менее уязвимым. Уж какие компрометирующие документы мы имели на Мао Цзедуна (расстрел китайских коммунистов, пытки в тюрьмах), но чему это помешало?
Идеальным вариантом было бы заменить Генсека на его посту каким-нибудь молодым революционером-автономистом, люто ненавидящим Францию. Однако это пока не представлялось возможным даже в теории.
Я хочу, чтоб меня поняли правильно. Генсек ФКП был очень значительной фигурой на политической карте, общался по определенным каналам непосредственно с Секретариатом ЦК КПСС и, наверное, не подозревал о моем существовании. Но Секретариат в своих решениях принимал во внимание информацию и рекомендации, которые я поставлял из Парижа. Мне же докладывали чуть ли не каждое слово Генсека (эта служба у нас давно были налажена), и вот что-то меня смущало.
Однажды во время инструктажа в посольстве (обычно я давал предварительные указания, а сам сидел в сторонке инструктаж проводил Белобородов) кто-то из молодых оперативников спросил:
- Если компартия работает на нас, если на нас работает левая пресса, если правая пресса тоже невольно работает на нас, если на нас работают французские капиталисты, интеллектуалы, часть чиновничества и даже часть офицерского состава, то кто же на нас не работает?
- На нас не работает, - ответил Белобородов,.- обыкновенный рядовой француз, потому что он, мерзавец, работает только на самого себя.
8
Весной со мной случилась глупая история. Ранним вечером, когда было еще светло, мы сидели с Лидой за столиком уличного кафе. Вдруг какой-то мордастый тип, то ли пьяный, то ли накачавшись наркотиками (весь он был не в себе, словно в полусне), пошел прямо на столик, споткнулся, опрокинул рукой мой кофе и сел чуть ли не Лиде на колени. Встал покачиваясь и, вместо того чтобы извиниться, начал орать, будто я ему подставил ногу. В Москве я бы знал, как реагировать. Если бы тип был изрядно пьян, я бы врезал ему по роже. Если бы тип достаточно твердо держался на ногах и сам провоцировал драку, я бы вытащил пистолет. Но в Париже я не носил с собой оружия. И затевать потасовку не имел никакого права. Офифиант застрял в глубине кафе у стойки, а тип, словно почувствовав мою беспомощность, обнаглел окончательно. Я пережил несколько секунд жуткого унижения. Перед моим носом размахивали грязным кулачищем, а я должен был лепетать:
"Пардон, месье, мы не хотели вам сделать ничего плохого".
А что мне еще оставалось в данной ситуации? Позорно сбежать, оставив свою даму?
Спасибо Лиде, выручила. Раздался звук звонкой пощечины.
Тип обомлел и сразу присмирел. Как из-под земли вынырнул официант, потом двое полицейских. Нас всех троих в "салатнице" отвезли в полицейский участок.
Я доказал свой дипломатический паспорт. Полицейские были крайне любезны. Типу нацепили наручники и куда-то увели. Составили протокол. Я подписался. Полицейские сказали, что я могу подать жалобу. Я ответил, что от жалобы воздержусь, ибо верю во французскую полицию. Полицейские заверили, чтo протокола достаточно, этот тип им надоел, известный наркоман, и бока ему намнут в любом случае. Вызвали мне такси. Прощаясь, взяли под козырек.
Все бывает, особенно в Париже. Можно было бы все это забыть, отмахнуться, плюнуть и растереть.
Однако я счел своим долгом поставить в известность Белобородова.
- Очень мне это не нравится, - сказал Белобородов. - Ты не завсегдатай кафе и Лиду вниманием не балуешь. Но стоило тебе появиться в общественном месте, как...
- Ты думаешь? - спросил я, улавливая мысль Белобородова.
- Не думаю, но предполагаю. Кто тебя допрашивал?
-Обыкновенные полицейские. Вежливые ребята.
-Слишком вежливые и предупредительные.
-Тогда зачем они это затеяли?
- Зачем? Обыкновенная операция опознания. Записать твой голос, чтобы потом сличить, скажем, с пленкой перехваченного телефонного разговора, сфотографировать, получить образец твоей подписи.
- Меня не фотографировали!
- Борис Борисович, - Белобородов поморщился. - Если это было ДСТ, то твои фотографии уже сушатся в лаборатории.
- Я вел себя неправильно?
- Абсолютно правильно. И Лидка молодец. Бой-баба! Ты с ней спишь?
За что я себя ненавижу, так за то, что в таких ситуациях краснею.
- Нет, - отрезал я, - я не злоупотребляю служебным положением.
- Злоупотреби, Борис Борисович, - мягко, но настойчиво сказал Белобородов. - Считай это как нашу нижайшую просьбу. Если ДСТ вышло на тебя, то они будут эксплуатировать вашу связь. И для нас это единственная возможность выяснить, что они знают.
Я "злоупотребил" раз, другой, и втянулся. Даже увлекся, а там было чем увлечься.
Однажды ночью я проснулся от света ночника. Лида сидела на постели и курила.
- Чего не спишь? - проворчал я, но Лида проворно прикрыла мне рот ладонью.
- В квартире кто-то есть, - прошептала она.
Я прислушался. Было тихо, как в могиле.
- Нет, - сказал я.
- Да, - сказала она.
Тут, cловно в подтверждение ее слов, из кухни донесся грохот опрокинутого стула.
Что делать? Кричать? Поднять тревогу? Звонить в полицию?
Но телефон в другой комнате. Если это воры, то они действуют слишком нагло.
Я поспешно натянул брюки, рубашку. Обулся. Из кухни опять раздался звук - там вроде доставали стаканы. Кто-то подчеркнуто фиксировал свое присутствие.
Я накинул пиджак, причесался и выскользнул в другую комнату. На кухне горел свет, звякнула дверца холодильника.
Стараясь ступать бесшумно, я направился к кухне. Человек, сидевший спиной ко мне, со стаканом разбавленного льдом виски в руке, не оборачиваясь, произнес по-французски:
- Месье Зотов, прошу прощения за вынужденное беспокойство, причиненное вам. Инспектор Мишель Жиро из ДСТ.
