Олег Готко - ЗЕМЛЯКИ ПО РАЗУМУ
Вторник, 24 мая 1988 года
Славик потянулся над партой и дернул Таньку за косичку, чтобы заинтересовать.
– Ну, ты! – фыркнула та. – Перестань!
– А я вчера человека-амфибию видел! – шепотом выпалил он.
– Врешь, – равнодушно отреагировала на сенсацию Танька.
В пятом классе в подобные сказки уже не верил никто.
– А еще наша собака залезла на рябину!
– Так не бывает.
– Бывает! Я сам ее оттуда снимал!
– Крейдман! – вмешалась в их разговор учительница русского языка и литературы. – Что это ты там такое интересное рассказываешь? Иди к доске и поделись со всеми!
– Да я это... Ничего, Мария Константиновна. Просто собака моей бабушки на дерево вчера залезла...
В классе засмеялись.
– Ну да? – кисло удивилась Саньковская и покривила душой. – Да быть такого не может!
– Может! – воскликнул Славик и с жаром начал бороться с людским недоверием.
Убедить ему никого не удалось. Дома он не мог не пожаловаться бабушке...
***
Конец мая 1988 года
По городу поползли слухи.
Говорили разное. Про огромных змей и мафию, наркоманов и крыс-мутантов, приплетая сюда также земноводных и чертовщину. Один рыбак даже набрался наглости и заявил, что своими глазами видел, как из озера взлетала «тарелка», но эта чепуха у публики поддержки не получила.
Семен Саньковский неделю зализывал раны. Иногда по ночам он просыпался от жутких кошмаров и начинал нервно себя ощупывать. Тогда супруга недовольно ворочалась и сквозь сон тоскливо бормотала:
– Совсем ты, козел, за пьянками голову потерял!
Фраза эта, естественно, повергала мужа в ужас. Семен в панике вскакивал и бежал в коридор. Там, начищенный до блеска, стоял символ его возвращения – правый ботинок. При виде талисмана ему легчало, и он снова проваливался в сон.
Невинный Горелов стараниями майора Вуйко А.М., не поверившего в старлеевскую галиматью с перевоплощениями, лишился квартальной премии и едва не загремел с работы за неуважение к начальству, старушкам преклонных лет и Цугундер В.М. лично. Еще его замучили медкомиссиями. Сальмонеллы, естественно, не обнаружили, но нервы попортили крепко.
– Да на тебе можно в космос лететь! – заявил главврач, подписывая заключение.
Горелов себя в роли ракеты-носителя не представлял, но разве человек знает свое будущее?..
Вовка-водитель все так же возит живую рыбу, время от времени косясь на открытый люк – не вылезет ли из него еще какая тварь. Иногда ему что-то мерещится, и он беспокойно ворочается в кабине, убеждая себя в том смысле, что «не все то золото, что блестит...»
Бабка Груша свела Бобика к попу и служитель культа брызгал на него святой водой последнего разлива. Лечение возымело действие. Теперь тот больше не разговаривает, не бодается и лишь задумчиво щиплет травку, как и положено уважающему себя козлу.
А Тохиониус улетел, прихватив с собой Библию. (Что могли бы подумать об этом миссионеры, осталось неизвестным, как и их дальнейшая деятельность на ниве религиозного просвещения диких атеистов). Это и в самом деле его космический корабль стандартной фантастической формы был спрятан в мутных водах озерца, где ловят рыбку колхозники и браконьеры. Он поклялся себе еще раз почтить нашу планету присутствием, но даже не догадывался, что произойдет это через очень короткий, по космическим, естественно, меркам, промежуток времени. А именно тогда, когда пробьет час исполнится его самому сокровенному желанию.
Часть вторая: ИСПОЛНЕНИЕ ЖЕЛАНИЙВоскресенье, 1 сентября 1991 года
– Пришло время кукарекать, мужчина!
Приговор прозвучал, когда последняя карта заняла свое место. Увы, это была не взятка Семена. Он снова продул в «петушка» на желание и тяжко вздохнул.
Все взгляды были прикованы к нему. В глазах жены, по обыкновению, читалась откровенная насмешка. Длинный с нетерпением ждал исполнения любимого циркового номера и только Димка Самохин тихо и привычно ему сочувствовал, но кукарекать вместо него не собирался. Пауза между последним словом и предстоящим делом слишком затянулась.
Саньковский поднялся из-за стола. На его лице проступала подавленность несправедливостью происходящего. Ощущая напряженной спиной взгляды потенциальных бройлеров, он побрел к балкону импровизированного инкубатора, где звезды будут свидетелями его позора.
Прохлада летней ночи мазнула по лицу, разгоряченному напитками и горечью поражения. Сквозь виноградные лозы прорывались лучи света и звуки музыки из квартиры соседа. Людям там было так весело...
– Двенадцать раз, как куранты! – с хохотом напомнил в спину Длинный.
«Веселится Васька, а я здесь в окружении настоящих друзей... – горестно подумал Семен, принимая позу оперного певца. – А ведь все могло бы быть совсем не так! Эх, если бы я мог улететь с балкона, растаять в ночи невидимкой и витать среди братьев-облаков...»
– Эй! Публика в нетерпении!
Саньковский поежился от крика и посмотрел на звезды. Никто не предлагал ему обменять душу на исполнение желаний. Мефистофели перевелись, как мамонты, а сам он упустил шанс остаться осьминогом. Вот те точно не кукарекают, хотя и не без клюва...
– Не спи! Замерзнешь! – родил еще один совет Длинный.
Проклиная его нетерпение и собственное невезение, Семен набрал в грудь побольше воздуха и разразился воплем:
– Ку-ка-ре-ку!!!
– Громче!
Далекие миры были равнодушны к страданиям кукарекающего индивидуума. Саньковскому сделалось неуютно, как в нетопленной сауне.
***
Понедельник, 19 августа 1628 года до н.э.
Седой воин умирал. Жизнь уходила из могучего некогда тела вместе с солнечным светом. Он прожил славную жизнь и сейчас спокойно ждал, когда душа предстанет перед тем богом, который ее позовет...
Это – последний закат. Вокруг толпятся родственники и соплеменники. Ему плевать на лицемерные соболезнования. Сквозь них легко читается зависть, ведь свои раны он получил в битве, на которую у окружающих нет шансов. Они слишком трусливы, чтобы выйти один на один с медведем. За исключением, может быть, Бубела, но тот – безнадежный дурак...
Это была достойная драка. И он победил. Медвежьим жареным мясом и крепким вином будет отмечен его уход из племени. Никто не посмеет сказать, что вождь не позаботился о тех, кого оставлял.
