Ярослав Смирнов - Аэрогарды
- Ну конечно, - сказал д'Марья. - Они к тому же были теплые и мохнатые, эти детальки.
- Вовсе нет, - пожал плечами Руммель. - С какой стати? Металл и полимеры, как и положено... Так вот, четверо, в том числе командир полувзвода, остались возле стеллажей, а семь двоек рассредоточились по ангару и стали искать склад, благо дверей - здоровенных, металлических - там было много, через каждые двадцать шагов.
- Двери, - задумчиво протянул д'Марья и взял стакан с соком. - Что же... пусть.
Руммель посмотрел на него недоуменно.
- Простите?..
- Нет, это я так, - спохватился д'Марья. - Продолжайте, пожалуйста. Я внимательно слушаю.
- Так вот... да, отец с напарником открыли четыре двери, он почему-то всегда говорил об этом с особым нажимом - именно четыре. Двери открывались на себя. За первой оказался проем, просто заложенный кирпичами, обычными красными кирпичами. Кладка была неаккуратной, раствор искрошился. Вторая дверь вела в обычный туалет - две кабинки, обе пустые, умывальник - все. Когда открывали третью - один, в данном случае мой отец, открывает, второй бросается вперед, первый в это время прикрывает - напарник споткнулся, упал и потерял сознание.
Д'Марья невольно улыбнулся.
- Ничего не сломал? - пряча улыбку, спросил он.
- Нет, ничего, - спокойно ответил Руммель. - За дверью оказалась небольшое помещение, совершенно пустое, выкрашенное почему-то в темно-синий цвет. Отец поднял напарника, тот сразу пришел в себя: с ним было все в порядке, он и сам не понял, что произошло, но, как это у вас говорят, рассусоливать было некогда, и они пошли к четвертой двери, которую открыл напарник.
Руммель умолк, отхлебнул соку, прокашлялся. Д'Марья невольно покосился на соседний столик: молодежь допивала и доедала, продолжая диспут. Вилку у Колядкина давно отобрали, и теперь он размахивал перед носом Бейшиналиева ватрушкой. Двигателист с интересом за ней следил.
- Напарник открыл дверь, и отец пошел вперед, - снова заговорил Руммель. - Он рассказывал, что делал шаг сознательно, помещение было пустым, как и предыдущее, только вот выкрашено в красный цвет. Отец остановился и хотел уже обернуться, как вдруг стены комнаты поплыли: красная краска оказалась кровью, это чувствовалось по запаху, по самой нетягучей консистенции жидкости, это был не сок, не подкрашенная вода, не что-либо еще, но только кровь...
Д'Марья перестал улыбаться и несколько недоуменно посмотрел на Руммеля: тот вдруг заговорил быстро-быстро, странно полузакрыв глаза, лицо его подернулось сероватыми пятнами, а волосы - д'Марья был готов поклясться в этом - еле заметно зашевелились.
- ...Кровь поднималась выше, но в ней нельзя было утонуть, потому что в собственной крови тонуть ни у кого не получится, если не выпустить из жил и весь воздух - вместе с огнем и землею; но что тогда останется от человека? Ничто, ничто и только ничто, что есть его подлинная сущность: но мостки через реку своей крови уже давно переброшены, и он брел по ним, спотыкаясь на каждом шагу, потому что колени его были перебиты, и идти становилось все труднее и труднее: копошиться в первозданной грязи с подобающим умением дано не каждому. Он потерял себя, но твердо знал - и это знание оставалось единственной твердью бытия, - что добраться до другого берега необходимо, и даже просто иначе не может быть...
Руммель умолк. Д'Марья с некоторым даже испугом посмотрел на немца: но ничего, тот, похоже, приходил в себя. Тогда д'Марья украдкой огляделся. В столовой было почти пусто, а к их столику широко и гордо шагал Гордый.
Д'Марья мысленно поморщился: он знал, что каламбурить не умеет. Это отвлекло его внимание на пару секунд, за это время немец успел полностью прийти в норму.
- Кхм, - произнес д'Марья. - И что же это значило?
- А кто его знает, - уже спокойно произнес Руммель. - Отец пришел в себя за пределами комнаты. Напарник сказал, что отец вошел в помещение, постоял немного и вышел обратно, белый, как бумага. Напарнику пришлось хорошенько тряхнуть отца, потому что он смотрел в одну точку и на вопросы не отвечал.
- А дальше? - спросил д'Марья, наблюдая, как Гордый расставляет свои тарелки с обедом.
Руммель потер лоб.
- Дальше... Дальше диверсанты, другая двойка, нашли собранный привод за одной из дверей... вытащили его наружу, погрузились и улетели себе восвояси.
- И все? - слегка разочарованно спросил д'Марья.
- Почти. Только после всего этого отец никогда не видел снов, а еще не носил наручных часов - никаких. Ни механических, ни электронных, ни кварцевых, ни сверхпроводниковых. Они просто останавливались через некоторое время, причем навсегда. И еще отец отказался лететь на корабле с субприводом - до того, как он был построен.
- Н-да, - сказал д'Марья.
- Когда отец в детстве рассказывал мне об этой комнате, - слегка извиняющимся тоном добавил Руммель, - я думал, что это просто сказка. Но он повторял ее снова и снова, до самой своей гибели. Он был совершенно бесстрашным человеком, мой отец, но когда он про нее рассказывал, мне казалось, что ему не по себе - мягко говоря.
- Послушайте, Зепп, - вдруг спросил Гордый, - а откуда вы так хорошо знаете русский?
Руммель провел рукой, по волосам и жестковато усмехнулся.
- Мои родители выросли в Пиллау. Русский они знали раньше немецкого.
- Пиллау?.. А, это бывший Балтийск, - сообразил Гордый.
- Ну, Балтийском он был не так долго.
- И все же дольше, чем Тула - Айзенвальдом, - хмыкнул Гордый.
Д'Марья краем уха слушал их, а сам вдруг вспомнил, как в бытность его на Марсе один научник что-то такое нечто похожее спьяну рассказывал по поводу лаборатории по изучению субпривода в Волгоградской области. Что-то он там нес...
- А скажите, Зепп, - начал он, - ведь ваш отец погиб... так? А вот остальные...
И тут заныл сигнал аларма.
- Ну вот, - буркнул Гордый, одновременно вскакивая, нахлобучивая берет и с сожалением оглядываясь на недоеденный обед, - и пожрать как следует не дадут...
- Успеешь, - на бегу успел сказать д'Марья. - Тебе лишь бы жрать в свободное от еды время...
Он влетел в рубку и плюхнулся в кресло. Обежал взглядом помещение и экраны. Так.
- Не понял... - начал было д'Марья, но Ямада уже перебил его:
- Командир, контакт с остальными бортами группы потерян.
- Как такое могло случиться? - резко спросил д'Марья.
- Не можем понять, командир. - Это - Мальцев. - Выходили к пятой планете, скорость - ноль пять тысячных, торможение, расстояние - четыреста двадцать, и тут что-то произошло...
- Атака?..
- Неясно, командир, - произнес Ямада, который на время экспедиции был назначен первым пилотом. Просто - вспышка.
- В вакууме?!
- Да.
- Еще скажите - грохот, - со злостью сказал д'Марья. Он напряженно смотрел на датчики состояния корабля. Хм, странно.
