Павел Вежинов - «Если», 2001 № 08
Раздались не слишком искренние крики поддержки.
Я перехватил взгляд Галле. Она улыбнулась мне, показала на капитана, сжала руку в кулак и сделала несколько возвратно-поступательных движений. Я разделял ее чувства, но жесту не хватало анатомической точности, поэтому я проделал соответствующие движения поднятым средним пальцем.
И тут же получил затрещину от комиссара Джеру.
— Маленькие идиоты, — прорычала она.
— Прошу прощения, сэр…
За «сэра» она наградила меня второй затрещиной. Джеру была высокой, коренастой женщиной, в мягких монашеских одеяниях, которые, говорят, появились тысячу лет назад, когда возник Комитет исторической правды. Впрочем, о Джеру ходили слухи, будто, прежде чем стать членом Комитета, она успела поучаствовать не в одном сражении. Она обладала такой физической силой и поразительной быстротой реакции, что я легко мог в это поверить.
Когда мы подлетали к границе, академик Пэл начал мрачный отсчет. Корабль призраков и мерцающая крепость врага стремительно приближались.
Все замолчали.
Несколько минут перед сражением всегда самые трудные. Ты ничего не замечаешь — только думаешь и задаешь себе бесчисленные вопросы. Что произойдет, когда мы пересечем невидимую границу? Материализуется ли вокруг нас флот призраков? Собьет ли неведомое оружие?
Я поймал взгляд старшего помощника Тилла. Он был ветераном с двадцатилетним опытом сражений; его скальп выгорел во время какого-то давнего ближнего боя, задолго до того как я родился, и он с гордостью носил корону из шрамов.
— У нас все получится, вот увидишь, морячок, — проворчал он.
И моего стpaxa как не бывало. Меня охватило чувство единения с командой, попавшей в такую чудовищную переделку. Я не думал о смерти. Только одно: давайте поскорее покончим с нашими делами.
— Да, сэр!
Пэл закончил отсчет.
Свет погас. Звезды закрутил вихрь.
И корабль взорвался.
Меня бросило в темноту. Выл уходящий в открытый космос воздух. Аварийные перемычки с шипением пронеслись мимо меня, и я услышал, как кричат люди.
Я упал на прозрачную стенку корпуса и прижался носом к звездам.
Потом меня отбросило в сторону и куда-то понесло. Значит, мы снова в невесомости. Мне показалось, что я ощущаю запах крови — вероятно, своей собственной.
Я видел корабль призраков, переплетение канатов и серебристых сфер, в которых отражались мерцающие огни крепости. Мы по-прежнему к ней приближались.
Но теперь я разглядел еще и обломки корпуса и двигателя. «Краткая» прекратила свое существование — за доли секунды.
— У нас получится, — пробормотал я.
А потом я на некоторое время отключился.
Кто-то схватил меня за щиколотку и потянул вниз. Затем последовал шлепок по щеке, который сразу привел меня в чувство.
— Кейс, ты меня слышишь?
Это был старший помощник Тилл. Даже в тусклом звездном свете я видел шрамы у него на голове.
Я огляделся. Нас было четверо: Тилл, комиссар Джеру, академик Пэл и я. Мы пребывали внутри какого-то отсека. Тут я заметил, что ток воздуха прекратился. Значит, отсек загерметизировался.
— Кейс!
— Я… да, сэр.
— Докладывай.
Я коснулся губ: пальцы покраснели от крови. В такой ситуации мой долг состоял в том, чтобы четко и ясно доложить о своих ранениях, Никому не нужен герой, который не способен действовать.
— Я в порядке. Возможно, получил небольшое сотрясение.
— Хорошо. Привяжись. — Тилл протянул моток веревки.
Я посмотрел, как остальные привязываются к переборкам, и последовал их примеру.
Тилл легко оттолкнулся и уверенно поплыл в нужном направлении, очевидно, хотел выяснить, уцелел ли кто-нибудь еще.
Академик Пэл пытался свернуться в шарик. Он не мог даже говорить. Из глаз ученого потоками текли слезы. Некоторое время я заворожено наблюдал за тем, как мерцающие сферы медленно проплывают мимо меня.
Сражение закончилось за несколько секунд. Наверное, для академика, земного червяка, все произошло слишком быстро.
Рядом, под одной из аварийных переборок, я заметил пару ног — да, я не ошибся. Должно быть, оставшуюся часть тела отрезало, и она исчезла, дрейфуя вместе с обломками «Краткой». Однако я узнал ноги по яркой розовой полоске на подошве правого сапога. Это была Галле. Единственная девушка, с которой я спал — скорее всего, подумал я, она так и останется единственной победой в моей недолгой любовной практике.
Пока я не очень понимал, что по этому поводу чувствую.
Джеру наблюдала за мной.
— Матрос, неужели ты полагаешь, что мы должны трястись за свою жизнь, как академик? — У нее был сильный акцент, происхождение которого я не мог определить.
— Нет.
— Нет. — Она с презрением посмотрела на Пэла. — Мы на шлюпке, академик. Что-то произошло с «Краткой». Отсеки сконструированы так, чтобы в подобных ситуациях превращаться в отдельные шлюпки. — Она принюхалась. — У нас есть воздух, и пока он остается свежим. — Джеру подмигнула мне. — Может быть, перед смертью мы еще успеем причинить вред призракам, морячок. Как тебе такая перспектива?
Я усмехнулся.
— Вполне.
Пэл поднял голову и посмотрел на меня глазами, полными слез.
— Вы самые настоящие чудовища. — У него был мягкий мелодичный акцент. — Вы готовы обнять смерть…
Джеру вцепилась Пэлу в подбородок своей могучей рукой и сжала его так, что академик вскрикнул.
— Капитан Тейд схватила тебя, академик, и швырнула сюда, в отсек, прежде чем опустились аварийные переборки. Я видела. Если бы она не занялась тобой, то успела бы спастись сама. Хотела ли она обнять смерть? — И Джеру оттолкнула от себя Пэла.
Почему-то до этого момента я не думал об остальной команде. Теперь меня охватила растерянность. Капитан мертва?
— Прошу меня простить, комиссар. Сколько шлюпок спаслось?
— Ни одной, — спокойно ответила она, позаботившись о том, чтобы у меня не осталось никаких иллюзий. — Только наша. Они погибли, исполняя свой долг, матрос. Вместе с капитаном.
Конечно, она была права, и я почувствовал себя немного лучше. Пэл, возможно, слабак и ничтожный человек, но он представляет собой слишком большую ценность, чтобы допустить его гибель. Что касается меня, то я спасся только благодаря счастливой случайности, оказавшись в нужном месте, когда опустились аварийные переборки: если бы капитан находилась ближе, ее долг состоял бы в том, чтобы занять мое место. Тут дело не в человеческой ценности, а в экономике: в подготовку капитана Тейд — или Пэла — вложено гораздо больше, чем в меня.
Однако Пэл растерялся заметно больше, чем я.
