Джеймс Блиш - Звёзды в их руках
По мере того, как сенатор переворачивал его жесткие, официального формата, страницы, вдыхая дымный запах копировальной краски, он все более понимал, что и полностью подготовленный доклад все равно оказался бы весьма слабым оружием. Большая его часть была в высшей степени технична, и совершенно очевидно, написана советниками, а не самими сенаторами, занимавшимися расследованием. Наверняка публика не смогла, да и не захотела бы ознакомиться с подобным проявлением эрудиции. Почти все технические проблемы, связанные с Мостом, сводились к ничего не значащим общностям. В большинстве подобных случаев Уэгонер умел мысленно отыскать пропавший факт, невежество или утаивание чего-то, что и приводило стройную цепочку логических рассуждений во взвешенное состояние.
Сенаторам не удалось найти никаких сколько-нибудь серьезных возражений против работы над Мостом. Они помнили, что налогоплательщики готовы потратить деньги на строительство Моста на Юпитере - если кто-то другой (например, Уэгонер) решит этот вопрос за них, не впутывая в референдум. И сенаторам от оппозиции пришлось согласиться с тем, что Мост необходимо строить, хотя и как можно более экономно. Собственно, так он и строился.
Конечно же, следовало ожидать, что обнаружатся кое-какие "блохи", и люди, проводившие расследование, их выискали. Один из капитанов грузового космолета продавал строителям на Ганимеде мыло по невозможным ценам, будучи в сговоре с завскладом. Но это заурядная махинация, в принципе незначительная для проекта такого размера, как Мост. Уэгонеру даже понравилась проницательность капитана - или завскладом? - в обнаружении вещи, весьма необходимой на Ганимеде, достаточно маленькой и легкой, но достаточно ценной для того, чтобы провозить ее контрабандой. Все строители Моста большую часть своего заработка автоматически переводили в банки на Земле, даже не видя его. Было очень немного чего-то стоящего продажи или покупки на лунах Юпитера.
Тем не менее, каких-то серьезных нарушений закона не оказалось и в помине. Ни одна сталелитейная компания на продала металлических креплений хуже установленного стандарта, потому что на Мосту не было ничего металлического. Юпитериане могли бы сделать неплохой бизнес на продаже Мосту некондиционного льда-4. Но как всем по счастью известно, юпитериан не существует, и поэтому Мост имел весь нужный лед по цене, равняющейся стоимости добычи. Офис Уэгонера относился весьма строго к всему, что касалось небольших контрактов, связанных с жилыми модулями для планетных спутников, к снабжению топливом транспортных средств, к оборудованию. И проверял не только свои собственные сделки, но и субконтракты Армейской Космической Службы, так же связанные с Мостом.
Что же касается Чэрити Диллона и его прораба - они проводили жесткую и эффективную политику. Частично из-за того, что таковы были их натуры. И еще - из-за интенсивной психообработки, которой они подверглись, прежде, чем отправились в систему Юпитера. Оказалось невозможным найти что-либо бесполезное в том, что они делали. И если они и были повинны в ошибочном инженерном решении, ни один инженер извне не смог бы заметить этого.
Наибольшая же потеря денег, которую все-таки понес юпитерианский Проект, сопровождалась такой кровавой бойней, что он попал - в мыслях некоторых сенаторов - в категорию военных проектов. Впрочем, когда убивают солдата во время военных действий против врага, никто не спрашивает, сколько денег стоила правительству потеря снаряжения в результате его гибели. В той части доклада, что касалась закладки основания Моста, благоговейно упоминался героизм погибших при этом космонавтов - двухсот тридцати одного человека. И ни слова о стоимости девяти специально построенных космических буксиров, которые теперь дрейфовали в виде одних лишь силуэтов где-то у нижней границы Юпитерианской атмосферы, раздавленные, словно консервные банки, давлением в шесть миллионов фунтов на квадратный дюйм.
Они дрейфовали, а между ними и глазами живущих, были восемь тысяч миль вечно грохочущих ядовитых облаков.
Герои ли люди, погибшие за Мост? Они были рядовыми и офицерами Армейской Космической Службы. Они погибли, выполняя то, что им приказали. Уэгонер не мог вспомнить, назвали ли тех, кто остался в живых после этой операции, героями. Их, само собой, наградили. Армии нравилось, когда ее люди носили столько "фруктового салата" на своей груди, сколько возможно его было навесить. Неплохая реклама, да и "связь с общественностью". Но в докладе об этих людях не упоминалось.
Одно было ясно. Те, кто погиб - погибли из-за Уэгонера. По крайней мере, он изначально знал, что многие из них погибнут, но все же двинулся вперед. Сенатор догадывался, что потом может быть еще хуже. И тем не менее, он собирался продолжать, так как считал, что - в перспективе - игра стоит того. Он достаточно хорошо понимал, что цель не может оправдывать средства. Но если не существовало НИКАКИХ других средств, а цель являлась необходимостью...
Но время от времени он все же задумывался о Достоевском и его Великом Инквизиторе. Стоит ли Тысячелетнее Царство того, чтоб приблизить его смертными муками даже единственного ребенка? А то, что Уэгонер предвидел и планировал, никоим образом не являлось Тысячелетнее Царство. И хотя дети у "Дж.Пфицнера и Сыновья" не подвергались пыткам, им даже не причинялся какой-либо вред. Но переживаемое ими не являлось чем-то нормальным для детей. И еще оставались двести тридцать один человек, замороженные где-то там, в бездонном аду Юпитера. Люди, вынужденные повиноваться приказам, еще с большей безнадежностью, чем дети.
Уэгонер не был рожден, чтобы стать генералом.
Доклад восхвалял героизм погибших. Уэгонер перелистывал одну за другой тяжелые страницы, выискивая хоть какой-нибудь намек сенаторов-следователей на цель, ради которой были принесены в жертву эти жизни. Но там ничего не было, кроме обычных фраз типа, "за свою родину", "за дело мира", "во имя прогресса". Абстракции высокого порядка. Пустая болтовня. Сенаторы не имели ни малейшего представления о цели существования Моста. Они смотрели, и ничего не увидели. Даже учитывая четыре года, за которые можно оценить накопленный опыт, они ничего не поняли. Очевидно, сами размеры Моста убедили их, что это какая-то разновидность исследований, связанных с вооружениями. Не зря же там говорилось насчет "дела мира"? Они считали, что лучше не иметь представления о природе этого оружия до тех пор, пока им официально не разъяснят.
Они оказались правы. Абсолютно верно - Мост действительно был оружием. Но не подумав, а какого рода оно могло быть, это оружие, сенаторы также не затруднили себя мыслью о том, против кого его можно направить. И Уэгонер обрадовался, что они поступили именно так.
