Екатерина Спасская - Коридор Времени
-- Что-то я не совсем понимаю. Это проблема? Хотя, если подумать…
-- Да не в этом дело. Кровать-то одна!
Я нахмурилась. Вот уж действительно, все интереснее и интереснее.
-- Кому-то придется спать на полу? — На всякий случай уточнила я.
-- У меня больная спина! — Тут же отозвался Артем, наигранно хватаясь рукой за поясницу.
-- Ах, вот оно что!
-- Да, а инвалидам всегда уступают.
-- Ты не инвалид, но если будешь продолжать в том же духе, скоро им станешь, — намекнула я.
-- Это угроза?
-- Еще какая!
-- Я устал.
-- Я тоже.
-- Но ты уже спала сегодня, а я — нет!
-- И что?
-- Неужели мы так и не найдем компромиссного варианта? — Простонал Артем.
-- У тебя есть предложения? — Спросила я.
-- Будем бросать жребий. Во всяком случае, это будет честно.
Не долго думая, я кивнула, и Артем, покопавшись в тумбочке, достал тетрадный листок и сточенный карандаш. Повернувшись ко мне спиной, парень что-то набросал на бумажке, разорвал ее на четыре части, затем свернул клочки в рулончики и бросил их на кровать.
--А почему здесь четыре бумажки? Что, так много вариантов? — Удивилась я.
-- Да нет, варианта всего три. Четвертая — шутка, — ответил Артем.
-- Что ж, тогда жребий тяну я.
-- Пожалуйста.
Я пригляделась к маленьким записочкам и наугад взяла одну из них, ту, что лежала ближе к Артему. Немного поколебавшись, я начала ее разворачивать.
-- Два в одном, — прочитала я. — Это и есть шутка?
-- Хм, как раз нет. Я-то думал, что ты вытянешь что-то другое. А так, придется…
-- Что?
-- Э-э-э… Придется спать на одной кровати.
-- Отлично. Нарочно не придумаешь. Так, а что на других бумажечках?
-- Разверни, там ничего противозаконного.
И правда, никакого обмана. На одном клочке листа было мое имя, на втором — моего друга, а на оставшемся…
-- Ха-ха-ха, Артем, ну ты даешь!
-- А что такого? Ведь есть же вероятность того, что Рептилия сама лично сюда нагрянет?
-- Надеюсь, что нет! — Воскликнула я, скомкав бумажку с прозвищем моей начальницы. — В Екатеринбурге и так много опасных для общества людей.
-- Это точно.
-- Ну, ничего. Одну ночь уж как-нибудь поспим, не перебираться же теперь в двухместный номер.
-- Логично. Я, если честно, тоже устал за сегодня. А тут еще выяснилось, что скоро нужно будет уезжать.
-- Все, — зевнула я. — Оставим все разговоры и проблемы до утра. Сегодняшний день и так вышел уж больно насыщенным.
Немного побурчав насчет того, что кровать в номере слишком узкая, и с минуту поборовшись за одеяло, мы, наконец, легли спать.
***
Бородатый мужчина, имеющий среди местных бездомных и выпивох прозвище 'Серега-мясник', возвращался из магазина с только что купленной бутылкой водки. Своей квартиры у него уже три года не было, но зато в старом гараже был небольшой лаз, про который знали очень немногие. Возможно, там сейчас никого нет, и не придется долго искать место для очередной ночевки. Большой мясницкий нож, из-за которого Серега и получил свою кличку, приятно холодил спину. С этим оружием мужчина чувствовал себя гораздо увереннее, кроме того — это был почти единственный ценный предмет, помимо всего прочего помогающий доставать деньги, когда их не хватало на выпивку.
Мясник уже предвкушал, как хорошо он проведет остатки ночи, но вдруг в его голове, где-то в самой глубине возникла тревожная мысль: 'Что-то не так'. Мужчина на всякий случай оглянулся, но никого не увидев, продолжил шагать вдоль пустынной улицы.
На самом деле, для тревоги определенно была причина. Серега шел по одной из довольно оживленных улиц, где даже глубокой ночью то и дело проезжали автомобили, но сейчас она была совершенно пуста и безмолвна. Однако мужчине было все равно. И напрасно…
-- Остановись, — где-то позади раздался властный юный голос.
-- Что? — Мясник медленно развернулся лицом к неизвестно откуда возникшему парню. — Ты это мне, малыш? Что, с головой проблемы? Или просто жить надоело? А ну, кыш отсюда, щенок, пока цел!
-- На твоем месте я бы заткнулся, грязный боров.
-- Ну, ты сам напросился! — Прорычал Серега, доставая из-за спины нож.
Оружие блеснуло остро отточенным лезвием. Бандит двинулся прямо на незнакомца, но, сделав пару шагов, неожиданно замер с недоумевающим выражением лица.
-- Что за черт? — Нахмурился мясник.
Тем временем таинственный прохожий приблизился к замершему на месте мужчине так, что в лунном свете можно было увидеть юные аристократически правильные черты лица, большие темные миндалевидные глаза и странное длинное черное одеяние. 'Сектант', - мгновенно пронеслось у Сереги в голове.
-- Кто ты? — прохрипел мужик, безрезультатно пытаясь пошевелиться.
-- Я? Хм, вообще-то тебе эта информация ничего не даст. Меня называют Аурелиусом. Кроме того, я не собираюсь тратить на тебя слишком много времени. Думаю, ты помнишь, что пару часов назад…
-- Так тебя прислали эти двое? — Серега зло усмехнулся, по привычке скаля зубами, но что-то ему подсказывало, угрожать человеку, владеющему гипнозом (а как же еще объяснить тот факт, что он сейчас не может даже пальцем шевельнуть), не очень разумно. К тому же, если он еще и сектант…
-- Значит, помнишь. Скажем так, сегодня ты совершил самую большую ошибку в своей жизни. И за нее ты заплатишь сполна.
-- И что ты мне сделаешь? Напугаешь до смерти? Ха-ха!
Серега начал было смеяться, но вдруг его лицо исказила гримаса невыносимой боли, а сам он попытался закричать, но губы были словно зашитые: из них не вырвалось ни звука. Зато мясник мог видеть, как лезвие его огромного ножа расплавилось, словно масло на сковородке, и, окатив руку раскаленным до жидкого состояния металлом, сковало ладонь, все еще сжимающую пластмассовую рукоятку, железными обручами.
Аурелиус подошел к мужчине почти вплотную и заглянул ему в глаза. Остатки разума тут же исчезли с лица Сереги, осталась только ужасающая гримаса боли и животного страха и бегающий туда-сюда безумный взгляд.
-- Слабак, — презрительно хмыкнул парень, отойдя от сошедшего с ума бандита. — Тебя даже убивать противно. Радуйся, что ты — не подданный Кальтиринта: там тебе бы пришлось пройти через все девять кругов ада. В прямом смысле.
Из холодного воздуха, сферой окружавшего юношу, возник длинный, отливающий серебром клинок. Поблескивая благородными камнями на рукояти, удивительно тонкий кинжал подлетел к горлу Мясника и дважды полосонул по нему самым острием. Потоком хлынувшая кровь залила рваную грязную одежду, сразу же впитываясь в ткань. Но клинок не остановился, а продолжал наносить удары то в грудь, то в живот. Их беспорядочность была обманчива: выписывая самые разные фигуры, кинжал как бы вычерчивал замысловатый геометрический рисунок.
