Роланд Грин - Конан против Звездного братства
Но еще не все было потеряно. Она не осмелилась закрыть глаза, чтобы не видеть этого зрелища, этой ужасной скалы в форме головы дракона. Отвернись она, закрой глаза — и наказание последует немедленно, забирая ее и без того небеспредельные силы.
Ей даже не нужно было слышать крики приносимых в жертву. Плач ее ребенка вполне заменял их.
Вилла слушала финал жертвоприношения, сидя в своем убежище — развилке ветвей старого дерева, нависающего со склона над долиной. Она еще раз поблагодарила всех богов, что ей хватило ума никому не рассказать об этом наблюдательном пункте, откуда она могла видеть очень многое без риска быть замеченной.
Когда-нибудь сильный ветер сломает старое дерево, и ей придется искать другое удобное место, чтобы следить за колдунами. А до этого она будет пользоваться этим тайником, не рассказав об этом никому в деревне, никому, даже отцу.
Она подождала, пока последние очертания чудовища не растворились в туманной мгле, покрывавшей озеро. Этот туман появлялся всякий раз после того, как чудовище получало свою пищу. Было ли это частью магического ритуала Братьев?
Этого она не знала. Она даже не была уверена, что увиденные ею женщина и младенец были принцессой Чиенной и наследником. Единственное, что она четко знала, — ей нужно срочно рассказать обо всем увиденном Марру-Флейтисту, ждущему ее.
Далеко идти не придется. Хотя флейты и не звучали этой ночью, но по раскатам грома и по тому, как странно вело себя оружие, убивая своих хозяев, было понятно, что Марр где-то недалеко.
На Вилле был солдатский плащ, бесформенное платье женщин племени Поуджой и кожаные туфли на толстой подошве, украшенные цветными камушками из горных ручьев. Она сбросила плащ, затем стянула платье через голову.
Под платьем на ней был только кожаный ремень с засунутым за него кинжалом из удачно подобранного и отполированного куска бивня мамонта. Звездный свет играл на ее теле, пока она, нагая, застыла, прислушиваясь к ночи.
Затем она обмотала плащ вокруг бедер, встала на колени и несколько раз глубоко вздохнула. Как Марр и говорил ей, жизненная сила потоком полилась в нее, ускоряя бег крови в ее жилах.
Когда ее руки и ноги уже, казалось, были готовы заискриться от огромного количества вошедшей в нее силы, она вскочила и побежала изо всех сил.
Там, далеко в темноте ночи, тихо и мягко ее звала флейта.
Глава 6
Примерно в то же время, когда Вилла встретилась с Марром-Флейтистом, Конан повстречался с дворцовой стражей короля Элоикаса.
Караван и отряд Декиуса разбили лагерь на расстоянии двух арбалетных выстрелов от небольшой деревушки, под прикрытием поросшей лесом скальной гряды. Деревня была обитаема, но едва ли менее разрушена и запущена, чем деревня у замка Демби, где они участвовали в бою два дня назад.
Мрачное, суровое выражение лиц жителей деревни больше говорило Конану об их тяжелой жизни, чем полуразвалившиеся лачуги и заношенная одежда. Несколько куриц и немного ячменя — вот все, что удалось купить в деревне, несмотря на то что Декиус не был скупым покупателем.
«Если народ Пограничного Королевства жил в основном так бедно, то вряд ли удастся здорово разбогатеть в этом походе», — решил для себя Конан. Благодарность короля вряд ли сможет накормить лошадей или помочь приобрести доспехи. Для этого нужно золото — то, чего, похоже, в этом королевстве и в глаза не видели.
Значит, такая у него судьба. Честь держала его привязанным к Райне до тех пор, пока он ей будет нужен. А там, глядишь, можно по-другому попытаться набить себе кошелек или испытать судьбу на везение где-нибудь в Немедии без гроша в кармане. Да, в конце концов, сколько золота он привозил из еще более бедных земель, оказавшись там лишь с мечом в руках и без единой смены одежды.
Конан как раз проверял, как несут службу часовые, когда появилась дворцовая гвардия. Декиус доверил людям Райны разделить часы дежурства со своими, но не позволил Конану самому стоять на часах. Киммериец предпочел не выяснять, обязан ли он этим недоверию или уважению к его званию и заслугам.
Солдаты Декиуса были знатоками своего дела. Конан как раз приводил их в пример одному из стрелков охраны каравана, заставляя того лучше замаскироваться, когда легкий ветерок донес до его слуха звон подков и топот сапог. Он знаком отослал обе пары часовых в их укрытия, а сам вышел на тропу, вслушиваясь в приближающийся шум шагов.
Подумав, Конан спрятался в открывшемся перед ним убежище между корней огромного дуба. Затаившись, он поднес сложенные рупором ладони ко рту и окликнул незнакомцев:
— Стой! Кто идет?
— Дворцовая стража под командованием капитана Ойжика.
— Подойди, чтобы тебя узнали.
Конан услышал, как один из часовых отряда Декиуса исчез в темноте, чтобы вызвать своего командира. Он также слышал, как в тишине нетерпеливо переступали ногами лошади и люди.
Острое зрение киммерийца даже в почти полной темноте служило отлично. Он узнал королевское знамя, весьма плачевным образом болтавшееся на кривоватом копье. Он также понял, что перед ним — отряд, состоящий из горстки опытных солдат-ветеранов и большого количества молодых и плохо обученных новобранцев. И тех и других он видел в своей жизни предостаточно, особенно в Туране, и мог отличить одних от других даже в темноте.
Человек, назвавшийся капитаном Ойжиком, тоже принадлежал к знакомому Конану типу. Лысый и чересчур толстый для своих лет, он нацепил на себя отличные доспехи и восседал на лошади, стоившей раза в три больше, чем лошадь Декиуса. Но доспехи не были подогнаны по фигуре, а из-за спины их владельца торчала рукоять меча, украшенная тонкой резьбой и драгоценными камнями. Такой меч не выдержал бы и одного настоящего боя.
— Капитан Ойжик, — крикнул Конан, — капитан-генерал Декиус уже извещен о вашем прибытии. Я прошу вас оставаться там, где вы находитесь, пока он не появится.
— Мои люди проделали долгий путь, причем очень быстро, по срочному приказу Его Королевского Величества, — с уст Ойжика слетали фразы такие же круглые, как он сам, — им нужно немедленно остановиться на ночлег и хорошо отдохнуть.
Конану не особо верилось, что это сборище стариков и юнцов могло идти быстро и далеко, даже если бы ими командовал сам бог войны. Судя по поведению Ойжика, он сам не чаял перетащить свою задницу из жесткого седла на что-нибудь более удобное.
Киммериец усмехнулся. Ойжика ждал веселый сюрприз, если он ожидал от лагеря чего-либо, называемого хоть на одном из известных Конану языков.
Звук твердых, уверенных шагов известил Конана о приближении Декиуса. Киммериец встал, чтобы поприветствовать капитан-генерала, а затем снова скрылся в своем тайнике, слушая, о чем будут говорить Декиус с командиром дворцовой гвардии.