Филип Фармер - Т. 14. Властелин Тигр
— Черная, как дырка у грифа в заднице, — случалось отозваться в ответ Юсуфу. И в этих определениях Расу открывалось различие подхода обоих ко всему на свете, непохожий склад ума, особые манеры речи.
— Высотой шесть тысяч футов, — случилось как-то откликнуться Юсуфу на один из вопросов Раса.
— Футов?
А что такое фут? Какой он длины? Юсуфу говорил, что фут длиной в стопу Раса. Но мальчик вспоминал, что совсем недавно его нога была короче.
— Как стопа ребенка? — уточнял Рас.
— О возлюбленный сын, услада моих очей, — отвечал Юсуфу. — Уж не дразнишь ли ты седобородого отца, чье лицо избороздили преждевременные морщины от неусыпных забот о тебе? Не издевайся над стариком, уважь седины, не то вырежу из твоей кожи ремень и забью тебя им до смерти!
— Чему равен фут? — стоял на своем Рас. — Пусть он равен моей ноге. Но ведь я расту. Что же, если нога вырастет вдвое, стены мира станут вдвое ниже — не шесть, а три тысячи футов? Может, весь мир съеживается, лишь я расту и скоро дотянусь головой до вершины башни на озере?
Старого Юсуфу радовала подчас фантазия мальчика, Он смеялся тогда и на какое-то время веселел и оживлялся.
Рас остановился в пятидесяти футах от дома, чтобы Криком предупредить о своем появлении. Юсуфу, человек импульсивный и нервный, мог сгоряча метнуть нож, а уж потом начать разбираться в кого. А метал он без промаха!
Перебранка мгновенно стихла, дверь скрипнула и наружу выскочила Мирьям. Рас пошел навстречу. Голова Мирьям, чудовищно большая для крохотного тельца, едва доходила Расу до пояса. Длинная, до щиколоток, белая накидка скрывала ее короткие скрюченные ножки. Мирьям и смеялась и плакала от радости. Рас подхватил ее на руки, крепко обнял и позволил расцеловать себя и оросить слезами.
— Ах, сынок, я уже не чаяла снова тебя увидеть!
Мирьям всегда, стоило только Расу провести больше дня в отлучке, повторяла эти слова как заклинание. Означали они совсем другое, Рас уже давно постиг что — извечную материнскую тоску и тревогу. И ему никогда не надоедал этот слезливый ритуал.
Наконец Рас опустил мать на землю и стал поглаживать ее тронутую сединой голову в ожидании нагоняя — неизбежного-после столь длительного, как сейчас, отсутствия, причинившего матери так много огорчений.
Юсуфу, ростом чуть выше жены, седой как лунь, приковылял к Расу на своих скрюченных ногах-обрубках и проворчал:
— Склонись, верзила ростом со страуса, поцелуй и отца, как приличествует почтительному сыну.
Рас повиновался, и старик обслюнявил его в ответ.
Следом за родителями мальчик вошел в дом. Посреди большой комнаты располагался сложенный из камня очаг. Сложный букет ароматов ударил Расу в нос: дух обезьян и неубранных обезьяньих экскрементов, птичьи запахи, влажный запах замоченных потных тряпок и самый терпкий, забивающий остальные, — запах дыма из очага. Неудачно устроенный дымоход при малейшем ветре заволакивал комнату клубами едкого дыма. Одним из самых ранних Расовых воспоминаний было вечное подтрунивание матери над неспособностью Юсуфу сложить нормальный очаг и такие же постоянные его обещания обязательно заняться этим, как только позволит погода. Став постарше, Рас неоднократно вызывался починить или совсем перестроить очаг с дымоходом. Юсуфу, чувствуя в этом намек на собственную леность, взрывался негодованием. Нет, ради Аллаха, он сам это сделает при первом удобном случае! После дождичка в четверг, беззлобно думал тогда Рас.
Откашлявшись, Рас достал из кожаного мешка письмо и протянул отцу. Темнокожие лица Мирьям и Юсуфу слегка посерели, но, кроме замешательства, на них не читалось ничего. Мирьям почти сразу же расписалась в неспособности понять написанное. Юсуфу, посидев над письмом дольше жены, подтвердил, что большинство слов в нем ему также неведомы.
Рас чувствовал, что его обводят вокруг пальца. Какая-то напряженность, неестественность угадывались и в словах, и в выражении отцовского лица. Реакции Мирьям тоже показались, в отличие от обычного, слишком сдержанными. Оба вели себя как-то чересчур тихо.
Осерчав, Рас обвинил родителей в лицемерии, в том, что им известно куда больше, чем они считают нужным сообщить ему, Расу. Родители вознегодовали, прямо-таки оскорбились. Они явно переигрывали. Но никакие аргументы Раса не могли убедить их сознаться. Мирьям сказала, что, по ее мнению, эта бумага — письмо, послание Игзайбера к Лунной деве, и, может статься, Господь записал в нем историю всего сущего с момента Творения.
— Почему бы вам не поинтересоваться, где я его нашел? — воскликнул Рас. — Странно, я-то думал, что вы начнете с такого вопроса!
Родители в промашке не признались, не стали спрашивать и сейчас. Тем не менее Рас поведал им о двукрылой птице, о ее огневой схватке с Птицей Бога, о златокудром создании и съеденном муравьями ангеле.
— Я уверена, — возопила Мирьям, — что желтоволосая тварь — сущий демон! Она летела на демонической птице, одной из птиц Сатаны! Поэтому и напала на Птицу Бога. А мертвый — наверняка из подручных демонов, низверженных Игзайбером.
— Ты так часто уверяла меня во всесилии Игзайбера, — сказал Рас. — Как же это — птица Сатаны, падая, прихватила с собой на погибель птицу всемогущего Бога? И если Игзайбер убил демона-подручного, почему же не совладал с желтоволосым?
— Кто ведает, почему Господь поступает так или иначе? — отозвалась Мирьям. — Пути Господни неисповедимы, и нам, смертным, постичь их не дано. Но я счастлива, сынок, что ты не встретился с желтоволосым демоном — она запросто могла уничтожить тебя или, что еще страшнее, прихватить с собой, в преисподнюю.
— Откуда тебе известно, что демон — женщина, она? — спросил Рас.
После несколько затянувшейся паузы, в течение которой Мирьям беззвучно жевала губами, она нашлась:
— Ну, для Сатаны ведь дело обычное — посылать демонов в женском обличье для соблазнения легковерных мужчин.
Рассказы Мирьям о чертях, о Сатане, о преисподней, что находится в пещере подле устья реки, всегда вызывали у Раса любопытство, но никак не благоговейный трепет. Выслушивая аналогичные — о злых духах — истории вонсу и шарикту, мальчик постоянно убеждался в их сплошных противоречиях между собой. Но и вонсу, и Гилак, король шарикту, не менее, чем Мирьям, убеждены были в единственно своей правоте.
То, что Юсуфу и Мирьям забыли расспросить о подробностях, убеждало в их нечестности. Они точно скрывали что-то. Подавив яростное побуждение вытряхнуть из них всю подноготную, Рас выскочил из хижины и обиженно хлопнул дверью. Несколько часов он провел в лесу и на берегу озера, меряя шагами пространство. Он уже жалел о времени, потерянном на возвращение домой. Следовало бы немедленно вернуться в лес для поисков золотоволосого ангела.
![Филип Фармер - Властелин тигр [= Владыка тигр, Бог-тигр, Властитель тигр, Лорд Тигр]](/uploads/posts/books/25287/25287.jpg)
