Зенна Хендерсон - Вершина
Внезапно внутри штуковины что-то резко щелкнуло, и ритм ее вибрации ускорился, “Она просыпается!” — подумал Кворн, и сам поразился своей мысли.
Сверху раздался клацающий звук. Из цилиндра медленно выдвинулся стержень и уткнулся в территорию Варси. Над штуковиной появилась квадратная решетка, которая начала медленно вращаться. Внезапно на Ула Кворна обрушился целый поток слов. Да-да, это были именно слова! Они, словно молоты, били по сознанию Кворна, но смысл их был ему неясен. Видимо, язык Фолька здорово изменился с тех древних времен, из которых появился этот страшный артефакт!
Затем раздался пронзительный визг, от которого у Кворна, казалось, вот-вот разорвется мантия. Цилиндр изрыгнул пламя и дым; оттуда, с недосягаемой высоты, медленно поплыли к земле два серебристых шара и наконец приземлились рядом с ним. Кворн закутался в мантию и опрометью скатился с песчаной горки.
Стояла такая пронзительная тишина, что, казалось, Пустота окутала всю землю.
Медленно и робко Ул Кворн приоткрыл мантию.
— Заклинаю своими предками, — чуть заметно провибрировал он, — скажите, что это?
Он почти ослеп и оглох от страшного визга, прокатившегося над ночным полем. Это было пострашнее самшина, который время от времени налетал с юга и уносил с собой песок, мох и самых медлительных и беспечных членов Фолька, не успевших укрыться от ярости стихии. Осторожно, готовый каждое мгновение вновь съежиться в комочек Кворн принялся исследовав свою мантию. Ущерб, нанесенный ей, был значительно меньше, чем он предполагал, Мантия лишь чуть-чуть разорвалась в одном месте и срастить ее особого труда не представляло. Но только Ул Кворн собрал остатки сил для восстановления мантии, как его сознание уловило божественный сигнал! Он исходил от странных черных волокон, которыми блестящие шары соединялись где-то там, наверху, с цилиндром.
Еда!
Еда!!!
От предвкушаемого наслаждения его мантия сделалась пурпурной. Позабыв про все на свете, содрогаясь каждой клеточкой от нетерпения, он послал к волокнам псевдопод, после чего окутал их своей мантией, и волны наслаждения побежали по его телу. Позабыв про всякую осторожность, Кворн жадно прильнул своим поглощателем к волокнам, а всем истощенным, искалеченным телом — к серебристому шару. Такого с ним не было никогда! Ул Кворн ощутил, как энергия бурлит и пульсирует в его теле. Драгоценный источник начал понемногу иссякать, но в двадцати радах он заметил еще один, такой же, и метнул в него свой псевдопод, хотя и зарядился энергией до последней клеточки своего организма.
Кворн чувствовал, что еще немного — и он начнет воспроизводиться. Одна мысль об этом показалась ему настолько забавной, что он мелко завибрировал всем телом. Насколько он помнил, еще никогда и никто не воспроизводился во время передвижения к Зимнему Стойбищу. Это войдет в анналы Фолька и, может быть, даже приведет к изменениям в Законе!..
Посланный Улом Кворном псевдопод замер, выискивая цель, потом зарыскал по ночному полю. Вокруг ничего не было.
Его сознание клещами стиснул ужас. С головой уйдя в обжорство, Кворн не заметил, что волокно уменьшилось в диаметре и стало медленно всасываться назад в цилиндр. О ужас! Теперь он болтался высоко над металлическим диском, который совсем недавно не мог переползти.
Кворн отчаянно пытался оторвать свой поглотитель от страшного волокна, но оно словно было намазано каким-то невиданным клеем. Кворн намертво прилип к нему, теряя всякую надежду освободиться.
Волокно медленно, но уверенно поднималось все выше и выше, с каждой минутой приближая Кворна к тускло блестевшему в ночной темноте цилиндру, к черной дыре, которая разверзлась вдруг в нижней его части. Кворна охватила паника!.
Посланный им в припадке отчаяния псевдопод кружил в ледяном воздухе, не находя ни единой опоры, за которую он мог бы ухватиться и тем самым приостановить это кошмарное движение вверх к боли и ужасам, ожидавшим Кворна в страшном цилиндре.
И вдруг рыскающий псевдопод столкнулся с другим псевдоподом! Сознание Кворна пронзил импульс ужаса и отчаяния, посланный старым Каадом. Он тоже попался в ловушку и сейчас медленно отрывался от земли не в силах освободиться.
— Так тебе и надо, — удовлетворенно провибрировал Кворн, забыв на мгновение о собственном плачевном состоянии, — зачем ты браконьерствовал на моей территории?
— Освободи меня! — завизжал Каад. Его дряблое старческое тело извивалось, пойманное широкой лентой божественной еды, выползшей из волокна. Кворн удивился, насколько отчаянно сопротивляется это тщедушное тело. Видимо, старики испытывают перед смертью значительно больший страх, чем молодежь. Странно.
— Режь свою ткань, дурак ты эдакий! — послал он Кааду сильный импульс. — Полностью ты еще не прилип, так что много не потеряешь. Потом все восстановишь! Торопись!
— Но мне же будет больно, — заартачился Каад.
— Идиот! Кусок поглотителя не стоит жизни!
— А почему ты сам этого не сделаешь? — подозрительно поинтересовался Каад. Мерзкий старик был верен себе до последней минуты.
— Я не могу, — неожиданно спокойно провибрировал Кворн. — Я полностью прилепился к этому проклятому волокну.
Что ж! Кворн вдруг принял все как должное. Жадность привела его к такому бесславному концу; видимо, ему воздается по заслугам. Но зачем же погибать Кааду? Ведь он же еще может спастись, если, конечно, проявит хоть каплю мужества.
Придя к такому выводу, он опустил вниз свой глаз, чтобы разглядеть получше друга по несчастью. Тот, видимо, решил воспользоваться советом своего незадачливого соседа. Пища, ранее облепившая весь поглотитель Каада, теперь лишь несколькими квадратными зетами соприкасалась со стариком. Однако тот высвобождался крайне неуверенно, словно сомневаясь в правильности своих действий. Тело его уже начало подниматься над верхним краем диска.
— Быстрее, проклятый дурак! — яростно протелепатировал Кворн. — Если ты шлепнешься на эту железяку — тебе конец!
Но Каад уже ничего не слышал. Он наконец оторвался от пищи и, оставив на ней большую часть поглотителя, полетел вниз. Вниз — прямо на гладкую блестящую металлическую поверхность. Мантия его развевалась в полете. Несколько мгновений его тело корчилось в агонии, затем все скрыло облако холодного пара и страшный вопль возвестил о том, что Каад ушел в Пустоту.
При виде этой сцены Кворн затрепетал всей мантией. Да, Каад умер страшной смертью, а что же ожидает его? Вряд ли его судьба будет лучше судьбы соседа. Он в отчаянии плотно закутался в мантию и через несколько мгновений его тело медленно вползло в черную дыру, а затем — оказалось в раю!
