Бен Бова - На краю пропасти
— Ну и ну! — задумчиво пробормотал Дэн и через секунду вдруг добавил: — Эй, я, кажется, знаю, как их обойти! Отправь отца на Селену, и там его воскресят. Если понадобится, на Луне могут применить даже самые современные разработки нанотехнологии.
Нобо присел на кровать и опустил плечи.
— Я уже думал об этом, Дэн. И склонен так и сделать, прежде чем правительство запретит вывоз замороженных из страны.
— Не посмеют!
— Они наверняка осуществят свои планы, причем еще до окончания следующей парламентской сессии.
— Проклятие! — выругался Дэн. — Неужели весь мир сходит с ума?!
— Это еще не все, — сказал Нобо почти шепотом. — Есть новость хуже.
— Что может быть ужасней этой?
— Я упоминал, что двоих людей недавно воскресили. Дело в том, что... они потеряли память.
— Потеряли память? В каком смысле?
Нобухико беспомощно развел руками в стороны.
— Полностью потеряли. Как выясняется, тело оживить можно, но память мозга в результате заморозки полностью стирается. Те, кого мы разморозили, по своему умственному развитию — настоящие младенцы. Их даже надо заново учить самостоятельно ходить в туалет.
Дэн медленно опустился на обитую плюшем спинку кресла.
— Ты хочешь сказать, что мозг Саито... его личность... погибли безвозвратно?
— Да, этого мы и боимся. Очевидно, нервные окончания мозга в процессе заморозки разрушаются, и мозг, по существу, превращается в tabula rasa.
— Вот ужас! — едва выговорил Дэн.
— Наши ученые, конечно же, сейчас работают над этой проблемой, но, кажется, нет способа воскресить отца, пока мы не будем знать точно, насколько его мозг так или иначе пострадал во время заморозки.
Дэн пододвинулся вперед.
— Ладно, теперь я понял, но все же тело Саито следует переправить на Селену. Немедленно! Надо успеть, пока религиозные фанатики не закрыли путь!
Нобухико мрачно кивнул, соглашаясь с гостем.
— Я уже несколько недель обдумываю, как лучше это сделать. Спасибо, что придерживаешься того же мнения.
— На следующей неделе я направляюсь на Селену, — сказал Дэн. — Если хочешь, я возьму тело Саито с собой.
— Нет, это наша семейная проблема, и я сам позабочусь о ней.
Дэн понимающе кивнул.
— Хорошо, как знаешь. Но если понадобится хоть какая-то помощь — сразу дай мне знать!
Нобухико улыбнулся, и впервые за встречу Дэн почувствовал, что улыбка от души.
— Обязательно, Дэн. Спасибо тебе.
Японец потер глаза, затем снова посмотрел на Рэндольфа.
— Ладно. Я рассказал тебе про свои дела, теперь рассказывай ты. Что тебя принесло в наши края?
Дэн ухмыльнулся.
— Да так. Ничего особенного. Мне просто нужна парочка миллиардов долларов.
Некоторое время лицо Нобухико не выражало ровным счетом ничего.
— И это все? — наконец спросил он.
— Да. Двух миллиардов вполне хватит.
— А что я получу взамен?
— Горстку камней, — усмехнувшись, сказал Дэн.
ЛА-ГУАЙРА
Панчо отвела глаза от экрана на своем столе и посмотрела вверх затуманенным взором. В другом конце комнаты за столом сидела Аманда. На ней были очки виртуальной реальности и наушники.
— Я иду прогуляться, — громко сказала Панчо, надеясь, что Аманда услышит ее.
Мэнди кивнула. Панчо искоса посмотрела на экран, но на нем не было ничего, кроме путаницы букв и цифр. То, что видела там Мэнди, появлялось непосредственно перед ее глазами, а не на компьютерном экране.
Их комната выходила прямо во внутренний дворик. Вот так штука: уже наступил закат! Панчо так долго просидела перед монитором, что не заметила, как быстро пролетело время. Наступивший вечер был, как всегда в тропиках, теплый, особенно это чувствовалось после помещений с прохладным кондиционированным воздухом.
Панчо подняла вверх руки, словно пытаясь достать до закрытого облаками неба, и попробовала размять затекшие мышцы спины. Да, слишком много просидела за этим дурацким столом! Мэнди может сидеть часами, пока под ней не вырастет трава. И вообще она похожа на этот тупой ящик под названием «компьютер»: так же бесконечно принимает и перерабатывает информацию.
Дэн Рэндольф заставил их изучать строение ядерного двигателя и работать с группой инженеров. Девушки редко видели Дэна. Он бывал в разных точках планеты, и каждый раз оставалось только догадываться, где же Рэндольф окажется сегодня. Когда он приезжал в Ла-Гуайру, то требовал от команды работать вдвое эффективнее, лично подавая пример.
Необычное место для главного штаба корпорации, думала Панчо, идя по дорожке от жилого комплекса мимо качающихся на ветру пальм к дамбе. Ла-Гуайра больше подходила для туристического курорта, нежели для главного центра по запуску новейших космических кораблей. Рэндольф обосновал здесь главный штаб корпорации несколько лет назад в основном по причине того, что близость к экватору давала ракетам дополнительный разгон. А также потому, что с правительством Венесуэлы гораздо проще договориться, чем с бюрократами Вашингтона.
И все же странно... Ходили слухи, что у Рэндольфа был страстный роман с президентом Сканвелл и что они то сходились, то вновь расходились, и так продолжалось вплоть до смерти экс-президента во время землетрясения в большой долине реки Теннесси.
Сейчас все это казалось Панчо таким далеким. Она шла по тропе навстречу ветру к дамбе. Под легкой обувью скрипели камешки гравия. Солнце почти село, превратив Карибское море в красноватое полотно. Огромные облака становились все крупнее, приобретая фиолетовый и малиновый оттенки. Легкий ветер с моря заставлял пальмы изящно кланяться, и все это напоминало Панчо тропический рай, который она часто представляла себе, будучи в космосе.
Однако дамба напомнила ей о суровой реальности. Высотой сооружение доходило ей до плеча — некрасивое, укрепленное бетонное заграждение, защищавшее от выходящей из берегов воды. Сначала его, видимо, покрасили в розовый цвет, но краска облезла на солнце, и в некоторых местах уже виднелся бетон. Все старые пляжи давно ушли под воду. Прибой теперь обрывался здесь, высокие волны на глубокой воде бросались на стену и пенились с несмолкающим шипением. Несмотря на все усилия, уровень моря продолжал повышаться и с каждым годом становился все выше и выше.
— Красиво, правда?
Вздрогнув от неожиданности, она обернулась и увидела стоящего позади Рэндольфа. Он с хмурым видом смотрел вдаль, на море. На нем была светлая рубашка и темные брюки, которые помялись за долгие часы поездки.
— А я и не видела, как вы шли по дорожке, босс! — сказала Панчо. — Кстати говоря, и не слышала тоже!
