Николай Бондаренко - Космический вальс
– Огорошил ты меня, прямо скажу…
Ина принесла завтрак. Но Сег отказался сесть за стол, заторопился в редакцию.
– Вернусь – поговорим подробно. Да! – остановился он у двери. – Совсем не обратил внимания. Как ты здорово говоришь по-нашему! Будто жил здесь всегда.
– Спасибо Ине.
Сег перевел взгляд на жену, обдумывая что-то, потом опять на меня и молча ушел.
– Напрасно вы ему так прямо… о романе, – сказала Ина. – Теперь будет злиться, переживать. Критику он органически не выносит.
– Ничего, пойдет на пользу. В конце концов пусть даже обидится. Зато, глядишь, что-то дельное напишет.
Через некоторое время Сег вернулся, из-за его спины таинственно выглядывала тетушка Ера. Сег был бледный, весь дрожал, не в состоянии произнести хоть слово. Наконец он выдавил, с ненавистью глядя на меня:
– Эх ты… А я – то думал… Подонок! Чужих жен совращаешь!..
Тетушка зло хихикнула.
От чудовищного обвинения я будто окаменел.
– Опомнись, что ты говоришь! – горько воскликнула Ина.
– С тобой я даже разговаривать не хочу, – с презрением бросил Сег. – Но ты, ты!.. – Он шагнул мне навстречу.
– Ваши обвинения несправедливы, – спокойно сказал я.
– Может быть, вы вчера не гуляли в парке? – прищурился Сег.
– Гуляли.
– И не целовали ручки? И не сидели на скамеечке?
– Все было не так, – заволновался я.
– Не артачься, свидетель есть, – ехидно улыбнулась тетушка Ера, обнажив крепкие белые зубы.
– Вы не так объясняете… – растерялся я.
– Где уж нам, – усмехнулся Сег, – с нашей необразованностью… Ты лучше прямо скажи, если ты такой честный да не чета нам: как ты относишься к моей жене? Только честно!
– Я очень люблю Ину.
Тетушка Ера торжествующе завопила. Сег бросился на меня, но я успел выставить руку, и он отлетел к двери.
– Ах, так! Ну погоди, подлый соблазнитель!
– Постойте, Сег! Давайте поговорим спокойно…
Сег рывком поднял стул и что есть силы запустил в меня. Я отклонился, стул ударился об стенку, и во все стороны полетели щепки. Ножка от стула угодила Сегу в плечо, и он со стоном опустился в кресло. Тетя Ера спряталась за шкаф и время от времени испуганно выглядывала.
– Не нужно опошлять настоящие чувства, – тихо сказал я Сегу. – Между нами ничего не было. Я люблю вашу жену как прекрасного человека, как редкую женщину…
Сег простонал в ответ.
– Дайте мне договорить. Я сейчас уйду. Уйду навсегда. Благодаря Ине, да и вам, Сег, я уношу из этого дома хорошие чувства… Спасибо!
Я приблизился к Ине и поцеловал ей руку.
– Большое спасибо, – сказал я Ине. – Пусть всегда светит вам счастливая звезда!
Извинившись, я прошел в соседнюю комнату.
Снял шорты и куртку и облачился в свой космический костюм. Увидев меня в новом одеянии, тетя Ера еще больше испугалась. Сег сидел с опущенной головой, а на глазах у Ины блестели слезы…
Выйдя на улицу, я связался с «Коммунаром» и без труда нашел всех наших ребят. Они, за исключением тех, кто остался в лайнере, жили в гостинице и осваивали язык, готовясь к более детальному знакомству с планетой.
Вскоре начались наши поездки по стране. И всюду – восторженные встречи, желание побольше узнать о планете Земля, на которой люди построили коммунистическое общество. Мы побывали на фабриках, на заводах, в земледельческих хозяйствах. И везде я внимательно присматривался к простым труженикам. Меня радовали их открытые лица, прямой взгляд, внутреннее горение. Чувствовалось – они жили осмысленно, полнокровно, заботясь о сегодняшнем дне, они думали о будущем. Редкие мутные всплески не портили чистой синевы огромного моря.
Все чаще и чаще я вспоминал Ину. Слезы, что заблестели мне вслед, вызвали тревожное беспокойство. В свободные минуты я продолжал вести дневник, отводя в нем немало страниц мысленным встречам с Иной. Я разговаривал с ней, делился впечатлениями, и мне совсем не хотелось гасить в душе светлую радость, пусть даже смешанную с тревогой.
Я скучал и надеялся увидеть Ину хотя бы еще раз…
На пятидесятый день (член правительства не забыл своего обещания) в театре собрались горожане, и мы впятером отправились на своеобразную пресс-конференцию.
За несколько минут до начала, за кулисами, кто-то тронул меня за плечо. Сег! Мы отошли в сторонку.
– Не обижайся, дорогой, – горячо сказал Сег. – Может, что не так… Знаешь, как мне досталось от родственников! Дескать, почему скрыл и все такое… Ты, наверное, прав. Не доросли мы до вселенских стандартов. Корчевать нужно сорняки в наших душах, ох как корчевать!.. Да, тебе записка. Просили передать лично… Ну, я на сцену. Мне дали первому слово!
Сег исчез, а я развернул листок бумаги, многократно сложенный до крохотного размера. Почерк неровный, но видно – строчки выводились старательно. Интересно, кто же этот таинственный корреспондент?
«Дорогой наш гость с незнакомой планеты Земля!
Я восхищена вашим подвигом и думаю, что не ошибусь, если стану утверждать: таких людей, как вы, мало! Можно сказать, их нет совсем!
Однако должна упрекнуть Вас… Надеюсь, Вы не обидитесь на легкий упрек слабой женщины! Почему Вы скрыли свое происхождение? Мама убийственно переживает! Она так и говорит: мы сели в галошу… Все думаю, думаю… Ведь первый день нашего знакомства был таким восхитительным! А потом эта дурацкая пропажа… Я погорячилась, наговорила дерзостей… Каюсь и прошу снисхождения! Такая уж я – гордая, прямая и в то же время очень слабая… Вы же не будете считать прямоту за порок и не станете попирать слабость. Я знаю, Вы не такой!
Хотелось бы крепко обнять Вас и поцеловать.
Признайтесь, что Вы сделали с моим Ториком? Он стал неузнаваем! Книжки читает и целыми днями сидит дома. Говорю ему: иди погуляй! – не идет.
Не стану вас утомлять. Надеюсь сегодня же вечером видеть Вас у себя в гостях. Да, да! Не отпирайтесь! Иначе я очень обижусь…
До встречи, предмет нашего общего поклонения, и моего – в особенности!
Мы с Ториком сидим в первом ряду. Я помашу рукой! Ваша К.»
Я едва успел дочитать это странное послание – всех позвали занять места. По пути на сцену я подумал: неплохо было бы воспользоваться приглашением и хотя бы немного побыть рядом с Иной, еще раз поговорить с Сегом и Тором… Но, к сожалению, слишком жестко расписана программа на предстоящие дни, и ничего не получится.
Всю пресс-конференцию описывать слишком долго, да и нет надобности. Скажу только, что было много радостных лиц, много вопросов и очень уж много оваций. Особый ряд в зале был выделен иностранным гостям. Почти все они были в черных очках, с фотоаппаратами – нас то и дело ослепляли яркие вспышки.
