Уорнер Мунн - Корабль из Атлантиды (Крестный сын Мерлина - 2)
По мелким неспокойным волнам, плещущим с подветренной стороны острова, путешественники подошли к незримой преграде ближе и скоро увидели сквозь нее далеко внизу сверкающие крыши каменных домов, сияющие металлическим покрытием шпили, купола и башни, яркие фасады низких дворцов и высоких храмов.
Широкие белые мощеные улицы геометрически разделяли город на кварталы, бархатисто зеленели частые квадраты парков и садов - это было похоже на игрушечный городок, построенный на ковре.
И все это на глубине ста футов под уровнем атлантических вод, и ничего более материального, чем дыхание дрожащего воздуха, не защищало сию чудесную землю от ярости океана!
- Когда Атлантида затонула и ледники растаяли, новые воды хлынули в океан. Уровень морей поднялся всюду. Поднялся он и здесь. В течение веков силовое поле вокруг острова ослабло. Океан еще не мог просочиться сквозь невидимую стену, но островитяне изобрели способ проникать сквозь нее в верхней части, где она ослаблена и менее прочна, - сообщила Коренис.
- Это похоже на волшебное кольцо дымного воздуха, в котором Вивиана своими чарами держала Мерлина в лесу Броселианы, - сказал Гвальхмай. Никто не мог войти в кольцо или выйти из него до тех пор, пока она сама не решила освободить провидца.
Нунганей только вцепился крепче в свой амулет. Он смотрел вниз, и губы его беззвучно шевелились, пока каноэ подплывало все ближе к жуткому обрыву. Новые картины продолжали открываться взору путешественников, совершенно зачарованных этим чудом.
Мощная стена каменной кладки делила остров на две части и отгораживала город от возделанных полей. Гвальхмай мог разглядеть сверкание мотыг и лопат в руках занятых работой земледельцев. Однако разглядеть их фигуры или одежды с такого расстояния не представлялось возможным.
Посредине стены находились единственные ворота в виде высокой арки. Они были закрыты и охранялись: Гвальхмай видел, как блестят на солнце золотые доспехи расхаживающего возле ворот часового. Золотые вспышки на стене свидетельствовали о том, что она тоже охраняется.
Среди полей стояли вигвамы и бараки для рабов, а дальше, за полями, на многие мили простирались леса. Видневшиеся там и сям каменные руины, очевидно, обозначали места древних поселений, ныне покинутых и заросших деревьями. Среди хвойного массива на склонах холмов и в низменностях встречались островки березняка и дубовых рощ. Из чащи леса выбегал серебристый поток и впадал в большое озеро, которое пересекала высокая каменная стена. Вероятно, испарения озера равнялись его насыщению, происходящему за счет дождей, - так что острову не грозила ни засуха, ни опасность наводнения.
Путешественники были совершенно поглощены открывшимися перед ними картинами, и не замечали ничего, что творилось поблизости, до тех пор, пока громкий оклик не заставил их встрепенуться. Подняв глаза, они увидели на вершине скалы, меньше чем в двадцати футах от каноэ, человека в белых одеждах, который пристально смотрел на них, перегнувшись через ограждение площадки.
Он держал деревянный молоток над спусковым механизмом камнемета, уже заряженного и готового к действию.
- Он приказывает не двигаться - или он потопит нас, - прошептала Коренис.
Они замерли, глядя вверх, и тут поняли наконец, что скала эта искусственного происхождения - ибо теперь стали отчетливо видны швы кладки между громадными блоками черного камня. А часовой поднес к губам длинную трубу, и над городом пронесся резкий неприятный сигнал.
В книгах своего крестного Гвальхмай видел картины с изображением пирамид Кеми, он взбирался на насыпные курганы майя и одолевал мириады ступеней между террасами толтекских теокалли - но это сооружение не походило ни на одно из вышеупомянутых. Оно сильно напоминало вавилонские зиккураты: от его основания до вершины семью спиральными витками поднимался пологий, лишенный ограждения пандус. Однако на месте храма Набу находились механизмы и стоял часовой.
Теперь на пандусе началось оживленное движение. Группы темно- и краснокожих рабов бегом поднимались вверх, подгоняемые белыми рыжеволосыми надсмотрщиками, которые размахивали кнутами с металлическими наконечниками излишне энергично, словно находя удовольствие в своей работе.
Рабы остановились на широкой, чуть нависающей над водой площадке и принялись крутить ручку ворота с таким усердием, будто от этого зависела их жизнь. Верхняя часть башни начала вращаться, и часовой пошел по пандусу назад, дабы каноэ оставалось в поле зрения Из-за башни вывернулась длинная горизонтальная балка, похожая на гигантскую руку. С конца ее свисали на канатах овальный металлический контейнер, напоминающий по форме огромную закрытую раковину моллюска.
Конец балки вошел в зону возбужденного воздуха, который кипел и вихрился вокруг металлической конструкции, пока контейнер с пронзительным скрипом опускался на тросах и наконец рухнул в море, подняв фонтаны брызг и залив его водой по щиколотку.
Створки гигантской раковины раздвинулись. Верхняя поднялась и откинулась назад - и часовой наверху знаком велел путешественникам войти в подъемник. Гвальхмай и Нунганей заколебались: эти разверстые, зияющие чернотой челюсти, казалось, были готовы с хрустом перемолоть их кости.
- Мы пришли сюда именно за этим, не так ли? - бесстрашно сказала Коренис и переступила через край раковины. Мужчины последовали ее примеру, и их маленькое каноэ, уносимое течением, поплыло прочь, качаясь на волнах. И это было последнее, что увидели путешественники, прежде чем крышка захлопнулась над их головами, и контейнер начал подниматься в воздух.
В лишенном окон подъемнике было темно как ночью. Молодые люди ничего не видели, но крепко держались друг за друга, чтобы не упасть, - ибо раковина сильно раскачивалась из стороны в сторону, и весь подъемный механизм трясся и громко жалобно скрипел, пока вращались несмазанные шестеренки, протаскивающие балку назад сквозь силовую стену толщиной с пузырь.
Затем крышка этого транспортного средства снова откинулась, и поток солнечного света ослепил уже привыкших к темноте людей.
Угрюмый страж с костлявым лицом уставился на пришельцев. Взгляд старика был напряжен и дик, и его грязные седые космы развевались вокруг головы и падали на плечи.
- Кто вы, чужеземцы? - проскрипел он на наречии абенаки - Почему вы добровольно пришли в Нор-Ум-Бега?
- Это Глускап и его спутница Бумола, Женщина Ночи, - гордо ответствовал Нунганей. - Они явились навестить Хоббамока Мерзкого. А я Нунганей, абенаки из Атиниена, их друг и проводник.
Костлявый старик издал смешок - короткий неприятный звук, в котором отчетливо слышалось недоверие, - и стало видно, что губы его искусаны и изорваны. На плечах и руках стражника тоже виднелись следы зубов - белые зажившие шрамы и свежие раны, некоторые едва затянувшиеся - словно в приступах боли или в припадках безумия он с волчьей яростью грыз собственное мясо.
