Александр Рыжов - Земля Тре
- Я бы тоже, - сказал Илья.
В море, в полупрозрачной глубине, извивалось гибкое тело. Глеб на глаз смерил его длину, и на взопревшей спине каплями холодной росы выступил пот. Над водой взлетел плоский, как рыбий плавник, хвост, и море содрогнулось от чудовищного удара. Ушкуй, легче пробки, вылетевшей из бочки с квасом, рванулся вперед. Парус, то теряя, то ловя воздушные потоки, полоскался, как большая тряпка.
- Поскорей бы убраться, - промолвил Глеб, не сводя глаз с бурунов, кипевших на том месте, где вращалась под водой громадная черная спираль.
- Просто так не отвяжется, - сказал Коста. - По всему видать, любопытный.
Змей стал ходить кругами, и море под ушкуем просело - вода стала втягиваться в широкую воронку. В руках у Глеба появился лук. Стрела прошила белую пену, ударилась в литую, без чешуи, без единой складки, кожу змея и отскочила, как от панциря.
- Бесполезно, - качнул головой Коста. - Тут и гарпуном не прошибешь. Разве что в глаз. Может, Пяйвий...
- Нельзя! - испугался Пяйвий. - Будет злой... Совсем плохо...
- Неужели его нельзя убить?
- Можно. У нас убивают.
- Как?
- Оллмэть.
- Оллмэть? - Глеб произнес чужое слово с осторожностью, будто пробовал незнакомый заморский фрукт. - Что такое оллмэть?
- Трава. Ее варить... мазать стрелы, копья...
- Отрава?
- Да. От нее все умирать - люди, звери... Даже змей.
- Где ж ее взять, твою отраву? - в сердцах проговорил Илья. - Вода кругом.
Море кипело со всех сторон. Круги, описываемые змеем, сужались, и ушкуй болтался на волнах, как игрушечный берестяной кораблик. Казалось, еще чуть-чуть, и от него останутся одни щепки. Жуткая пасть время от времени показывалась над клочьями пены, и отчетливо слышался лязг зубов-кинжалов.
Пяйвий стоял бледный как полотно. Глеб выхватил меч - что еще оставалось делать? И только Коста, спокойный, как всегда, сделал то, чего никто не ожидал: вынул из кармана новгородскую свистульку и, приложив к губам, дунул во всю силу могучих легких.
Свист получился воистину богатырским. У всех до одного заложило уши, а Глеб вспомнил сказку про Соловья Разбойника и подумал, что окажись поблизости трава - полегла бы вся. Даже волны на несколько верст вокруг испуганно присели, как шаловливые дети от родительского окрика. А змей, словно былинный Горыныч, которого хитрый Иван, подкравшись сзади, огрел по башке дубиной, замер и вылупил глаза - из игольных ушек они превратились в две большие оловянные пуговицы.
- Дошло! - крикнул Коста не без удовольствия. - А ну-ка еще разок!
В глазах змея полыхнуло фиолетовое пламя. Неведомая сила вытолкнула его из воды - окруженный алмазной россыпью брызг, он взмыл в небо, будто поверил, что у него, как у Горыныча, есть крылья, и, выгнувшись подковой, рухнул обратно. Ушкуй - ореховая скорлупа! - завертелся на месте, хлебая воду то одним, другим бортом. Водоворот потянул его вниз - в ледяную бездну. Парус затрепыхался, как дыхание в горле умирающего.
- Эх... ма!
Глеб упал на палубу, обхватив руками основание мачты. Почувствовал, как корабль, словно маятник, достигший нижней отметки, снова потянуло наверх. Р-раз! - и опять вниз... Р-раз! - наверх...
- Качели! - прохрипел распластавшийся рядом Коста.
Вдруг сумасшедшая пляска прекратилась. Море дрожало под днищем ушкуя крупной дрожью, но опасные колебания мало-помалу затихали. Держась за мачту, Глеб поднялся, шагнул на полусогнутых к борту. Ощущение было такое, что палуба может в любую минуту провалиться.
Волны за бортом невпопад всплескивали, раздавая друг другу незаслуженные оплеухи, но вода уже не бурлила. Глеб обшарил море глазами до самого горизонта - не покажется ли зубастая голова чудища? Пусто...
Подошел Коста, с усталым выдохом навалился грудью на борт.
- Ушел.
- Уплыл...
Глеб потрогал вскочившую на лбу шишку, повертел ноющей шеей.
- Все целы?
- Кажись, все.
Ушкуй со стариковским кряхтением выпрямился. Мачта, парус, снасти - все было на месте.
- Считай, дешево отделались.
- Пока дешево...
Впрочем, толку от уцелевшего паруса было немного. Когда вышли из Онежской губы, он бессильно повис на мачте - над морем воцарился мертвый штиль. Пришлось браться за весла. Садились по двое, сменялись через каждые полчаса. Ушкуй полз, как улитка по стеблю.
- Что за напасть! - досадовал Илья, глядя, как медленно уплывает вдаль Летний берег, последний привет Заволочья. - Мужики рассказывали, что в Студеное море осенью лучше не соваться - бурям конца нет. А тут - хоть бы ветерок.
- Еще успеется, - говорил осторожный Коста. - После жалеть будешь, что накликал.
- Не буду. Из этого киселя век не выбраться. Уж лучше буря.
Дни проскальзывали по небу стремительно, вспыхивая и сгорая дотла, как тонкие лучины. Зато ночи тянулись долго и тревожно. Глеб проглядел все глаза, ожидая, что из морской пучины вынырнет какое-нибудь новое чудо, и держа наготове испробованное Костой оружие. Но, кроме чаек, не видно было никого.
Однажды вечером на востоке показался пустынный берег какого-то острова. Глеб справился по карте, начертанной на кожаном лоскуте, и позвал всех на палубу.
- Железные Ворота? - догадался Илья.
- Похоже, они.
Дальше на карте не было ни единого знака - севернее этих мест никто из русичей не проникал. Глеб хотел выбросить ее за ненадобностью, но передумал.
- Если повезет, дорисуем сами. Коста смотрел на остров, проплывавший мимо. Камни, камни, камни, редкие деревья...
- Как он называется?
- Каяне называть Мудьюг, - ответил Пяйвий. - Извилистая Река.
- Значит, там есть вода, - сказал Савва. - Не сделать ли нам остановку?
- Унылое место, - поморщился Коста. - Давайте лучше налево. Там и вода есть, и лес побогаче.
- Откуда ты знаешь?
- Чутье...
Повернули на запад, и через некоторое время линию горизонта заслонил материк. В вечерних сумерках он надвинулся непроницаемой стеной и застыл, когда волна вынесла ушкуй на песчаную отмель.
- Переночуем здесь, - распорядился Глеб. - Если ничего не случится, утром пойдем на разведку.
- Все вместе?
- Завтра решим.
Ночь прошла тихо. Утром Илья предложил разделиться: троим остаться на ушкуе, троим идти в лес. Но Коста рассудил иначе:
- Двоих на ушкуе достаточно. А в лесу, случись что, пара рук лишней не окажется. Как считаешь?
Вопрос был обращен к Глебу. Тот мгновение раздумывал, потом кивнул, соглашаясь. Осталось решить, кто пойдет, а кто останется. Коста отколол ножом от мачты тонкую щепу, разломил ее на шесть частей. Отвернулся.
- Кинем жребий. Кто вытянет длинную, тот останется.
Первым тянул Глеб.
- Короткая. Вторым - Илья.
- Короткая...
Короткие попались и Савве с Пяйвием. Последние две щепки Коста, не показывая, выбросил за борт.