Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. Том 23
Повисла пауза. Док одолел искушение сунуть голову в дымоход-подслушать, что творится внутри. Кто-то внизу, возможно, только того и ждал, чтобы пальнуть из камина в упор.
— Ваша взяла! — наконец ответил голос. — Мы сдаемся. Выходим с поднятыми руками.
— Сперва заложники!
Снова пауза. Затем голос:
— Забирайте своих студентов!
Звучный хлопок парадной двери подкрепил сообщение. С крыши Калибан не мог видеть, кто именно вышел из дома, но Берни, выглянув из-за далекого дерева, подал подтверждающий знак. Спустя несколько секунд Коббс и Барбара, торопящиеся укрыться в зарослях, показались в поле зрения Калибана-оба перепачканные с ног до головы грязью и кровью, оба со связанными за спиной руками.
Следом на крыльцо выскочили сразу трое. Одновременно с ними еще двое выбежали в заднюю дверь, а двое-через брешь, пробитую одной из гранат в южной стене. И все непрерывно палили, ничуть не жалея боеприпасов. Коббс с девушкой тут же залегли, но никто из команды Царндирла расходовать патроны на них и не собирался. У стрелков имелись цели посущественнее.
Калибан, мигом осознав крайнюю ненадежность своей позиции, швырнул безобидную-без запала-связку динамита под ноги двоим во дворе, чтобы хоть на миг отвлечь их внимание от своей персоны, сам же, перескочив конек крыши, спрыгнул на другую сторону и покатился по земле, поливая из атомата остальных. Его пули срезали двоих; третьего достал Берни из своего карабина.
Двое на задворках, ополоумев при виде динамита под ногами, задали стрекача и угодили прямо под кинжальный огонь из автомата Пончо.
Те двое, что выскочили через пролом в стене, в первые же мгновения боя были оба задеты пулями. Один, опершись на локоть, все же открыл пальбу, и Пончо пришлось его добить. Второй, не поднимаясь с земли, задрал руки кверху. Не сумел он подняться на ноги и после команды, которую издалека выкрикнул ему Пончо.
Берни перерезал путы на руках археологов. Девушка, жутко растрепанная и с ног до головы в грязи, уже не казалась столь очаровательной, как прежде. Но, увидев Калибана и просияв улыбкой, она снова стала на миг воплощением подлинной женственности.
Из-за дома показался Пончо, волочивший за собой по земле пленного. Бросив его перед Калибаном, сообщил хвастливо:
— Сюрприз! Если верить приметам, перед вами фон Царндирл собственной персоной.
Калибан, выставив Берни дозорным, собрал в одно место возле стены оружие и прочие трофеи. Пончо тем временем отволок раненного языка в дом, где напичкал восстановительными пилюлями, а, когда тот малость прочухался, заставил плотно поесть. Судя по наличию в доме разбитого передатчика, радист, валявшийся теперь вместе с ним в луже спекшейся крови возле развороченного камина, вполне мог успеть поднять тревогу.
Во всем доме, состоявшем на поверку из одной большой комнаты, царил немыслимый хаос.
Калибан сделал Царндирлу укол. Спустя четверть часа расспросов кое-что уже прояснилось.
Очевидно, Царндирл, не зная своих нанимателей ни в лицо, ни поименно, прислуживал
именно
Девятерым бессмертным.
Калибану стоило определенных усилий сдержать волнение. Хотя сам он на пару с Грандритом и восстал против тайной ложи, ему и в голову не могло прийти, что кто-то еще способен на подобное безумство. И уж совершенно никак не мог заподозрить он в том Ивольди, который и так располагал солидным ломтем от общего пирога Девятки.
Фон Царндирл, пребывая на самых нижних ступенях иерархии бессмертных, не являлся даже «кандидатом в кандидаты». Он и понятия не имел, что штурмовал замок одного из своих же тысячелетних властителей, чьи распоряжения, обычно связанные с кровопролитием, всегда исполнял беспрекословно. Все, что на сей раз сочли нужным сообщить ему, заключалось в приказе схватить старого длиннобородого гнома по имени фон Грамз, владельца старинного замка. Царндирлу еще повезло. Пока его люди один за другим гибли в подвалах, он со второй группой обыскивал верхние этажи. Потеряв несколько человек в схватках с волками и птицами и не обнаружив там ни души, Царндирл вернулся на первый этаж, где наткнулся на тайный ход в подземелье-как понял Калибан, другой, не тот, настежь открытый, которым воспользовалась первая группа и он сам.
Очень скоро значительная часть группы Царндирла погибла, раздавленная каменной ловушкой, а сам он, шедший во главе, выскользнул из нее буквально чудом. Пятеро уцелевших отказались следовать дальше, и Царндирл вынужден был вернуться в Грамздорф, откуда радировал своему непосредственному командиру, герру Шмидту (которого тоже никогда не встречал лично). Шмидт приказал схватить и допросить Коббса и Вильерс, а также взять под пристальное наблюдение пожилого норвежца Сигурдсона и двух его компаньонов. При первой же удобной возможности их тоже следовало брать живьем; если же попытаются сбежать-прикончить.
И снова Калибан был озадачен подобным всеведением. Как мог этот самый Шмидт пронюхать о связи молодых англичан с компанией норвежца? И что из того следует? Если маскарад Калибана не раскрыт, то каковы же истинные причины подозревать археологов? Ведь Шмидту не может быть известно, что парочка побывала в плену у Ивольди, а освобождением своим обязана именно Калибану со товарищи. Даже если кто-то из людей Царндирла заметил, как англичане прошли за стариком-норвежцем в его номер, это еще ничего не доказывает.
Ведь если бы кто-то из подручных Девятки распознал под личиной Сигурдсона смертельного врага бессмертных, Калибана, то приказы, полученные Царндирлом, носили бы совсем иной характер. Атаковать, невзирая на последствия! Застрелить немедленно и, если придется, прикончить под носом даже у всей местной полиции, на глазах хоть у сотни свидетелй! Потом, мол, вытащим, можешь не сомневаться. Будешь на всю жизнь обеспечен, деньги станешь грести лопатой, получишь место поблизости от стола Девятки.
Нет, маскировка Калибана и его друзей пока еще не раскрыта. Подозрения, видимо, вызваны их отсутствием в гостинице в ночь штурма.
Док подробнее расспросил Царндирла об этом. Немец, сидящий на стуле в деревянной позе с отстекленелым взглядом прямо перед собой, отвечал потусторонним голосом. Точно, мол, ничего не известно. Впрочем, один дозорный оставался в деревне, чтобы предупредить штурмовую группу в случае какого-либо переполоха. Он-то, мол, и заметил, как норвежец с компаньонами покидали постоялый двор. Царндирл же только передал эту информацию по команде. Сообщил также об исчезновении тремя днями ранее молодой английской четы. Приказано было сообщать обо всех из ряда вон выходящих происшествиях.
