Ольга Силаева - Рассказы
"Ты мой", - прошелестели листья.
"Мой", - каркнула ворона.
"Мой, мой, мой", - мрачно пробарабанил дождь.
Волшебник приподнялся на постели и улыбнулся.
- Уже вот-вот, - заметил он.
Друзья, собравшиеся перед его кроватью, переглянулись. Они знали волшебника много лет, и никто из них не нашелся, что сказать.
- Ты хотел нам что-то сообщить, - напомнил Дален, глава ордена. - Марек, у тебя мало времени.
- Да, друзья мои. - Марек откинулся на подушки. - Не секрет, что маги умирают. Старые секреты забыты, волшебство мельчает, к нам прислушиваются все реже... верно, Дален?
- Мы пытаемся это изменить. - Дален переступил с ноги на ногу. - Но восстановить великие заклинания не так-то просто.
- Но теперь все изменилось. - Марек улыбнулся. - Я нашел секрет бессмертия.
Ветер за окном вдруг стих. Серебристые нити дождя вобрали в себя лунный свет и пролились на землю все, без остатка. В воздухе запахло яблоками.
Волшебник вытянул руку, и в его ладони появился свернутый свиток.
- Я искал это знание долгие годы. Несправедливо, что мы живем какие-то семьдесят лет, не успев ничего толком, правда?
Кто-то возбужденно вздохнул, кто-то поперхнулся и закашлялся. Зашуршали мантии, волшебники придвинулись ближе.
Марек рассмеялся. Закашлялся:
- Эйлин, ты самая младшая здесь. Скажи мне честно: на что бы ты пошла ради бессмертия?
- На все, - неуверенно ответила молодая волшебница. - Почти.
- Марек, оставь Эйлин в покое, - глубоким голосом произнес Дален. - Лучше скажи, как тебе удалось то, перед чем спасовали величайшие из нас? Если, конечно, ты не пытаешься нас разыграть.
- О, розыгрыш открылся бы слишком быстро, - засмеялся Марек. - Нет, друзья, я не шучу. Каждый из вас может прочитать этот свиток и прожить еще одну жизнь. А потом, когда смерть снова жарко зашепчет в ухо - еще и еще раз.
Волшебники молчали, но в воздухе вдруг заискрило. Словно тонкие, приученные с детства к сложным жестам пальцы затрещали и изогнулись, превращаясь в хищные когти, а глаза - добрые, умные, голубые и карие - налились черной кровью. Вот-вот сорвется с насеста коршун и с клекотом кинется на хрупкий свиток...
- Так ты не умрешь, - утвердительно сказал Дален.
- Нет, старый друг, - Марек посмотрел на Далена, потом на свиток, - сегодня ночью я умру. И это, поверь мне, очень грустно.
Волшебники зашевелились.
- Почему? - тихо спросила Эйлин. - Разве тебе не хочется жить?
- Очень. - Волшебник закрыл глаза. - Ведь свиток и вправду даст бессмертие тому, кто прочтет его, но только за счет другого мага. Один волшебник должен рассыпаться горсткой праха, чтобы другой получил здоровье и юность.
За окном тихо-тихо начал накрапывать дождь. Никто не шевельнулся.
- Я позвал вас сюда, потому что не мне решать, кому жить и кому умереть. И... - волшебник замялся, потом судорожно сглотнул и открыл глаза, - мне не хватило сил уничтожить свиток. Понимаете?
- Тогда мы сделаем это, - кивнул Дален. - Ты правильно сделал, что позвал нас.
- Нет, - с усилием продолжил волшебник. - Вы все еще не понимаете...
- Не надо! - вдруг выкрикнула Эйлин. - Я поняла, не мучай себя!
Дален положил ей руку на плечо.
- Пусть он скажет остальным.
Дождь хлестал по крыше в полную силу, выбивая слова и отсчитывая секунды. Волшебник горько улыбнулся.
- Простите меня, друзья. Я позвал вас сюда, чтобы воспользоваться вашей силой и вашей слабостью. Чтобы забрать то, что мне не принадлежит.
Темноволосый колдун, уже почти протянувший руку к свитку, резко отдернул ее. Двое волшебников подались назад, хватаясь за жезлы.
- Вы лучшие в своем ремесле. Примите решение за меня. Вместо меня.
Волшебник закрыл глаза. И умер.
Целую минуту в комнате царила тишина. Дождь лил по-прежнему, но уже без сумасшедшей спешки. Взоры всех были прикованы к свитку.
- Я хочу, - Дален помедлил, обводя взглядом лица волшебников, - я хочу, чтобы ни одно слово, произнесенное здесь, не вышло за пределы этой комнаты. Последняя воля волшебника священна. Мы уничтожим свиток, и я никому не позволю опозорить память о том, кто уже не может ответить.
- Разумеется, но...
- Может быть, не стоит спешить...
- Ведь мы не знаем, чьи умения могут понадобиться ордену...
- Достаточно! - рявкнул Дален. - Может быть, вы и хотите получить удар в спину, но я предпочту, чтобы каждый из вас прожил свой срок и умер не от руки друга. Эйлин, уничтожь эту вещь немедленно.
Эйлин медленно шагнула вперед и взяла свиток.
Дален вздохнул. Он знал, что Марек, самый бесталанный из волшебников ордена, не начертил на нем ни одной руны. Но скоро в округе не останется ни одного мага, не пересказавшего знакомым историю о свитке, дарующем бессмертие. Ранимые и честолюбивые, волшебники не пройдут мимо такой новости, и однажды... может быть, однажды магия вновь обретет величие.
- Спи спокойно, - прошептал Дален. - Никто никогда не узнает правды.
Девушка бросила свиток в огонь. Волшебники выдохнули, как один: на пергаменте лунным блеском вспыхнули серебряные руны, и в башне повис тонкий запах миндаля. Свиток медленно поворачивался в пламени, и в неверном свете огня Далену показалось, что Марек улыбается.
За окном стучал дождь.
Субтитры
Лена выскочила из подъезда, прикрывая голову руками. С утра лил, не переставая, холодный дождь, и она десять раз пожалела, что выбежала на улицу в тапках, легком платье и без зонта. За компьютером было куда уютнее. Но в голове уже полчаса крутились слова: "Хорошо бы за фруктами сходить", с каждой секундой становясь ярче и объемнее, и Лена не выдержала. Подхватила ключи, сунула ноги в тапки и понеслась вниз, под дождь, к раскладному прилавку, где под мокнущим полиэтиленом прели сливы и абрикосы.
Под козырьком ларька выстроилась очередь. Пожилая дама, узбек с соседней стройки и молодой человек в плаще. Лене места под козырьком хватило едва-едва.
- Еще два перца, - строго сказала дама. - И не ложьте к помидорам, они помнутся.
Лена вздохнула. С козырька стекали капли, больно ударяя по плечам и спине.
Из глубина ларька послышался голос продавщицы:
- Все?
- И головку чеснока. С тысячи у вас сдача будет?
- Будет, только двадцать рублей посмотрите.
- Сейчас... - Дама полезла в кошелек. - Четырнадцать... пятнадцать...
В хвосте очереди Лена переминалась с ноги на ногу. Тапки промокли безнадежно.
