Джордж Смит - Кэр Кабалла
— И это, должен вам сказать, было бы с вашей стороны величайшей глупостью, — решительно воспротивился Ноэль. — Вы же знаете, что представляют собой эти троги. Они все ненавидят нас, живущих наверху. Да они нападут на вас, как только увидят! С чужаками они не хотят иметь никаких дел.
— Но ведь жрица живет среди них, — возразил Дилан, — и до сих пор никто не убил ее.
— Интересно, кто бы осмелился это сделать? — рассмеялся Ноэль. — Эти ведьмы способны превратить человека в аллигатора или в лягушку одним только взглядом.
— Ну, а где тогда мы будем искать ответы на наши вопросы? Где мы отыщем способ преградить путь Кэру Кабалле и его джогам? Кто еще посвящен в секреты далекого прошлого?
— Я готов согласиться, что жрицам богини Керидвен они, скорее всего, известны, — не стал возражать Ноэль. — Пожалуй, я даже не смогу назвать больше никого, кто бы еще хранил в памяти эти древние тайны, но…
— В таком случае я отправляюсь к жрице в Трогтаун, — прервал его Дилан, — и именем леди Этны попрошу ее о помощи.
— Ладно, тогда я тоже иду с вами, — сдался Ноэль, — хотя меня и не очень прельщает перспектива превратиться в лягушку. Некоторые молодые леди из числа моих приятельниц были бы ужасно огорчены, если бы я вдруг весь покрылся бородавками, прыгал вокруг них и квакал: куске, брек-ке-ке-ке-кекс. Но ради империи я, так уж и быть, рискну. Авось обойдется.
— Я тоже хочу пойти, — присоединился к нему Чакворд. — До смерти хочется поглядеть на этот ваш нижний город.
— Нет, друзья, — отверг Дилан их притязания. — Леди Этна говорила, что должен идти я, так что будет лучше, если я пойду один. Жрицы все же не совсем обычные создания, и если мы явимся к ней все вместе, она может выкинуть какой-нибудь фокус или просто не покажется нам на глаза.
— Поня-атно, — с усмешкой протянул Ноэль. — Всю необузданную пылкость жрицы вы решили приберечь для себя. Ну, а мы, по-вашему, что должны в это время делать? Сидеть в душной приемной какого-нибудь бюрократа, ожидая, пока нас оттуда выкинут?
— Нет, вы должны будете готовиться к нашему походу на северо-запад, без тени улыбки отвечал Дилан. — Если только мне не удастся узнать от этой жрицы ничего существенного, что могло бы задержать нас, завтра поутру мы отправимся на север и прихватим с собой рэтлер. Может быть, на месте, в полевых условиях, мы сумеем заинтересовать командиров.
— Неплохая мысль, — одобрил Чакворд.
— А что? — подхватил Ноэль. — Когда эти генералы и полковники увидят прямо перед собой, за проливом, армию джогов, может быть хоть тогда у них в голове прояснится. Я передам «Возмездие» лейтенанту ван Рэсселвею, а сам потихоньку устрою себе небольшой отпуск.
— Ну, а пока вы тут будете всем этим заняты, я прогуляюсь в Трогтаун и поищу жрицу, — сказал Дилан.
— Ладно. Только вы все-таки будьте там посдержаннее, оденьтесь как-нибудь поскромнее, что ли, — посоветовал Ноэль. — Если, конечно, все правда, что я о них слышал, — подумав, добавил он.
Двумя часами позже Дилан был уже в пути. Он зашел к себе, переодел пальто и снял плед, но остался в килте. Килт был частью его существа, и даже ради того, чтобы стать неприметным и не бросаться в глаза, он ни за что не согласился бы расстаться с ним. Он взял с собою крепкую трость, а также, по совету Ноэля, сунул в карман небольшой револьвер.
Когда он приблизился к одним из ворот, ведущих в нижний город, уже смеркалось. Правда, это не имело особого значения, поскольку, за исключением небольших площадок сразу за воротами, в Трогтауне всегда была ночь.
Все большие железные ворота, что преграждали спуск в нижний город, не отворялись так давно, что никто из живущих ныне людей уже и не помнил, когда это случилось в последний раз. Зато маленькие калитки рядом с воротами теперь редко оставались закрытыми. Каждая из них охранялась парой констеблей, которые обычно томились от скуки в своей караульной будке напротив ворот, наблюдая, как поток трогов движется туда и обратно по своим делам. В прежние времена, до того, как премьер-министром стал прадед Дилана Адам Макс Мак-Брайд, трогам позволялось работать лишь домашними слугами, но сейчас они трудились на кораблестроительных верфях, на мельницах, и даже занимались мелкой торговлей, однако жили они все до сих пор в Трогтауне. Дилан никогда не давал себе труда серьезно задуматься над этим вопросом, но не исключал возможность того, что такси порядок вещей предпочитают сами троги.
Когда Дилан приблизился к калитке, оба констебля выпрямились и козырнули.
— Вы заблудились, сэр? — спросил один из них.
— Нет, — ответил Дилан, — я иду вниз.
— Прошу прощения, сэр, — сказал офицер, — но если вы впервые в Авалоне, я должен предупредить нас, что…
— Все в порядке, констебль, — успокоил его Дилан, — я знаю, куда иду.
— Как скажете, сэр. — На лицах охранников было написано сомнение, но попытки задержать его они не сделали. Не было ничего невероятного в том, что молодой джентльмен знается с девицами из Трогтауна.
Пройдя через калитку и спустившись по пандусу, Дилан очутился на заполненных толпой улицах нижнего города. Лавки были открыты, а из какого-то мюзик-холла доносилось тоненькое сопрано, напевавшее печальную песенку, которую Дилану никогда не доводилось слышать в верхнем городе:
Жизнь всего лишь химера, не так ли, мой друг,
Приукрашенных горестей мера, мой друг.
Плачешь ты, лишь родился,
Стонешь — только женился;
Смерть смеется: чего ж ты добился, мой друг?
Грустная песенка звучала в то же время несколько пародийно, и Дилан усмехнулся, протискиваясь сквозь толпу. Он старался идти совершенно спокойно, но просто не мог не привлечь внимания. Такое было невозможно для любого из верхнего города, так как троги были низкорослыми, а высокому Дилану, имевшему рост не менее шести футов, средний трог доходил всего лишь до плеча. К тому же его сильно загорелая кожа резко контрастировала с бледной, почти прозрачной белизной трогов.
Наблюдая вокруг себя жизнь подземного города, Дилан вспомнил, что, когда преемник Адама Макса попытался было что-то в этом городе разрушить, все троги, как один, поднялись на его защиту. Дилан недоумевал, что достойного защиты нашли они в подобном образе жизни.
По мере удаления от торгового района звуки музыки и смеха, доносившиеся из мюзик-холла, становились глуше, но все сильнее давали себя знать изнуряющая духота и запахи нижнего города. Возле многоквартирных домов, почти упиравшихся своими тремя этажами в бетонное перекрытие, воздух был буквально насыщен запахами жарящейся пищи и кипятящегося белья. Из домов доносился невнятный шум голосов, заглушаемый криками белолицых детей, играющих на улице в мяч.
