Станислав Гагарин - Разум океана. Возвращение в Итаку
— Я тоже рад встрече с тобой, — ответил голос. Это был голос Накамура.
— Но причины, вызвавшие радость у тебя, и мое желание встретиться с тобой различны, Старший Самурай.
— Ты говоришь загадками.
— Сейчас я скажу все.
— Нет, нет! Не сейчас! Сегодня я снова встречусь с тобой позднее. Понятно? Позднее…
Бакшееву показалось, что профессор испуган.
— Хорошо. Что хочешь ты от меня, Старший Самурай?
— Рядом со мною находится молодой коллега. Он давно ищет встречи с тобой, Старшая Мать. Он ученый. Зови его Доктор.
— Я рада приветствовать вас, Доктор, — произнес голос, все тот же далекий голос. Степан сообразил, что обращаются к нему.
— Поздоровайтесь, Бакшеев, — вмешался профессор. Степан разжал губы, пытаясь произнести хоть слово, но не мог ничего сказать, снова стала увеличиваться голова, он догадался, что отвечать надо мысленно, попытался сосредоточиться, услышал: «Я плохо слышу его», почувствовал, будто голову разрывают на части, хотел крикнуть, и вдруг все исчезло.
Открыв глаза, он увидел перед собой обтянутое желтой кожей лицо профессора Накамура. Единственной рукой профессор расстегивал ему ворот рубашки.
— Вы можете встать?
Степан тряхнул гудевшей головой и приподнялся в кресле.
— Вот и хорошо, — сказал профессор. — Мне следовало вас проинструктировать… Но, может быть, так оно лучше.
— Что это было? — спросил Степан.
— Потом, потом, — сказал профессор Накамура. — Идите отдыхать.
Он подошел к пульту, возвышающемуся между кресел, и нажал одну из многочисленных кнопок.
Степан поднялся из кресла и встал на ноги, стараясь унять в них противную дрожь. Голова сильно кружилась.
Вошел Аритомо Ямада.
— Проводите коллегу в его комнату, — сказал профессор Накамура. — У него было много впечатлений сегодня.
Пошатываясь, Степан направился к выходу. У двери его поддержал за локоть Аритомо Ямада.
— Отдохните как следует, — вслед Бакшееву проговорил профессор Накамура. — Завтра вы будете мне нужны.
Степан Бакшеев и Аритомо Ямада прошли длинными коридорами, и у стеклянной двери, ведущей на площадку перед океанариумом, Степан остановился.
— Мне хотелось бы выйти на свежий воздух, — сказал он Аритомо Ямада.
Молодой японец толкнул дверь, и они вышли в гигантский кратер, высоко над ним округло синело небо.
— Хотите сигарету? — спросил Аритомо Ямада.
— Нет, подождите, — сказал Бакшеев.
Он услышал тихий всплеск, повернулся и увидел, как из-под скалы, по каналу, уходящему в нее, выплыла крупная, не менее трех метров, самка-афалина, зарылась в воду, с шумом выскочила на поверхность и через открытый шлюз прошла в средний бассейн.
Бакшеев удивленно взглянул на своего спутника.
— Это Фист-кых, — пояснил Аритомо Ямада. — Старшая Мать Фист-кых. Это с ней вы сейчас говорили.
2
Они стояли у кромки одного из бассейнов океанариума и смотрели, как громадная афалина медленно ходила кругами, держась в полуметре от стенок. За нею следовала группа из пяти дельфинов.
— Фист-кых рассказывает им о встрече с человеком, — сказал Аритомо Ямада, — со Старшим Самураем — профессором Накамура. Он сам придумал себе такое имя. А они считают, что слово «самурай» означает нечто вроде основателя семейства.
Аритомо Ямада говорил спокойно, а Степан Бакшеев стоял ошеломленный.
— Значит, — начал он нерешительно, — профессор Накамура сумел…
— Да, — перебил его Аритомо Ямада, — сумел установить с дельфинами прямой контакт. Только не оборачивайтесь, пожалуйста, сюда идет Косаку Хироси. Не говорите ничего лишнего при нем.
— Какие изящные животные, — заговорил Косаку Хироси, подходя к ним и показывая рукой на дельфинов в бассейне. — К сожалению, мне приходится иметь с ними дело, когда они уже неподвижны.
— Вы хотите сказать, что предпочли бы резать их живыми? — сощурившись, спросил его Аритомо Ямада.
— Что вы, коллега, ничего подобного я не имел в виду. Просто ваша интересная работа с этими разумными существами мне больше по душе, — сказал Косаку Хироси.
— А мне казалось, что ваше призвание — орудовать ножом, и только, — резко ответил Аритомо Ямада.
Косаку Хироси слегка скривил рот, затем зубы его блеснули в улыбке.
— У вас дурное настроение, коллега. Простите за назойливость, но я не сумел этого вовремя рассмотреть. Извините. Мы продолжим наш разговор как-нибудь в другой раз.
Он поклонился, попятился назад, затем повернулся и зашагал к дверям, ведущим во внутренние помещения лаборатории. Глухая злоба душила Косаку Хироси, когда он миновал порог и двинулся в операционную.
«Ну погоди, щенок, — думал он. — Я найду для тебя достойную расплату за эту наглость. И этот русский… Они, видимо, заодно. Накамура хочет доверить русскому тайну. Старый кретин! Почему он так носится с этим русским? Зачем он ему? И Тиэми Тода стала неузнаваемой с тех пор, как этот человек появился на острове… Нет, нет, это невозможно! Надо что-то предпринимать, надо поближе сойтись с этим Бакшеевым. Зачем он нужен Накамура?…»
Оставшиеся у океанариума Аритомо Ямада и Степан Бакшвев медленно шли вдоль бассейнов. Наступило время кормления дельфинов, и служители в желтой униформе выносили из вспомогательных помещений лаборатории корзины с пищей.
— Пойдемте на берег бухты, — сказал Аритомо Ямада Бакшееву.
По дороге Степан спросил:
— Зачем вы так с ним?
— Косаку Хироси — нехороший человек.
— Но именно от вас я слышал совет относительно выдержки. Зачем наживать себе врагов? Да еще в такой ситуации и в таком месте…
— Вы правы.
Они прошли по берегу и присели у края воды на плоский камень.
— Неужели это наконец случилось? — спросил Степан Вакшеев.
— Странно, что от вас я слышу этот вопрос. Ведь вы с профессором Ветровым шли к тому же.
— Да, целью нашей работы было и установление контактов с дельфинами тоже. Собственно говоря, для профессора Ветрова это было основной целью. Я же настроен был скептически, хотя возможность этого признавал. Более того, профессор Ветров поручил мне готовить код для зашифровки дельфиньих сигналов, но работа эта так неожиданно прервалась…
— Так вот, профессор Накамура построил аппарат, который позволяет ему говорить с дельфинами, как нам с вами, — сказал Аритомо Ямада.
— Это невероятно! — воскликнул Степан. — Это же такие возможности!
Аритомо Ямада горько усмехнулся.
— Не торопитесь с выводами, — сказал он. — Наша лаборатория является сверхсекретным объектом военного министерства. Понимаете? Военного!
