Майк Резник - Пророчица
— Какой черт дернул Ломакса связаться с тобой?
— Вы это о чем? — спросил Малыш с вызовом.
— Это значит, что я хочу знать, какой черт дернул Ломакса связаться с тобой, — спокойно повторил Айсберг.
— Я оказал ему одну услугу на Сером Облаке.
— Это какую же?
— Я спас ему жизнь.
Айсберг удивленно уставился на него.
— Ты? — переспросил он с явным недоверием.
— Я.
— Не смею спросить как, но, может, ты все-таки расскажешь мне?
— Думаете, я вру? — оскорбился Малыш.
— Давай скажем так: я думаю, что ты слегка преувеличиваешь, — примирительно сказал Айсберг. — И лучше бы так оно и было, — добавил он, немного помолчав. — Если у Ломакса возникла нужда в том, чтобы ты спасал его жизнь, то, значит, я нанял не того. Я не дожил бы до своих лет, если бы неверно оценивал людей, которых нанимаю. — Он помолчал. — Где вы напали на след Помазанного?
— Мы с ним не встречались. Мы имели дело с одним из его людей на Олимпе, но я понятия не имею, где находится сам Помазанный.
— А что ты о нем знаешь?
— Немного. Лишь то, что он руководит какой-то религиозной сектой и жаждет вашей смерти.
— Ты уверен, что тот, о ком ты говоришь, — он, а не она? — спросил Айсберг, наконец-то тоже отхлебнув из своего стакана.
— Да. По крайней мере Корбеккиан — это его человек на Олимпе, тот самый тип, который нанимал людей, чтобы убить вас, — так вот Корбеккиан называл его он. А в чем дело? — поинтересовался Малыш. — Разве тут замешана какая-то женщина, у которой зуб против вас?
— Вполне возможно, — ответил Айсберг. — Я просто хочу убедиться, что сейчас она не называет себя Помазанный.
— Так значит, где-то все же существует женщина, которая хочет убить вас, — повторил Малыш, и в его глазах вспыхнул интерес. — А что вы ей такого сделали?
— Это долгая история, — ответил Айсберг и допил стакан.
— Я весь одни сплошные уши.
— Кроме того, это не твое дело.
— Знаете, я бы не назвал вас самым дружелюбным собеседником из тех, с которыми мне приходилось встречаться.
— Слушай, — сказал Айсберг, — за последний месяц сюда заявились один за другим четыре человека, которых я никогда не видел и которые пытались меня убить. А теперь откуда-то из голубых далей появляешься ты и заявляешь мне, что какой-то чокнутый монах хочет меня убить, а еще вдобавок к этому в любой день я могу услышать, что Танцующий на Могиле работает на него. Некоторые люди, возможно, способны испытывать дружеские чувства при этих обстоятельствах, но я не принадлежу к их числу.
— Но я здесь для того, чтобы помочь вам, — сказал Малыш.
— Ты? — переспросил Айсберг с улыбкой. Похоже, его очень позабавил ответ молодого человека. — И что ты можешь сделать?
— Да что угодно.
Айсберг пожал плечами.
— Возможно, тебе и удастся меня удивить. — Он помолчал. — Как тебя зовут?
— Меня называют Кремниевый Малыш.
— Кто называет?
Малыш сглотнул.
— Все, кто встретился мне с тех пор, как я покинул Серое Облако, — ответил он не очень уверенно.
— Угу, все десять из них? — сказал Айсберг. — Ладно, это интересное имя, особенно для молодого человека, который, кажется, состоит из плоти и крови. Откуда оно взялось?
— Его мне дал Танцующий на Могиле.
— В таком случае я просто заинтригован. Почему ты Кремниевый Малыш?
— Я имплантировал себе электронные чипы, которые позволяют видеть в темноте, а также в инфракрасной и ультрафиолетовой областях спектра. А за время пути с Олимпа сюда я разработал еще один, который позволит мне обладать реакцией более быстрой, чем у любого человека во всей Галактике.
— Ты еще не имплантировал его?
— Нет, но это простая операция, которую может сделать любой врач, — ответил Малыш. — Если у вас на Последнем Шансе есть врач, то можно это сделать меньше чем за час.
— У нас тут есть один, — ответил Айсберг, — но за последние десять лет его ни разу не видели трезвым. На твоем месте я бы подождал, пока попаду на какую-нибудь планету побольше.
Малыш выглядел разочарованным.
— А я-то надеялся сделать это здесь, тогда бы я смог защитить вас.
— Спасибо за заботу, но я не нуждаюсь в защите на своей собственной планете. — Айсберг помолчал и добавил: — Кроме того, я улетаю сегодня.
— А куда?
— В Республику.
— Но почему?
— Потому, что не хочу оставаться мишенью для киллеров этого Помазанного, — ответил Айсберг. — Возможно, Ломаксу удастся взять ситуацию под контроль, а возможно, и нет, однако я не собираюсь сидеть и ждать, чем же все завершится.
— Но почему Республика? — спросил Малыш. — Я ведь не говорил, что Помазанный находится именно там. — Помолчав, он добавил: — Черт, я понятия не имею, где он.
— Я тоже, но я намерен это выяснить.
— И вы думаете, что кто-нибудь в Республике сможет вам сказать это?
— О да, — уверенно ответил Айсберг. — Там есть некто, кто может мне это сказать.
— Но к чему проделывать весь этот путь? — продолжал допытываться Малыш. — Почему просто не послать ему запрос через подпространство?
— Я ведь не говорил, что он хочет мне это рассказать, — ответил Айсберг. — Я сказал всего лишь, что он может. — Он помолчал и мрачно добавил: — И сделает это.
— Я лечу с вами, — внезапно решил Малыш.
— Не припоминаю, чтобы предлагал тебе присоединиться.
— Но если вы уезжаете, здесь не будет никакого сражения.
— Малыш, — сказал Айсберг серьезным тоном, — на кладбищах полно романтиков, которые прилетели на Внутреннюю Границу понаблюдать за сражениями. Поверь мне, тебе лучше всего сидеть здесь и дожидаться, пока не появится Ломакс.
Малыш покачал головой.
— Кроме этого места, есть еще целая Галактика, ожидающая, когда ее увидят. — Он улыбнулся. — И я надеюсь ее увидеть.
— Отправляйся туристическим классом — и проживешь дольше.
— Если вы не возьмете меня, я просто полечу вслед за вами на корабле Танцующего на Могиле, — сказал Малыш.
— Это твое право, — ответил Айсберг. — Постарайся не поломать его.
— Черт возьми! — жалобно воскликнул Малыш. — Айсберг, почему мне никак не удается вас убедить, что я на вашей стороне!
— Малыш, ты даже не представляешь себе, во что ввязываешься.
— А вы?
— Тоже, — признался Айсберг. — Но я непременно узнаю.
— Я вам пригожусь.
— Сомневаюсь.
— После имплантации чипов, я стану самым быстрым оружием, которое когда-либо видел мир.
— Быстрота — это хорошо, — сказал Айсберг. — Но точность лучше. — Немного помолчав, он добавил: — А знать, когда стрелять не надо, еще лучше.
— Если я буду с вами, вы сможете мне сказать, когда стрелять, а когда — не надо.
