KnigaRead.com/

Яцек Дукай - Экстенса

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Яцек Дукай, "Экстенса" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Столь скорый урожай я приписывал не столько собственным агротехническим умениям, сколько частному Завету Мастера Бартоломея, которое, естественно, включало гарантии местной погоды и, по-видимому, химического состава почвы. Тем не менее, сложно было не испытывать гордости, когда дело, в которое вкладываешь столько труда, удается столь великолепно. Наиболее красивым огород был после летнего дождя, в пастельном вечернем свете, а еще — весенним утром. Шестеренки в эпициклической машине моей жизни скрежет нули, теперь она вращалась таким образом: ночь на террасе — сон до полудня — сад и огород до заката — ужин — небо; и всегда Медуза. Постепенно я захватывал в эти обороты и маленькую Сусанну — Зузу; год за годом, ее машина добиралась до моих шестеренок и эксцентриков. В возрасте семи-восьми лет, с наступлением полудня Сусанна уже ждала меня на внутреннем дворике, и мы вместе спускались поработать в огороде. С Торга я привез ей брезентовые штаны и большую соломенную шляпу, которую она завязывала под подбородком синей ленточкой, чтобы не сорвал ветер.

Особо она и не помогала, зато рот у нее не закрывался.

— Так зачем нам столько помидоров?

— Я продам их на Торге.

— Кому?

— Не каждый может заниматься сразу всем. Ты же знаешь, что моя семья разводит лошадей. — (Недавно я возил ее на ферму). — Другая — разводит скот. Следующая — растит хлеб и мелет зерно в муку. Кстати, маме нужно будет съездить за мукой, наши запасы кончаются, напомнишь мне.

— Ладно, но откуда они знают, сколько дать муки за один помидор?

— Мы договариваемся. Конечно же, они хотели бы получить побольше помидоров, а я — побольше муки. Но, в конце концов, мы всегда договариваемся. В противном случае, они уехали бы вообще без помидоров — и на что им были бы их горы муки? Вот ты, сколько ты можешь съесть помидоров?

Девочка захихикала.

— Много.

— Но не все. Разве не бывает так, что когда у тебя очень много одного и того же, все другое вдруг начинает делаться очень вкусным, и ты могла бы отдать корзину помидоров за кусок хлеба? А?

— Ну… Но если так получается с каждым, тогда было бы достаточно немного переждать… то есть, если перед тем сделал большие запасы… и можно было бы чуть ли не даром получить то, чего хочется. А потом дальше обмениваться с другими, раз сам съесть не можешь. И-и… — загоралась она, — тогда вообще не нужно было бы чего-то разводить или выращивать, ведь всегда у тебя этого было бы больше, чем моно было бы съесть! Ты бы только ездил и менялся! А, папа? Так?

— Ты только что сделалась купцом, мои поздравления. — Я стащил грязную перчатку и, не поднимаясь с коленей, подал девочке руку. Она пожала ее, улыбаясь во весь рот. Несмотря на дырки от молочных зубов и грязные полосы на лице, в этой улыбке я четко видел ее мать: «улыбку над земляным змеем», словно печать, словно тайный опознавательный знак. Волосы у Сусанны были другого цвета (практически чистая блондинка), и глаза были другого цвета (серые) — но не это имело значение. Было достаточно, чтобы улыбнулась.

— Купцом! Тогда почему ты у нас не купец?

— Мы не делаем всего того, что могли бы. Тут дело довольно сложное. На самом деле…

— Папа!

— Ладно.

Девочка присела на пятках по другую сторону грядки, сдвинула шляпу на спину. Я снял вторую перчатку, вытер руки о штаны, размышляя, как бы ей все это объяснить. Нижнее соединение Шестой и Пятой планет Медузы — газовых гигантов на границе ядерного возгорания, с альбедо чуть ли не в сотню процентов — слегка изменяло градиенты гравитации, отворачивая мою нижнюю конечность на три-четыре километра, из-за чего вот уже неделю у меня болела спина; я часто выпрямлялся и потягивался со стоном. Потянулся я и сейчас, чтобы потянуть время.

— Ну ладно, попробуем так. Можешь ли ты быть одновременно печальной и веселой?

— Нууу… нет.

— Зато, как только перестаешь уже печалиться, ты радуешься, и наоборот. А можешь ты быть одновременно старой и молодой?

— Наверняка, нет.

— И не можешь вот так, вдруг решить, что перестаешь быть старой, и в связи с этим, станешь молодой; это уже вещи неотвратимые. Возрастом ты управлять не можешь, он не подчиняется твоему решению, ты не выбираешь этого состояния; просто — стареешь. А теперь представь, что имеется такое состояние, в отношении которого ты можешь сознательно принять решение. Не старость, не молодость, нечто иное. Какая-то… нирвана. Помнишь, что такое нирвана? Я тебе объяснял.

Девочка кивнула.

— Ну вот, выбираешь эту нирвану. Это тоже неотвратимое состояние, которое исключает определенное количество других состояний. Ничего особенного. К примеру, у тебя уже никогда не будут болеть зубы.

— О-о! Честное слово?

— А что, тебе хотелось бы? — Я по слюнил палец и стер у нее грязную полосу с мордашки. — Всем бы такого хотелось. И вот, ты в этой нирване без ноющих зубов и ты видишь, что могла бы уже никогда не испытывать никакой боли. И вот, раньше или позднее, ты решаешь войти в сверх-нирвану. Она, в свою очередь, исключает уже значительно большее число состояний: голод, жажду, усталость, но так же — и сытость вместе с другими телесными удовольствиями. Но, когда ты живешь в этой сверх-нирване, тебе они и не нужны, и совершенно логичным и естественным тебе представляется выбор сверх-сверх-нирваны, потом — сверх-сверх-сверх-нирваны, и так далее, до окончательной уже нирваны, в которой ты бессмертная, неуничтожимая, практически всемогущая и всезнающая, но которая уже исключает такое число иных состояний, что ты не можешь ни радоваться, ни печалиться, ни быть старой, ни молодой, тебя не радует солнечное утро, ни дождик в жаркий день, ты не чувствуешь ветра на коже, ни земли под ногами… То есть, конечно, ты можешь делать вид, но всегда, всегда помнишь, что только делаешь вид, а деланная боль — это уже не то же самое, что боль настоящая, и деланная радость — это не то же самое, что настоящая радость. Понимаешь, Зуза?

Не знаю… — Она пожевала нижнюю губу. — Так это правда, с этой нирваной? Я могла бы так выбрать? Чтобы зубы… ну, ты понимаешь. Могла бы?

— Да.

Девочка наморщила брови в глубокой задумчивости.

— А эта скупка еды… Собственно говоря, почему бы и нет?

— Потому что те состояния, которые я здесь назвал нирванами, касаются не только отдельных людей, но и целых их групп. В обществе, организованном подобным образом, казался бы тебе естественным, даже необходимым. И наоборот: для людей в сверх-нирване определенные способы организации общественной жизни более удобны, но другие — просто невозможны. Как только ты пересечешь определенный порог, то ли путем индивидуальных, то ли общественных перемен, последующих перемен удержать уже невозможно, они становятся лишь вопросом времени. Так вот, занятие куплей-продажей, купечество, находится уже за этим порогом — точно так же, как автомобили, самолеты, поезда, небоскребы… Ты видела их всех в книжках, и они тебе нравились, так? Мы могли бы их иметь, если бы только захотели. Но тогда бы мы уже хотели и чего-то большего, и еще, и еще… пока, в конце концов, не желали бы ничего, что ценим теперь. Ты понимаешь, к чему я веду?

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*