Сергей Синякин - Третье нашествие марсиан
- Точно? Не врешь? - надавил я.
- Отца спросите! - мальчишка судорожно вздохнул. - Как я мог у марсиан взять, если они к себе никого, даже тех, кто на комбинате раньше работал, не пускали? - привел он, как ему казалось, веский довод.
"Вот именно, - подумал я. - Никого они к себе не пускали. Откуда же тогда энап взялся у твоего отца?"
- Ты когда его нашел? Ну, у отца в ящике?
Воодушевленный тем, что ему верят, мальчишка задумался. Он даже губами шевелил, словно это в чем-то могло ему помочь.
- Двадцать четвертого, наверное, - наконец сказал он.
Совпадало. Марсиане по всем прикидкам исчезли двадцать второго. Или двадцать третьего. Тогда впервые заметили, что треножники длительное время остаются неподвижными, и на них садятся птицы. Этого марсиане никогда не позволяли, тепловым лучом превращая птиц в пепел. Когда же Геннадий Федорович Лошаков принес в дом марсианскую игрушку - в ночь исчезновения гарнизона или на следующий день? Это надо было смелость иметь - зайти туда, куда тебя не пускают. Или он знал, что бояться уже нечего? Тогда получалось, что появился след. Тоненький, неверный, но след.
- Ладно, - казал я. - Иди. Только о нашем разговоре никому ни слова. Знаешь, какая это ценная штука?
- Уже догадался, - подавленно сказал младший Лошаков.
Разговаривать со мной ему не хотелось. Ему сейчас было легче решить задачу на доске. Любую. Даже по высшей математике.
Закончив беседу с мальчишкой, я зашел к директору.
- Анатолий Сергеевич, у вас в школе газеты есть?
- А как же, - с заметной гордостью и некоторым удивлением сказал тот. - "Комсомолку" выписываем, областную "Правду" и "Голос Вселенной". У нас и подшивки есть в библиотеке. Принести? Или вы хотите нашу библиотеку посмотреть? У нас хорошая библиотека.
- Это не к спеху, - сказал я. - Будет время, посмотрите сами и выпишите, какие спортивные передачи шли двадцать второго и двадцать третьего числа.
Не знаю, что Анатолий Сергеевич Никон подумал, но посмотрел он на меня с удивлением. Пусть удивляется. Меня это не особенно беспокоило.
Затем я зашел на почту.
Вот что на Земле точно изменилось в лучшую сторону, так это почта. Марсиане посодействовали. Не знаю, как их техника действовала, но достаточно было наклеить на письмо или посылку специальный ярлык, и передача почтового отправления из города в город происходила мгновенно. На сортировке адрес увидят сегодня же, а это означало, что не позднее вечера содержимое пробирки, которую я наполнил в бассейне, будет в лаборатории нашего управления, а что делать, я им объяснил по телефону, благо сотовая связь в последнее время осуществляется через несколько марсианских спутников, запущенных с помощью земных ракет. К ракетостроению марсиане отнеслись с большим интересом и вниманием. Они сразу же взяли под контроль все фирмы, работающие на космическую промышленность, особенно работающие с двигателями на ядерном приводе. Дело мира было в надежных руках, и марсиане не собирались их разжимать.
Остаток дня я провел в пустых хлопотах. Впрочем, не совсем пустых. Все факты, которые я собрал, неопровержимо доказывали, что не было и не могло быть в городе Сухов экстремистской и террористической организации из воинствующих интеллигентов, не было в нем организованной преступности, способной бросить вывод марсианам, вообще не было здесь людей, способных вступить в поединок с марсианской ухающей бригадой.
И провокация отпадала - как я успел узнать, интересующие меня дни дисколеты над городом не появлялись, иные средства передвижения тоже, а значит, тайно вывезти суховских марсиан никто не мог. Собранные сведения не слишком меня порадовали. Они говорили, что я туп и выстроенные мною версии ни к черту не годятся и вообще я шел не по тому пути. И все-таки - не могли же марсиане уйти ночью, бросив на произвол судьбы свою боевую технику! А главное - ну куда они могли уйти? Им в человеческой толпе не затеряться.
Правда, была у меня в руках тоненькая ниточка, но для того, чтобы потянуть за нее, мне нужен был майор Ступаков.
Закончив работу, я вернулся в школу и зашел к директору.
- Я вашу просьбу выполнил, - сообщил Анатолий Сергеевич. - Не знаю, зачем вам это нужно, но двадцать второго по "Теленации" действительно демонстрировался футбол. Московский "Спартак" играл с пермской "Камой". Показ матча начался в девятнадцать часов. "Кама", кстати, выиграла. Годится?
- Другие спортивные передачи были?
Никон хмыкнул.
- У нас в городе уже третий год семьдесят два канала, - с видимой гордостью сказал он. - Из них два спортивных. Там все показывают: от бейсбола до метания тарелочек на дальность расстояния. При этом, заметьте, круглосуточно.
- Спасибо, Анатолий Сергеевич, - кивнул я.
- И еще один момент, - сказал директор. - Один из наших источников, - он страдальчески вздохнул, так уж не нравилось ему это слово, - один из наших источников разговаривал со Шнуром. Так Шнур утверждал, что двадцать второго ближе к полуночи видел Валерку Васильева, который по улице Собчака куда-то бежал. Говорит, торопился сильно.
- Васильев - это электрик, - сообразил я. - А Шнур?
- Великанов Андрей Ильич, - сказал директор. - Никчемный мужичонка. Закладывает постоянно, врет, половине города деньги должен. Я-то всерьез это не принимаю, но вдруг сгодятся сведения, вот вам и сообщил.
"Сгодятся, сгодятся, - подумал я. - Двадцать второго. Интересно…"
- Вообще-то он мог от кума своего домой бежать, - сказал Никон. - На Собчака у него кум живет, Санька Коротков, тот двадцать третьего аж десять литров пива взял, футбол, наверное, собирались на пару смотреть.
- Разберемся, - сказал я.
Факты увязывались в единую цепь. Только вот конечный вывод пока оставался туманным и неясным.
- Еще машину видели, - сказал директор. - "Газель", ее тоже около одиннадцати на Собчака видели.
- А чья "Газель"?
- Фермера с Березовской, - сказал Никон. - Кураев ему фамилия. Спокойный такой мужик, мухи не обидит. Он вообще-то мог и к Сашке Короткову приезжать, они с ним давно знакомы, еще зерно вместе ездили в Иран продавать.
Фамилия мне была знакома, только я виду не подал. Вот и засветился Кураев. Надо было думать, сложно незамеченным раскатывать по городку.
- Вера Петровна звонила, - сообщил директор. - Спрашивала, придете ли вы на обед.
При этом лицо его оставалось непроницаемым.
Что ж, война войной, а обед - по расписанию.
Когда я пришел в дом Веры Петровны, хозяйка смотрела телевизор. Шел круглый стол, посвященный вопросам политических свобод земных жителей, вел круглый стол известный тележурналист Иван Галкин, звезда телеэкрана в третьем поколении. В дискуссии участвовали марсианин и журналист, представляющий свободную прессу. Оппонент марсианина был щуплым лысым человечком с неопрятной всклокоченной бородой и остатками волос над ушами. Его представили зрителям как господина Бенедиктинова.
