Барри Лонгиер - Враг мой (Авторский сборник)
— Проверь!
Главный охотник осмотрел наконечник, проверил его острие, взвесил на ладони и кивнул Шизумаату.
— У самого Кижны не получилось бы лучше.
Тогда поднялся Кижна, сидевший сзади.
— Дай и мне взглянуть на сделанный тобой наконечник, Шизумаат.
Наконечник передали мастеру. Кижна осмотрел его, потом оглядел своих соседей.
— Шизумаат учился у меня. Наконечник хорош. Но даже я не смог бы сделать такой с этой скоростью.
Со своего места далеко от Кижны поднялся Улине.
— Дайте и мне взглянуть.
Наконечник передали Улине. Он осмотрел его и взглянул на Шизумаата.
— Ты сделал наконечник так же быстро, как работаю я, но до чего качественно! — Улине нашел взглядом Кижну. — Шизумаат учился и у меня.
Наконечник передавали из рук в руки, пока он не оказался у Мантара. Осмотрев наконечник, вождь отдал его Шизумаату.
— Итак, твоя великая истина — это новый, лучший способ изготовления наконечников копий?
Взяв свой наконечник, Шизумаат ответил:
— Нет, Мантар. Моя истина такова. Для всего, что мы делаем, есть способы — лучше, есть хуже. Среди лучших способов есть наилучшие. Но есть и такие, что лучше их, которые еще предстоит открыть и изобрести.
Шизумаат поднял выше сделанный им наконечник копья.
— Сейчас мой способ изготовления наконечников копий самый лучший. Я покажу любому, кто захочет научиться, как это делается. Но могу представить и способы лучше моего. Можно увеличить и скорость, и остроту, и прочность. Если на смену копью придет более быстрое, легкое, сильное оружие, то это станет еще одним шагом вперед. Если можно будет отказаться от оружия и охоты, чтобы мы смогли улучшать наши земли и строить жилища, то это будет еще одном шагом. То же самое можно сказать о любой цели, какой мы стремимся достигнуть, от сытного кормления детей, полезной учебы, достойной жизни, до поклонения богам.
Стоя между кострами, Шизумаат внимательно наблюдал за сидящими.
— Куведах должны искать такие способы в своих умах и вокруг себя: сие есть талма, высший путь. Сделайте талму своим жизненным путем во всех вещах, и вся ваша жизнь станет талмой. Вот великая правда, которую я сегодня открываю.
Тогда встал Мантар и обратился к собравшимся у костров:
— Намндас поведал нам древнюю и бесценную истину и заслужил звания учителя у куведах.
Я поклонился Мантару, вождь кивнул мне в ответ, а потом воззрился на Шизумаата.
— Ты тоже заслужил звания учителя у куведах. Твоя мысль потребует напряженных размышлений. И посему я поручаю тебе, Шизумаат, учить этой истине куведах. Куведах я тоже велю постигать эту истину и жить в соответствии с ней. И наконец, с этого вечера каждый ребенок станет изучать эту талму, прежде чем пройти обряд посвящения в зрелость.
И учили мы правде Шизумаата по всему Кудаху, следуя за племенем всюду, куда его заводило охотничье кочевье. Когда последний из куведах познал истину, в Кудах пришли новые ученики Варраха, чтобы сменить нас. Шизумаат и я простились с Буной, Мантаром, Харудой и остальными и отправились на север, в Дирудах, в город Бутаан, в храм Ухе.
Мы многое узнали у куведах, много говорили о том, как применять талму к тому, что мы делаем и желаем сделать, и снова играли с горящими головнями под взорами детей Ааквы. Когда пошли дожди, мы вернулись в Бутаан и пошли по улицам города, любуясь переменами, происшедшими в городе с тех пор, как мы ушли в Кудах. Достигнув храма, мы отряхнули с ног дорожную пыль и нашли свой класс на положенном ему месте, в следующем ряду колонн. Соученики встретили нас объятиями, а мы сразу стали расспрашивать об их приключениях. Но не успели они приступить к рассказам, как подошел к нам Эбнех и уселся посреди нас. Я смотрел на Шизумаата, Шизумаат смотрел на Эбнеха. Старый жрец, устроивший некогда Шизумаату порку, устало покачал головой.
— Варрах мертв, его погребальный костер давно остыл. — Эбнех поднял руку, указывая на Шизумаата, и снова ее уронил. — Я безутешен, Шизумаат. Мне известно от Варраха, как ты любил его, своего наставника. Я тоже любил Варраха. Может быть, даже сильнее, чем ты.
Я видел слезы на лице Шизумаата и не удивился, почувствовав, что тоже плачу. Другое меня удивило: что и на лице Эбнеха появились слезы. Подошел Шизумаат к старому жрецу и обнял его. Жалость, прощение, незлопамятность — все это тоже талмы к лучшему будущему. Я тоже стал обнимать Эбнеха. Память о Варрахе и свобода мысли были уроками того дня.
Предание о Шизумаате (продолжение)
Фрагмент: Намндас
В ту ночь я заметил, что не все храмовые светильники подняты на положенную высоту. Потом я увидел юного Шизумаата: он, подняв лицо кверху, медленно танцевал на могиле Ухе! Я бросился в центр храма и остановился, ухватившись руками за каменное надгробие.
— Спустись, Шизумаат! Спустись, не то я накажу тебя еще до того, как до тебя доберутся жрецы со своими розгами!
Шизумаат прервал свой танец и глянул сверху на меня.
— Лучше забирайся сюда и присоединяйся ко мне, Намндас. Я покажу тебе чудо из чудес!
— Ты хочешь, чтобы я плясал на могиле Ухе?
— Забирайся сюда, Намндас.
Шизумаат опять закружился, а я ухватился за края надгробия и полез, обещая себе разорвать его на три сотни кусочков. Когда я выпрямился, Шизумаат указал на потолок.
— Посмотри наверх, Намндас.
В его словах была заключена такая сила, что я посмотрел вверх и узрел новизну в расположении храмовых светильников. Все они висели теперь таким образом, что находились на одинаковом расстоянии от определенной точки над могилой, образуя полушарие. При этом зажжены были не все светильники.
— За проделки этой ночи нас обоих изгонят из храма, Шизумаат.
— Разве ты не видишь, Намндас? Смотри вверх, Намндас! Видишь?
— Что мне там видеть?
— Пляши, Намндас. Пляши. Повернись направо. Я повернулся и увидел, как кружатся надо мной светильники. Тогда я остановился и посмотрел на своего подопечного.
— От этого у меня всего лишь кружится голова, Шизумаат. Мы должны слезть отсюда, прежде чем нас увидят.
— А-а-а-а! — Шизумаат с отвращением махнул рукой, спрыгнул с могилы на каменный пол и побежал к восточной стене. Я тоже спрыгнул и последовал за ним.
Со ступеней, по-прежнему запятнанных кровью Шизумаата, я увидел его: он стоял очень далеко, посередине темной городской площади. Я сбежал со ступеней, пересек площадь, остановился рядом с Шизумаатом и рассерженно схватил его за левую руку.
— Я бы с радостью взял сейчас розгу и выполнил за жрецов их обязанность, безумец!
