Айзек Азимов - Золото (Сборник рассказов)
— Ну как знаешь, — произнес Буцефал с откровенно человеческим вздохом.
Александр знал, что Буцефал трудится над последней, величайшей задачей, и не сомневался в близости победы. Тогда весь мир будет безраздельно принадлежать ему одному, и так будет вечно.
— Что же нового ты обнаружил в истории мира? — не сдержал любопытства Александр.
— Себя, — шепотом ответил Буцефал. — Ничего подобного никогда не существова…
Прежде чем Буцефал успел произнести последний слог, мир для него погрузился во тьму. Не выдержав чудовищного усилия по осознанию самого себя как исторического фактора, компьютер перегорел. Расплавились все до единого цепи и контуры. Последовал финансовый и экономический хаос, в ходе которого Александр потерял все.
Жизнь вернулась в обычное русло. Перемены, конечно, сопровождались временными беспорядками, но большинство людей посчитали это ничтожной платой за вновь обретенную свободу.
В каньоне
In the Canyon (1990)
Перевод: М.Гутов
Дорогая Мэйбл!
Ну вот мы и здесь. Нам разрешили поселиться в Долине Морей. Не подумай, что нам не пришлось ждать этого полтора года, потому что именно столько мы и ждали. Все идет ужасно медленно, зато ведутся бесконечные разговоры о капитальных вложениях, необходимых для того, чтобы сделать это место пригодным для обитания.
Долина Морей - красивое название, но мы зовем здешние окрестности просто Каньон, и мне непонятно, почему они так озабочены его обитаемостью. Если на то пошло, то это Марсианская Ривьера.
Во-первых, тут теплее, чем в любом другом уголке Марса. Теплее на добрых десять градусов (Цельсия). Воздух гуще... хоть и не намного, но гуще, а это хорошая защита от ультрафиолетовых лучей.
Главная трудность, конечно, заключается в том, как сюда попасть и как отсюда выбраться. Местами Каньон достигает четырех миль в глубину; кое-где успели построить дороги, там можно спуститься на дно в специальных модулях. Подняться уже сложнее, но если учесть, что сила притяжения равняется двум пятым земной, то все не так уж плохо. Обещают построить подъемники, на которых можно будет преодолеть по крайней мере часть пути.
Большую проблему, естественно, представляют пылевые бури, которые в Каньоне еще свирепее, чем на поверхности. Местами случаются сильные оползни, но кто сейчас обращает внимание на оползни? Мы знаем, где они могут произойти, и стараемся там не копать.
Вот о чем, собственно, и речь, Мэйбл. На Марсе живут либо под поверхностью, либо под куполом, но здесь, в Каньоне, можно копать вбок, что, как я понимаю, гораздо предпочтительнее с инженерной точки зрения. Одно время Билл пытался мне это растолковать, потом я сказала, чтобы он от меня отстал.
Ну что еще? Мы растапливаем кристаллы льда, то есть не зависим полностью от правительства в отношении воды. В Каньоне льда больше, чем где-либо, к тому же здесь проще с воздухом. Воздух легче загонять в горизонтальные туннели, чем в вертикальные. Кроме того, в горизонтальных он легче циркулирует. Так говорит Билл.
Вот и я думаю, Мэйбл: зачем вообще уходить из Каньона? Он достигает трех тысяч миль в длину. Рано или поздно его весь перекопают. Здесь будет огромный город, придет время - и сюда переберутся большинство живущих на Марсе. Теперь понятно? Вдоль Каньона пустят какую-нибудь Магнитку, решится проблема с транспортом. Правительство будет вкладывать сюда последние деньги. Благодаря Каньону Марс станет цивилизованным миром.
Билл говорит (ну, ты знаешь Билла, весь дрожит от энтузиазма), что недалек тот день, когда над всем Каньоном возведут крышу. У нас будет нормальная жизнь, со своей атмосферой и слабым притяжением. Нам не придется закачивать воздух в туннели и держать наготове скафандры.
Я, правда, боюсь, что оползни разрушат купол и тогда весь воздух уйдет. Но Билл утверждает, что купол можно сделать из секций и поврежденный участок будет автоматически отсекаться. Я его спросила, во что это все обойдется, а он говорит: «Какая разница? Все будет делаться постепенно, на протяжении столетий».
Как бы то ни было, это теперь его работа. Он получил диплом по аэроинженерии, сейчас разрабатывает новый способ рытья шахт и туннелей. Поэтому мы и перебрались на новое место. Похоже, Марс станет нашей раковиной.
Сами мы скорее всего этого и не увидим, но если наши правнуки доживут до 2140 года, то есть протянут еще сто лет, то застанут мир, который затмит саму Землю.
Это будет прекрасно. Мы ужасно рады, Мэйбл.
Твоя Глэдис
Прощание с Землей
Good-bye to Earth (1989)
Перевод: М.Гутов
Я посылаю это сообщение на Землю, пытаясь предупредить землян о том, что может и должно случиться. Грядущее представляется мне весьма печальным. Все избегают щекотливой темы, но я считаю, что кто-то просто обязан сказать жителям Земли правду.
Во второй половине двадцать первого века число Поселений на околоземной орбите достигло нескольких десятков. Каждое является своего рода крошечным независимым миром. В самом маленьком проживают около десяти тысяч человек, в самом большом - почти двадцать пять тысяч. На Земле знают эти цифры и без меня, но вы, земляне, настолько погрязли в проблемах своего гигантского мира, что редко думаете о нас иначе как о мелких и незначительных объектах в космосе. Так вот, пришло время подумать о нас по-другому.
Каждое Поселение старается максимально имитировать земные условия. За счет вращения создается эффект тяготения, солнечный свет пропускается по графику, благодаря чему возникает иллюзия смены дня и ночи. Все Поселения достаточно велики по размеру, за счет чего создается впечатление простора. У нас есть фермы и фабрики, а также атмосфера, в которой могут образовываться облака. Есть также города, школы, стадионы.
У нас есть даже то, чего нет на Земле. Интенсивность псевдогравитационного поля Поселений меняется в зависимости от местонахождения. Существуют области низкой и даже нулевой гравитации, где мы надеваем крылья и летаем по воздуху. Здесь мы играем в трехпространственный теннис или занимаемся необычной для Земли гимнастикой.
У нас развилась чисто космическая культура, ибо космос - наш дом. Основная наша работа, помимо поддержания Поселений в должном порядке, заключается в строительстве космических сооружений для нас и для Земли. Мы работаем в космосе, поэтому космический корабль или скафандр для нас вещи самые обычные. Находиться в условиях нулевой гравитации мы привыкли с раннего детства.
