Кэролайн Черри - Угасающее солнце: Кутат
— …Я назвал свое имя и твое…
Госпожа некоторое время молчала. Нлил смотрел в ее лицо… молодое, украшенное шрамами кел…
— Святыня повреждена, кел Нлил?
— Нет…
— Ты отослал назад половину из тех, кого я послала с тобой. Мы благодарим тебя за это. В лагере никто не погиб, благодаря тому, что ты обеспечил защиту. Вряд ли мы выжили бы без твоей помощи. Он в замешательстве смотрел на нее, с трудом понимая, что эта молодая, холодная госпожа благодарит его.
— Мы все обязаны тебе жизнью, — сказала она. — «Все», — она поднялась, подошла к нему, поцеловала в лоб и потянула за руки, поднимая с колен.
— Госпожа, — пробормотал он и отступил назад, освобождая место для остальных. Кел подходили и она целовала всех. На лицах каждого из кел было замешательство — они не подозревали, что эта холодная госпожа способна на такое проявление благодарности. Только Рас подалась назад и, когда стало ясно, что она осталась последней, спросила:
— Предводитель кел не вернулся? Где он, госпожа? Могу я задать этот вопрос?
— Пока не вернулся. И Рас повернулась и пошла прочь.
— «Рас!» — прошипел Нлил ей вслед. Сердце его упало. Он не знал, что ему делать, броситься ли за Рас или остаться и умолять госпожу, чтобы она не наказывала Рас за такой проступок. Ведь наказание должно было последовать. Но Мелеин просто отвернулась, как бы не замечая ухода Рас.
— Делайте лагерь, — сказала она в мертвую тишину, и затем резко хлопнула в ладоши и энергично приказала:
— Работайте!
— Живее! — эхом отозвался кел Серас и тоже хлопнул в ладоши. Работа закипела. Нлил стоял неподвижно, глядя в глаза госпожи, которая смотрела куда-то вдаль. Затем она повернулась к Нлилу и некоторое время рассматривала его открытое лицо. Затем, так не сказав ни слова, она отвернулась.
Этой ночью они спали в палатках. В них было светло, тепло от множества тел, лежащих на тюфяках, расставленных прямо на песке и камнях. Но самое главное… «Святыня». Мелеин держала у себя ее, открыв всего лишь раз и убедившись, что драгоценные листки в целости и сохранности. Сейчас она села в кресло и задумалась. Безмятежное довольство царило в лагере — впервые за много дней, такое приятное после прошлых страданий.
Думая о Ньюне, она не позволяла страху овладеть собой. Он опаздывал… но ведь в пустыне была буря, затруднявшая ему путь. А то, что он сумеет выжить здесь не хуже тех, кто родился на этой планете, не вызывало у нее сомнений.
Она сидела, крепко закутавшись в мантию. Святыню держала рядом. Мелеин время от времени протягивала руку и дотрагивалась до нее. Этот предмет был с нею все время долгого путешествия. В нем содержались сведения о всех прошлых путешествиях. Подсознательно она боялась, хотя ее гордость не позволяла ей сомневаться в себе, — что она не сможет спасти те жизни, которые тяжким грузом лежали на ней. Она не могла позволить себе бояться, так как постоянная мысль об этом свела бы ее с ума. Будучи кел, она научилась мыслить как кел, настоящим днем, а став сен, она стала мыслить как сен — столетиями… Считалось, что госпожа, великая и настоящая, обладает даром предвидения, что могущество Святыни проникает в нее и позволяет ей мысленно перемещаться во времени и пространстве. Время для госпожи не было просто нитью, на которую нанизывают события одно за другим и с которых Мрак может сорвать их, перерезав нить. Нет, на самом деле время это Сейчас, которое охватывает и то, что было Раньше, что привело Кутат к настоящему моменту, и что будет Потом, в будущем, куда вела свой народ госпожа. Госпожа видела и направляла свой народ к Центру, из которого простиралась нить по всей Вселенной.
Но иногда Мелеин забывала о своем предназначении, думая о себе. Кат Мелеин, кел Мелеин, сен Мелеин… больше всего она хотела взять на себя обязанности кел в черной мантии и идти по стране, где нет ни прошлого, ни будущего. И где есть только «настоящее». Она хотела иметь свободу и право поражать любого, кто оскорбит ее честь или честь Народа, который она защищает. И тем не менее, она стала сен, госпожой, которая постоянно погружена в мысли о своем народе, мысли, которые граничили с безумием. Верят ли госпожи в Предвидение? Или только хотят верить? Она не знала. Она стала госпожой народа умирающего, последнего, затерянного на жестокой планете. Она не была готова принять такую ношу, ее не подготовила предыдущая госпожа, которая сама была на краю безумия. Если она даст страху овладеть собой, она станет наследницей безумия госпожи. Она станет безумной госпожой безумного народа, идущего к логическому концу.
— Госпожа… Двинулась тень, сверкнула золотая мантия, когда тень вышла на свет. Госпожа подняла руку, разрешая приблизиться. Старый сен подошел и сел у ее ног. Это был старейший из сен. Мелеин глубоко вздохнула и стала рассматривать Сатаса. Сатас недавно стал предводителем сен. Ведь никто из прежних предводителей не смог выбраться живым из Ан-Эхона. Никто, за исключением Ньюна. Это была огромная потеря для племени. Тем более, что сен были тем камнем, на котором стояло племя.
— Сатас, — мягко спросила она. — Почему ты пришел?
— Мы поняли, что ты хочешь посоветоваться с нами?
— Советоваться с племенем, Сатас.
Он нахмурился… лицо, украшенное шрамами кел, как и у нее, один из немногих сен, прошедших через касту воинов. И Мелеин ценила его за это, за ощущение здравого смысла, которое приобретал каждый кел. Солнце, ветер и годы сделали его лицо маской, на которой только глаза оставались быстрыми и живыми.
— Как госпожа… или как Мать? Мелеин опустила глаза и уклонилась от ответа. Она заметила в просвете занавеса предводителя кат и Нлила:
— Входите.
Предводитель кат уселась и склонила лицо в почтительном поклоне. На лице ее было написано умиротворение, присущее всем кат. Юный Нлил Сошиль — совершенно другое. Его лицо с годами приобретет угрюмость лица Сатаса.
Да, это был Нлил… а не Ньюн. Но Мелеин постаралась отогнать эту мысль.
— Госпожа, — приветствовали они ее.
— Предводители, — поздоровалась она, сложив руки. — Можем ли мы завтра перенести лагерь? Головы тут же склонились. На лицах не выразилось радости, а лицо Нлила осталось бесстрастным, каким и должно быть лицо кел.
— Поймите, — продолжала она, не на территорию племени, а на новое место, которое выбрала я. В глазах предводителя кат и Нлила выразилась тревога.
— Кел, — хрипло сказал Нлил, — просит разрешения задать вопрос.
— Мы потеряли Ан-Эхон, кел. Но ты видел то, что подтвердило мои надежды. За холмами находится город, самый молодой из всех городов, город, который не участвовал в этой войне… и даже не один из наших городов.
