Генри Каттнер - Одержимость
Он подошел и отобрал бутылку.
— Вначале ты ответишь мне на некоторые вопросы.
— Отдай бутылку!
— Нет. Скажи мне…
Старик сунул руку под грязную перину, и через секунду в грудь Сэму смотрел лучевой пистолет.
— Отдай бутылку, сынок, — негромко повторил Слайдер.
Пожав плечами, Сэм вернул ему бутылку. Он решил терпеливо сносить выходки старика. Все-таки он из того времени и очень нужен.
— Послушай Слайдер, мы столько не виделись. Неужели тебе все равно?
Громадное бесформенное тело затряслось в пароксизме смеха. Кровать жалобно заскрипела в такт.
— Э-э, сынок, лет тридцать… или сорок. Давненько…
— Но ведь ты узнал меня. Почему тебя не удивляет, что я совсем не изменился? Что ты слышал об этом? Где я пропадал?
Слайдер совсем зашелся от смеха.
— Ну, ты даешь, сынок! Да ведь с «Оранжевого Черта» еще не такие глюки бывают. Зато отлично снимает любые боли. — Он потянулся к разноцветному шару на столе. — А ты — всего лишь моя галлюцинация. Так что не трепыхайся.
В шаре Сэм разглядел оранжевый порошок. Он узнал его.
— Ну и ну… — только и сказал он.
Маленькие умные глазки Слайдера уставились на Сэма. Челюсть медленно отвисла.
— Смотри-ка, это и вправду ты, — пробормотал он. — Ну сынок, удивил ты меня.
Но Сэм думал об оранжевом порошке. Сильнейший наркотик, он уничтожал грань между реальным и воображаемым. Отличный анальгетик, но человека порабощает полностью. Пользы от старика, похоже, не будет. От него он не узнает, где пропадал сорок лет.
— Ну, и что с тобой было, Сэм? — спросил Слайдер. — И почему ты до сих пор не умер?
— Не знаю. Сорок лет назад мне бросили в лицо сонный порошок. И это все. Больше я ничего не помню. Но почему я не постарел?
— Порошок молодость не сохраняет.
— Почему же я молод? Что ее сохраняет?
Кровать опять заходила ходуном.
— Делов-то! Родись от правильных родителей и живи хоть тысячу лет!
— Что?!
Сэма затрясло. Эта мысль еще не приходила ему в голову. Проснувшись молодым, он сделал вывод о бессмертии, но как это могло случиться, он не задумывался. Его грела мысль, что ему, как и бессмертным, суждено прожить сотни лет. Но они ведь такие стройные, высокие, красивые…
— Почему ты лысый? С детства? — спросил старик. Сэм кивнул, и Слайдер продолжил: — Наверно, ты болел в детстве. Нет? Я с первой встречи заметил у тебя на голове маленькие шрамы. Сейчас они почти пропали. Однако, сынок, я совсем не дурак и помню разговоры, ходившие давным-давно. Вот только с тобой их до сих пор не связывал. Трепали о какой-то женщине, которая за Мантию Счастья сделала младенцу операцию.
— Какую?
— На железах внутренней секреции. Тебе это что-нибудь говорит?
— Да… — прохрипел Сэм.
В висках молоточками стучала кровь. Вдруг он схватил пластиковый стул и с силой ударил им по колену. Руки и ногу пронзила боль, но жаркая волна ярости немного отступила. Сэм отшвырнул стул и уставился Слайдеру прямо в глаза.
— Значит, я бессмертный по крови, — жестко сказал он. Кто-то поэкспериментировал надо мной. И этот кто-то расплатился за мое уродство Мантией Счастья.
— Бутылку отдай! — завопил вдруг Слайдер.
— Ты ее уже выдул, — спокойно напомнил Сэм. — И забудь, что я тебе наговорил. Ты мне сможешь помочь?
— Сомневаешься?!
Сэм показал старику контейнер.
— Кориум. Меня не интересует, за сколько ты его толкнешь, но мне нужны две тысячи кредитов. Все, что сверху — твое. Но откуда он, никто не должен знать.
— Украл? — поинтересовался Слайдер. — Лучше расскажи.
— Да, у Малларда.
— Молодец! — старик захихикал. — Лады, все устрою. Включи-ка экран…
— Мне пора.
— Давай-давай. Но через час будь здесь.
— Ясно. Только смотри: ты один знаешь, что я не состарился. — Сэм достал бороду и нацепил ее.
— Да ладно, сынок, уж мне-то ты можешь верить. А теперь проваливай! — вдруг взъерепенился вредный старикашка.
Сэм вышел.
Вряд ли кто мог узнать в нем организатора давно провалившейся кампании колонизации. Пусть даже он кому-то покажется знакомым — мало ли похожих лиц бывает. Однако в больнице Сэма ждал тщательный осмотр. В архивах наверняка сохранился снимок сетчатки и прочие данные. Никакая маскировка тут не поможет.
А если… Сэму вдруг пришло в голову, что он может выдать себя за собственного сына. Почему бы и нет?
Могли же быть у него сыновья. Ясно, что коренастый плебей бессмертным быть не может. Что ж, это решение проблемы, так тайна сохранится.
Осталось придумать имя… Хаотическая начитанность позволила извлечь из тайников памяти смутное воспоминание о пророке Самуиле и его сыне Джоале. Джоэль… неплохо. Отныне Сэма Рида будут звать Джоулем Ридом.
Через тридцать пять минут он оцепенело стоял в приемном отделении больницы. Невероятное известие повергло его в шок. Мысли путались, и он мог лишь тихо повторять:
— Что такое? Как вы сказали?
— Вас выписали сегодня утром, — терпеливо повторил молодой регистратор.
Сэм открывал и закрывал рот, словно рыба на берегу. Парень с любопытством посматривал на него.
— Странно… Неужели вы совсем ничего не помните? Хотите поговорить с врачами?
Сэм кивнул.
Врач длинно и нудно разъяснял ему:
— Вас привезли шесть недель назад. Человек, что привез вас, назвался Эвансом. Сказал, что он приезжий, но адреса своего не оставил. Сообщил только, будто остановился в каком-то отеле. Его можно поискать, если хотите. Плату за лечение кто-то перечислил еще до вашего появления. Состояние ваше в момент поступления было удовлетворительным. — Врач полистал больничный матрикул Сэма. — Нас заверили, что до этого к вам применяли соответствующее лечение. Сегодня утром вас выписали. Вы были совершенно здоровы. Явился за вами не тот человек, что привез вас сюда, но назвался он тоже Эвансом. Вот и все, мистер Рид. Больше я ничем вам помочь не могу.
— Но я ничего не помню, — Сэм потер лоб. — Как это понимать? Я…
— К сожалению, средства, вызывающие амнезию, очень легко купить на черном рынке, — ответил врач. — Из больницы вы вышли в хорошем костюме и с сотней кредитов в кармане. Они были на месте, когда вы очнулись?
— Нет, я…
— Значит, вас ограбили.
— Да, наверное…
Человека легко лишить сознания. Удар по голове или горсть порошка в лицо. Только вот, раздев жертву, грабители редко удосуживаются одеть ее, хотя бы в жалкие лохмотья. В остальном же история выглядела вполне правдоподобно.
Если не считать человека, который ждал его пробуждения в тупичке.
