Виктор Гишлер - Go-Go Girls апокалипсиса
Не вполне искренние аплодисменты с галерки.
Наконец оратор обошел вокруг стола, пока не оказался в поле зрения. Мортимер ахнул. Это был мужчина в развевающемся черном платье с широким воротником, высокий и широкоплечий. У него было брюшко, большие руки, торчащие под шелковыми рукавами, подбородок, похожий на наковальню, и кадык размером с бейсбольный мяч. Светлый парик выглядел ночным кошмаром из кабаре.
Он склонился ближе, его дыхание отдавало скверным сыром.
— Лучше делайте то, что вам велят, маленький человечек. — Он снова повернулся к галерее: — Начнем процедуру размножения.
На нижнем уровне амфитеатра открылась дверь. Мортимер поднял голову, наблюдая за вновь прибывшей. Силуэт на фоне яркого света из коридора. Фигура стала четко видна, она вошла в операционную.
Рут.
Мортимер внезапно рассердился. Мягкая наивная Рут не должна заниматься сексом с незнакомцем в присутствии сборища психов. К дьяволу этих женщин и их долбаное общество! Рут была девочкой девяти или десяти лет, когда мир начал рушиться. Она не знала, как живут мужчины и женщины.
Все же, если это должно произойти… то Рут была бы, конечно, лучшей. Она робкая, невинная и нежная. При других обстоятельствах это было бы даже приятно.
Рут шагнула в сторону и впустила женщину с самым большим задом, какой Мортимер когда-либо видел. Толстые плоские губы выглядели так, как будто их прижали к стеклу. У нее были короткие черные волосы и множество подбородков.
Проклятье!
Мортимер изогнул спину, натягивая путы, пока они не врезались ему в запястья. Бесполезно.
Он снова почувствовал дыхание трансвестита на своем ухе.
— Вы никуда не пойдете, пока не пожертвуете свое семя, мальчик. Лучше вставьте свинец в этот карандаш.
Толстая кобыла подошла к столу и сбросила белый халат, оставшись обнаженной с широким торсом и жесткой соломой волос под мышками. Большая родинка в углу рта походила на фасолину. Она взобралась на стол, склонившись над Мортимером.
— Подождите, — сказал Мортимер. — Это нехорошая идея. Вам не нужно мое семя. У меня плохая ДНК.
Женщина схватила его член слишком грубо, и Мортимер поморщился. От нее исходил запах пота. Мортимер еще никогда не был менее заинтересован в сексе — его член обмяк в женском кулаке.
Она озадаченно посмотрела на трансвестита:
— Матушка, он не готов ввести в меня свое семя.
— Сделай его твердым, как я учила тебя, — приказала матушка.
Кивнув, женщина начала дергать кожу на члене Мортимера резкими движениями.
Мортимер закрыл глаза и отвернулся. На момент открыв их, он увидел, что Рут наблюдает за происходящим со смесью ужаса и интереса на детском личике.
— Мне больно, — пожаловался Мортимер. — Еще немного, и я обделаюсь.
— Перестань, — сказала матушка.
Женщина прекратила садистскую процедуру.
Мортимер облегченно вздохнул.
— Очистите операционный театр, — приказала матушка. — Его тело не оправилось от удара током.
Женщины, бормоча, начали выходить.
Толстое чудище разочарованно слезло с Мортимера и надело халат. Вскоре в помещении остались только матушка Лола и Мортимер. Матушка ходила вокруг операционного стола, стуча высокими каблуками сапог по стерильным плиткам и злобно глядя на Мортимера.
— Если вы знаете, что хорошо для вас, — сказал трансвестит, — то введете в игру вашего мистера Джонсона. Вы меня поняли?
— Я не привык делать это прилюдно.
— По-вашему, я проделываю все это ради извращенных удовольствий? — осведомилась матушка Лола.
— Похоже на то.
Матушка Лола пожала плечами.
— Возможно, в какой-то степени. Но здесь есть нечто более важное. Это особая группа людей с особыми нуждами. Думаете, легко руководить ими? — Матушка фыркнула. — Я знаю, что вы предпочли бы приватность, но мы не можем иметь нескольких привилегированных производительниц, оставив других ждать в холоде. Это отличный способ вызвать недовольство. Нет, в этом должны участвовать все — пускай многие как зрители. Такое единство скрепляет наше общество и делает нас сильными.
— А я думал, это страх, — сказал Мортимер. — Страх перед миром за пределами этой больницы. Какую ложь вы им наговорили, что они так боятся уйти отсюда? Именно так вы поддерживаете контроль, верно?
— А как насчет каннибалов? Это тоже ложь?
Глаза Мортимера расширились.
Матушка Лола кивнула с усмешкой.
— Думаете, я не знаю? Мне незачем придумывать сказки, чтобы держать моих девочек в повиновении. Правда достаточно страшна.
— И все же это ложь, — возразил Мортимер. — Действовать так, как будто у них нет выбора, — ложь.
— Они дети и нуждаются в лидере. — Она цокнула языком. — Но все эти разговоры не ваша забота. Ваша функция здесь биологическая, а не философская.
— Возможно, все прошло бы легче, если бы первая женщина не была таким неуклюжим боровом.
— Да, я забыла, как важно возбуждение для мужчин. Вам недостаточно знать, что вы создаете новую жизнь. Прекрасно. Если вам нужно это… — Матушка Лола медленно сдвинула платье с одного плеча, затем с другого.
О нет!!!
Матушка Лола сбросила платье, оставшись полностью обнаженной.
— Послушайте, — лихорадочно соображал Мортимер, — вы же не хотите, чтобы другие девушки думали, будто у вас есть особые привилегии?
— Им незачем знать. Это будет наш особый момент.
Мортимер пытался не смотреть, но не мог. То, что он видел, выворачивало его желудок.
Матушка Лола не была трансвеститом. Огромные груди были упругими и гладкими в сравнении с обмякшей плотью остального тела. Хирургом явно руководили амбиции в большей степени, чем опыт. Волосатый кратер, как какое-то оскорбление анатомии, находился там, где должны были свисать член и яйца.
Матушка Лола придвинулась ближе — запах пота и мускуса заполнили операционный театр.
Она положила руку на плоский живот Мортимера и передвинула ее вниз.
— Слушайте. — Нервы сделали голос Мортимера похожим на писк. — Я подумал, почему бы вам не привести другую женщину? Я уверен, что смогу наполнить ее семенем.
— Не будьте робким, — сказала матушка Лола. — Я знаю, что вы этого хотите.
Она намотала волосы в паху Мортимера на свой розовый палец и наклонилась для поцелуя. Ее дыхание отдавало жирным мясом.
Мортимер судорожно дернулся, и его вырвало.
Матушка Лола с криком отшатнулась. Рвота едва не задела ее, расплескавшись по операционному столу и полу, а также по подбородку и груди Мортимера.
— Жопа! — прошипела матушка Лола. — Вы не понимаете истинной красоты. — Она быстро надела платье и позвала: — Рут!