Эдгар Берроуз - Пираты Венеры
Я начал уставать от фактического заключения, в котором пребывал с момента своего появления на Амтор, поскольку даже дружелюбный тюремщик и снисходительный тюремный режим — недостаточные заменители свободы. Я несколько раз спрашивал Дануса, каков мой статус, и как они собираются поступить со мной в будущем, но он избегал прямых ответов. Он говорил, что я — гость джонга Минтепа, а моя дальнейшая судьба будет предметом особого обсуждения, когда Минтеп удостоит меня аудиенции.
Внезапно я почувствовал всю раздражающую зависимость и стесненность моего положения. Я не совершил никакого преступления. Я был мирным посетителем Вепайи. У меня не было ни желания, ни сил причинить кому-либо вред. Почему же меня держат здесь, как зверя в клетке?
Несколько минут назад я был доволен своей судьбой и согласен ожидать милости моих хозяев. Теперь я был возмущен. Что вызвало такую внезапную перемену? Неужели таинственная алхимия любопытства преобразовала свинец ленивого покоя в золото амбициозных стремлений? Неужели мгновенный взгляд на обаятельную девушку так мгновенно переменил мои взгляды на жизнь?
Я повернулся к Данусу.
— Ты был со мной очень добр, — сказал я. — И я был здесь счастлив, но я происхожу из расы людей, которая ценит свободу превыше всего. Как я уже объяснял тебе, я попал сюда не по своей вине. Но я здесь и, следовательно, ожидаю такого же отношения к себе, как отнеслись бы к тебе, окажись ты в моей стране при сходных обстоятельствах.
— И как бы ко мне отнеслись? — поинтересовался он.
— Тебе безусловно предоставили бы жизнь, гражданские права и свободу, — заверил я. Я не счел необходимым упоминать утомительные коммерческие обеды, ленчи в Ротари-клубе, триумфальные парады, разрезание ленточек, символические ключи от городов, представителей прессы, фотокорреспондентов — все то, чем пришлось бы заплатить за жизнь, гражданские права и свободу.
— Но, мой дорогой друг, из твоих слов можно заключить, что ты здесь пленник! — воскликнул он.
— Так и есть, Данус, — ответил я. — И лучше всех это известно тебе.
Он пожал плечами.
— Мне жаль, что ты так к этому относишься, Карсон.
— Как долго это еще будет продолжаться? — спросил я.
— Джонг есть джонг, — ответил он. — Он пошлет за тобой в свое время. Да тех пор давай не разрушать дружеские отношения, которые нас связывали до сих пор.
— Надеюсь, что наша дружба никогда не прервется, Данус, — сказал я. — Но если можно, скажи, пожалуйста, Минтепу, что я не могу больше пользоваться его гостеприимством. Если он не пошлет за мной в ближайшее время, я уйду по собственной воле.
— Лучше не пытайся так поступить, мой друг, — предупредил Данус.
— Почему же?
— Ты проживешь не дольше, чем успеешь пройти дюжину ступенек вниз от соей комнаты, — серьезно заверил он.
— Кто меня остановит?
— В коридорах расставлены воины, — объяснил он. — Они получают приказы от джонга.
— И при всем этом я не пленник! — воскликнул я с горькой иронией.
— Мне жаль, что ты заговорил об этом, — сказал он. — Ты мог бы никогда не узнать правды и жить здесь долго и счастливо.
На самом деле это была железная рука в бархатной перчатке. Мне оставалось надеяться, что ее протягивает не враг. Положение мое было незавидным. Даже если бы я имел возможность подготовить побег, бежать мне было некуда. Но честно говоря, бежать мне не хотелось — с тех пор, как я увидел девушку в саду.
6. Сбор тарела
Прошла неделя, в течение которой я окончательно избавился от своей скудной рыжеватой растительности и получил инъекцию сыворотки долгожительства. Последнее вроде бы говорило о том, что Минтеп способен освободить меня, так как нет смысла обеспечивать бессмертие потенциальному врагу и пленнику. Но я знал, что сыворотка дает почти что вечность и молодость в придачу — но не бессмертие. Минтеп вполне мог меня убить, если бы захотел. Это, в свою очередь, подсказывало, что, возможно, он приказал дать мне сыворотку, чтобы усыпить мою бдительность и внушить чувство безопасности — которого на самом деле я не ощущал. Я стал подозрителен.
Когда Данус вводил мне сыворотку, я спросил его, много ли в Вепайе врачей.
— Немного по сравнению с тем, сколько было тысячу лет назад, — ответил он. — Сейчас все люди учатся сами заботиться о своих телах и усваивают основы медицины. Даже без сыворотки, которую мы используем, наши люди доживали бы до значительного возраста. Хорошие санитарные условия, диета и упражнения могут творит чудеса сами по себе.
Но врачи нам все же нужны и теперь. Их число, к сожалению, ограничено — примерно один на пять тысяч граждан. Кроме инъекций сыворотки врачи занимаются травматологией — теми, кто получил ранение в результате несчастного случая, на охоте, дуэли или войне.
Раньше врачей было даже больше, чем действительно необходимо. Но теперь существуют причины, которые ограничивают их число. Во-первых, соответствующий закон. Кроме того, требуются десять лет обучения, потом долгая стажировка, и наконец, трудные экзамены. Все это послужило ограничению количества тех, кто хотел посвятить себя этой профессии. Но был еще один фактор, который, пожалуй, больше всех остальных повлиял на быстрое сокращение числа врачей на Амтор.
Это было правило, которое требовало от каждого терапевта и хирурга заполнять полную историю болезни каждого из его больных. Истории эти находились в ведении главных медицинских офицеров округов. Начиная с диагноза и заканчивая полным выздоровлением или смертью, каждая подробность лечения каждого больного должна была быть записана и доступна для публики. Теперь, когда гражданин нуждается в помощи терапевта или хирурга, он может без труда определить, кто из врачей заслуживает доверия, а кто нет. К счастью, последних почти не осталось. Закон оказался удачным.
Мне показалось это интересным, поскольку на Земле мне приходилось сталкиваться с терапевтами и хирургами.
— Сколько врачей пережили действие этого нового закона? — поинтересовался я.
— Около двух процентов.
— Дролжно быть, на Амтор процент хороших врачей гораздо больше, чем на Земле, — заметил я.
Время тянулось для меня бесконечно. Я много читал, но деятельный молодой человек не может удовлетворить все свои разнообразные интересы исключительно при помощи книг. Кроме того, существовал еще сад справа от меня. Мне еще несколько раз советовали избегать этого конца веранды, но я не следовал совету — по крайней мере, когда Дануса не было рядом. Пока он отсутствовал, я исследовал запретный конец веранды, но он казался пустынным. И вот однажды я на краткий миг увидел Ее; Она наблюдала за мной из-за цветущего куста.
