Роберт Хайнлайн - Миры Роберта Хайнлайна. Книга 10
— Извини…
— Я спросила: с каких это пор ваш этаж кладет в боксы для богачей нищих больных, лечащихся на деньги филантропов?
— У нас таких нет.
— Разве К-12 не на твоем этаже?
— К-12? Нет там никаких нищих. Там лежит богатая старуха с такими деньгами, что может нанять доктора, который следил бы за каждым ее вздохом.
— Вот еще! Должно быть, она получила свое наследство только что. Она пролежала в палате для неимущих больных из дома престарелых все последние семнадцать месяцев.
— Должно быть, какая-то ошибка.
— Только не моя. На моей кухне ошибок не бывает. У нее очень хитроумная диета — без жиров, с добавкой множества успокаивающих и ряда других препаратов. Поверь мне, милочка, назначения на диету столь индивидуальны, что могут служить неплохой заменой отпечатков пальцев. — Мисс Уилрайт встала. — Мне пора бежать, цыпочки!
— О чем это трепалась Молли? — спросила одна из сестер.
— А, ерунда! Она все напутала!
Джилл пришло в голову, что она сможет узнать о «Человеке с Марса», наведя справки во всех кухнях центра, но тут же выкинула это из головы, так как потребовалось бы несколько дней, чтобы обойти их все. Медицинский центр Бетесда был военно-морским госпиталем в те времена, когда войны еще велись на океанах, и даже тогда был огромен. Когда его передали в ведомство здравоохранения, образования и социальной помощи, он разросся еще больше. Теперь он принадлежал Федерации и по размерам превосходил небольшой город.
И все-таки в случае с миссис Банкерсон было нечто странное. Больница принимала всех пациентов — частных, оплачиваемых государством или филантропическими организациями. В коридоре Джилл обычно лежали «государственные» больные, а боксы предназначались для сенаторов и других правительственных шишек. Частные пациенты здесь были редки.
Конечно, миссис Банкерсон могли поместить сюда временно, если та часть центра, которая обычно предназначалась для платных частных больных, была переполнена и там не оказалось мест. Да, вероятно, так оно и было.
После ленча Джилл была так загружена приемом новых больных, что у нее не было ни минутки, чтобы подумать о собственных делах. Вскоре ей понадобилась кровать с автономным энергоснабжением. Проще всего было позвонить и заказать ее, но склад находился в подвале в четверти мили отсюда, а кровать была нужна немедленно. Она припомнила, что видела такую кровать в боксе К-12; она стояла там в гостиной. Джилл даже вспомнила, что запретила морским пехотинцам сидеть на ней. Очевидно, эту кровать переставили в гостиную из спальни, когда там устанавливали гидравлическую. Может, она и сейчас стоит там? Если так, Джилл сможет ее взять немедленно.
Гостиная была заперта, и обнаружилось, что отмычка Джилл к замку не подходит. Сделав пометку, чтобы напомнить службе ремонта о неисправности, она отправилась в дежурную комнату бокса, намереваясь выяснить судьбу кровати у доктора, наблюдающего за миссис Банкерсон.
Врач был тот же самый — доктор Браш. Он был не интерн, не местный, а приглашенный, как он сам сказал, доктором Гарнером. Браш поднял глаза, как только Джилл открыла дверь.
— Мисс Бордмен! Именно вы-то мне и нужны!
— Так почему же вы мне не позвонили? А как ваша больная?
— С ней все в порядке, — ответил он, взглянув на экран, — а вот со мной — нет!
— Что случилось?
— Да дела-то всего минут на пять. Сестра, вы можете мне уделить несколько минуток? Ну и, естественно, не болтать об этом?
— Думаю, да. Разрешите мне воспользоваться вашим телефоном, я только скажу моей помощнице, где буду.
— Ни в коем случае, — ответил он резко. — Вы просто закройте дверь, когда я уйду, и не открывайте ее до тех пор, пока я не простучу по филенке несколько тактов из «Бриться и стричься». Ну же, будьте славной девочкой.
— Ладно, сэр, — сказала она с некоторым сомнением. — Я что-нибудь должна сделать для вашей больной?
— Нет, нет. Вы только следите за экраном. Ни в коем случае не тревожьте ее.
— Хорошо. Но на случай, если что-нибудь произойдет, где будете вы? В комнате отдыха врачей?
— Мне надо в мужскую уборную в конце коридора. А теперь помолчите, пожалуйста, мне нужно… срочно…
Он выбежал, и Джилл заперла за ним дверь. Потом она посмотрела на больную через окошечко и окинула взглядом многочисленные циферблаты. Дисплей показывал, что пульс ровен, дыхание спокойно, все прочее в норме. Джилл никак не могла понять, зачем здесь понадобилось круглосуточное дежурство, которое организуется возле больных, находящихся при смерти.
Потом она решила взглянуть, есть ли в дальней комнате та кровать. Хотя это и не соответствовало инструкциям доктора Браша… впрочем, не побеспокоит же она пациентку, она знает, как надо ходить по палате, чтобы не разбудить больного. Кроме того, из своей практики Джилл знала: то, что остается докторам неизвестным, ничуть не мешает им спать спокойно. Поэтому она открыла дверь и вошла в палату.
Беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы убедиться, что миссис Банкерсон спит типичным сном полного маразматика. Дверь была закрыта, но Джилл воспользовалась своей отмычкой. Там она увидела, что нужная ей кровать стоит на месте. И тут же ей показалось, что комната занята: в кресле, положив на колени книжку с картинками, сидел «Человек с Марса».
Смит поднял голову, и на лице его расплылась восхищенная детская улыбка.
У Джилл голова пошла кругом. Валентайн Смит тут? Быть того не может! Его же выписали. Так написано в журнале!
Затем отдельные детали стали складываться в единый ряд… фальсифицированная передача «Человек с Марса» по стерео… старуха при смерти, присутствие которой скрывает тот факт, что в боксе есть еще один пациент… Дверь, не поддающаяся ключу… и кошмарное видение «мясного фургона» — каталки, которая вывезет отсюда когда-нибудь ночью под простыней не одно тело, а два!
Все это промелькнуло в ее мозгу вместе с чувством страха и с ощущением близкой беды, которая грозит всем, проникшим в эту страшную тайну.
Смит неуклюже вылез из кресла, протянул ей обе руки и сказал:
— Мой брат по воде!
— Хелло!.. Э-э-э… Как вы?
— Я хорошо. Рад. — Он добавил еще что-то на странном, как будто кашляющем языке, замолчал, а потом заговорил, тщательно подбирая слова: — Ты здесь, мой брат. Тебя не было. Теперь ты здесь… Я пью тебя жадно.
Джилл чувствовала, как ее разрывают эмоции. От одних ее сердце таяло, другие жгли его ледяным ужасом, Смит ничего не замечал. Он сказал:
— Видишь? Я хожу. Становлюсь сильным. — Он сделал несколько шагов и остановился — торжествуя, задыхаясь и улыбаясь.
