Скотт Вестерфельд - Экстра
— Я тебе нравлюсь? — спросила Айя.
— Неужели я так старательно это скрывал? — рассмеялся Фриц.
— Да нет, похоже. Но это так непонятно… потому что ты такой знаменитый, а я… я почти никто! К тому же я уродка, и ты меня то и дело видишь кошмарно одетой или перемазанной в грязи. А еще… еще при нашей первой встрече я тебе наврала насчет моего носа!
Выпалив все это скороговоркой, Айя в ужасе умолкла, гадая, откуда у нее взялись эти слова. Они просто вырвались у нее, вылетели, словно пузырьки из открытой бутылки шампанского.
— Ой-ой-ой! — изумленно проговорила Айя, — Эта твоя абсолютная честность заразная, что ли?
— Иногда — да, — с усмешкой ответил Фриц. — Неожиданный плюс, так сказать.
Айя снова покраснела и отвела глаза. Она посмотрела на игровое поле. Теперь там осталось всего несколько воинов-малышей в доспехах. Они колотили друг дружку пластиковыми мечами и топориками.
— Но почему я тебе нравлюсь?
Фриц наклонился и взял Айю за руку. От волнения у девушки сжалось сердце. Она словно опять оказалась под водой и была вынуждена задержать дыхание.
— Когда я впервые увидел тебя возле дома, где проходила вечеринка, ты была чем-то занята. Я увидел, как ты сосредоточена. А потом у тебя капюшон откинулся, я подумал: «Ох, какая она отважная — разгуливает с таким ужасным носом».
Айя в отчаянии застонала.
— Но я вовсе не отважная. Я просто родилась с таким носом. Так что я погрешила против правды, сказав тебе, что делала пластику.
— Верно. Но к тому времени, когда я понял, что это так, я успел узнать о тебе кое-что еще.
— То, что я ничтожество и живу в интернатской общаге? — спросила Айя. — И что я обманываю людей насчет своего огромного носа?
— Что ты прокрадываешься на вечеринки технарей и производишь подводные спасательные операции. Что ты делаешь потрясающие сюжеты, хотя они и не повышают рейтинг твоего лица.
— Что верно, то верно — Айя вздохнула. — Мои сюжеты просто жуть как хороши.
— Но они действительно хороши, — пожав плечами, проговорил Фриц. — Просто они слишком интересны.
— Не понимаю, — взглянув на него, сказала Айя. — Если они так интересны, почему же никто ими не интересуется?
Айскрины в глазах Фрица сверкнули.
— Ты в последнее время смотрела канал Наны Лав? Она выбирает себе наряд для «Бала тысячи лиц». Сегодня речь идет о шляпке: «Эту надеть? Или ту?» В итоге, семьдесят тысяч проголосовавших, да еще на сотне других каналов — комментарии.
У Айи от удивления вытянулось лицо. Нана была урожденной красавицей, одной из очень немногих людей, которым пластическая хирургия не была нужна даже в эпоху Красоты. Вот почему она была второй по счету знаменитостью в городе.
— Это не считается. Нана-тян может быть интересной, даже ничего не делая.
— А ты не можешь? — улыбнулся Фриц.
Айя посмотрела в его огромные глаза. Впервые за все время она не оторопела, глядя на него. Казалось, какой-то барьер между ними рухнул.
И вдруг Айя поняла, о чем действительно хочет спросить его.
— Каково это — быть знаменитостью?
— Ничего особенного… — Фриц пожал плечами. — За исключением того, что все больше людей вступают в мое общество. А потом, через неделю, уходят.
— Но до тех пор, пока Общество абсолютной честности так не прославилось, тебе никогда не казалось, что тебе чего-то не хватает? Ну, смотришь на город и чувствуешь себя невидимкой? Или смотришь чужие каналы и чуть не плачешь, потому что ты знаешь все эти имена, а тебя не знает никто? И тебе кажется, что ты можешь исчезнуть, потому что никто о тебе ничего не слышал?
— Гм… Честно говоря, нет. А у тебя именно такие ощущения?
— Конечно! Это вроде того коана, который рассказывают малышам в школе. Если падает дерево, а этого никто не видит, значит, при падении оно не производит звука. Это все равно что пытаться хлопнуть одной ладошкой. Чтобы существовать, ты должен быть видимым!
— Мне кажется, тут речь идет сразу о двух коанах. И я не уверен, что и в том и в другом говорится об этом.
— Ну перестань, Фриц! Ты стал знаменитостью не так уж давно. Ты должен помнить, как было ужасно…
Айи запнулась. Она пыталась по выражению лица Фрица понять его чувства. Он перестал улыбаться.
— Очень странный разговор, — сказал он.
Айя часто заморгала. Десять минут абсолютной честности — а она, оказывается, уже заговорила слишком откровенно.
— Я полное ничтожество? — Она вздохнула — Ну, запиши меня в Общество абсолютной тупости.
Фриц рассмеялся:
— Ты не тупая, Айя. И для меня ты — не невидимка.
— Просто я загадочная? — Айя попробовала улыбнуться.
— Теперь уже не настолько. Скорее, предсказуемая.
— Предсказуемая?
— В смысле славы и в том, какие чувства она у тебя вызывает.
Айя сглотнула подступивший к горлу ком. Предсказуемая. Вот какая она была по его абсолютно честному мнению. С большим опозданием она вспомнила еще об одном, чему ее учили в начальной школе. Жаловаться другим ничтожествам насчет рейтинга своего лица было нормально, но говорить в таком ключе со знаменитостями не стоило.
Она отвернулась и устремила взгляд на футбольное поле. Знала: стоит ей посмотреть в глаза Фрицу — и она снова сморозит какую-нибудь глупость. Или он сам скажет что-то, о чем думает, а это, пожалуй, будет еще хуже. Возможно, правильно в сети говорили насчет разницы в амбициях и о том, что знаменитостям и ничтожествам никогда не стоит слишком сближаться. Очень велика вероятность непонимания.
Бой на поле закончился. Дроны-носильщики уносили с игровой площадки последние роботизированные доспехи. Малыши выстроились в ряд перед корпусом Акира. Скоро смотрители должны были увести их куда-то еще.
— О черт, — проговорила Айя, — который час?
— Почти полдень.
— Мне пора! — Она порывисто вскочила. — Я должна присматривать за малышами. Дежурство. Я бы пропустила, но…
«Мне нужны баллы», — подумала она, но вслух не сказала.
Фриц все еще сидел на своем скайборде, скрестив ноги по-турецки.
— Все нормально. Нельзя не выполнять обещания.
Айя поклонилась ему на прощание.
«Наверное, на этот раз он рад тому, что я убегаю», — подумала она.
Ей хотелось сказать что-нибудь еще, но в голове у нее все перемешалось. Она позвала Моггла и помчалась к интернату, надеясь, что не опоздает на дежурство.
Посвящение
Послышался ритмичный сигнал…
Айя очнулась от глубокого навязчивого сна. Она совершенно не выспалась, у нее кружилась голова от изнеможения. Звук раздавался снова и снова и требовал ее внимания.
