Виталий Сертаков - Пленники Пограничья
Младшая наблюдала за танцами Холма издалека, сидя рядом с Бернаром на толстенной ветке вяза. Когда они пробирались вдоль вечерней опушки, в обход луга, ее не оставляла мысль, что уж сегодня точно следует ждать поцелуев. У Анки даже сомнений не было, что Бернар не зря пригласил ее шпионить за родственницами; ведь все остальное время они оба оставались на виду и не могли себе позволить ничего лишнего. Младшая убеждала себя, что не хочет и не может хотеть ничего «лишнего» с этим кудрявым, тощеньким колдуном… но с каждым днем все сильнее убеждалась в обратном. Именно с ним она и мечтала начать…
Но Бернар совсем не торопился, хотя наедине он тоже вел себя странно, прятал глаза и не знал, куда девать руки. «Ну обними же меня, обними, — мысленно умоляла Анка, сидя рядом с ним на широкой замшелой ветке, — обними, и я обещаю, что не отодвинь…» Но вслух она сказала совсем другое. Она попросила Бернара объяснить смысл всей этой беготни вокруг куста бузины. Тут парень впервые замялся и начал шептать нечто невразумительное. А спустя миг Анка уже забыла, что совсем недавно минут двадцать начищала зубы и готовилась целоваться.
Потому что на лугу не только стих ветер, но начались и другие, не менее диковинные превращения. В низких тучах наметилось вращение, послышался тонкий свист, и вдруг прямо над лугом небо расчистилось, и засияли звезды.
Анка невольно прижалась к своему спутнику, и тут он наконец ее обнял, но все ожидаемое удовольствие так и не пришло. Потому что на них надвигалась вертикальная водяная завеса. От того места, где они сидели, до четырех огоньков костров было не меньше сотни метров, и оттуда, точно из эпицентра невидимого взрыва, стремительно распространялась стена раскаленного воздуха, выдавливая перед собой мокрый вечерний туман.
Когда сырой фронт ударил в лицо, Анка невольно зажмурилась, а Бернар только засмеялся. Стало очень тихо, остался только далекий гул, какой бывает, когда ныряешь у самого берега и снизу смотришь на накатывающуюся волну. А вслед за хлестким ударом воды пришла сухая жара, точно в предбаннике. Когда Младшая осмелилась разлепить левый глаз, ее одежда и волосы снова стали абсолютно сухими; а в лесу заметно потеплело.
— Как… как они это делают? — наблюдая за кружащимися зелеными фигурками, шепотом спросила она.
— Они призвали Зеленого духа, чтобы он изгнал болезни, — почесав затылок, просто ответил парень. Сколько Младшая ни билась, других объяснений не последовало.
Но и поцеловаться не получилось.
Мужчины тоже танцевали, но на мужские танцы Младшей было разрешено взглянуть лишь издалека. Каролина взяла ее за руку, отвела за излучину ручья, в орешник. Там старшая сестра Бернара заставила Анку улечься ничком в мокрую траву. Каролина заявила, что мужчины их все равно видят и слышат, но если не высовываться, то все притворятся, что ничего не заметили. Анка немедленно начала стучать зубами, но вскоре позабыла про холод и про сырость. Зрелище того стоило, куда там Копперфильду! На сей раз Зеленый дух не разгонял тучи и не устраивал посреди поля парилку. Мужчин было шестеро — четверо взрослых, Бернар и еще один молодой парень. Луна как раз спряталась за облака, и Младшая долго не могла понять, чем они там занимаются.
Сначала мужчины обнимали деревья. Ветра не было совершенно, Фэйри прикасались к стволам очень нежно, но не прошло и минуты, как вся рощица заходила ходуном. Листья тряслись, ветки трепетали, издавая непрерывный сухой стук, от которого у Анки что-то переворачивалось в животе. Лунный диск вырвался из объятий облаков, и в серебристом свете отчетливо стала видна стройная фигура Филиппа. Он стоял, широко расставив босые ступни, и в каждой руке сжимал по тонкому стволу орешника. Потом ноги его подломились, мужчина медленно опустился на колени, поникнув головой. Локти Филиппа чуть не вывернулись в суставах, но он так и не разжал пальцы. Анка чуть не вскрикнула, ей хотелось обратить внимание остальных, что их родственнику нехорошо, но Каролина вовремя зажала ей рот.
Остальным родственникам тоже было нехорошо. Они рывками перемещались в тени низкорослых деревьев и сипло дышали, как загнанные звери. У Анки не получалось различить, где же среди них Бернар. Зато потом, когда Луна выкатилась в зенит, им стало так хорошо, что Младшая всерьез испугалась за сердце своего друга. Потому что он, вслед за отцом и остальными, скакал, не переставая, больше двух часов. Больше всего это походило на странную смесь казацких плясок и цыганочки; впрочем, Младшая готова была признать, что подобные телодвижения ее завораживают.
Фэйри выступали вприсядку, выкидывая ноги попеременно в стороны, хлопая себя руками по бедрам и поочередно выкрикивая какое-то сложное заклинание. Старшие дядья затягивали басами и надолго замирали на стонущей басовой ноте, затем вплетались дребезжащие тенора, и мелодия становилась похожей на извилистую колючую змею… Младшая не заметила, когда мужчины расстались с одеждой. Оказалось, они чем-то до блеска натерли тела. Ореховая роща гудела, каждое деревцо стонало и подрагивало, словно рядом в землю вбивали сваи…
Анка не сразу сообразила, что с ней. Она лежала навзничь, под головой — свернутая кофта, а сверху склонилась озабоченная Каролина, брызгая из бутылки на лицо минеральной водой. Рядом шумел ручей; видимо, сестра Бернара оттащила ее в бессознательном состоянии довольно далеко.
— Что случилось? — Анка сделала попытку приподняться на непослушных руках, но они не желали ее держать.
— Тебе нельзя смотреть, — расстроенно отозвалась девушка. — Папа будет меня… — Она показала кулачком, как ей достанется, и заулыбалась.
— Зачем они пляшут? — Анка вдруг подумала, что Каролина тоже видела мужчин совсем без одежды, и залилась краской. Хорошо еще, что вокруг стоял почти полный мрак! Песня Фэйри глухо слышалась вдали, но весь бешеный настрой пропал. Младшей было холодно, она вдруг почувствовала, что вся насквозь промокла и вдобавок заработала несколько серьезных ссадин.
— Они вяжут Покрывало, — коротко ответила Каролина. — Пойдем домой. И не ходи больше вечером в лес…
— Но Бернар обещал, что мне будет можно…
— Бернар ничего не мог обещать, — довольно резко оборвала девушка. — Он еще не прошел Ритуал Имени. Я привела тебя сюда потому, что разрешил отец, а Бернар не имеет права голоса…
— Но он же… Он уже умеет призывать волков.
— Говорить с волками — еще не значит стать полноправным членом фина, — Каролина помогла Анке подняться, отряхнула с ее куртки налипшие комья земли. — Пошли домой, мама беспокоится…
