Николай Мещанкин - Спящий
Лесил мрачно смотрел на давно требующую побелки стену напротив и чувствовал, как медленно наползает на него отчаяние. Неужели все? Неужели он, в конце концов, попал таки в ситуацию, из которой нет выхода, безнадежный тупик, который станет его концом? Не может быть! Должен быть какой-то выход, какая-то лазейка, надо только подумать, хорошенько подумать…
Лесил нахмурился, нервно потер лоб. Его ум, обычно такой изворотливый, молчал, подсовывая лишь бессмысленные сожаления. Ну зачем? Зачем он поднимал, на что надеялся с двумя парами? На чудо? Надо было уходить, сбросить карты, и уходить, остановиться… Зачем он вообще садился играть, зачем взял в руки эти проклятые карты?!
Лесил застонал. Зачем, зачем, зачем!!! Сколько было этих зачем, сколько раз уже он сидел так, скрипя зубами, после очередного проигрыша? Отцовское состояние, неплохой доход его собственной сыскной конторы, все ушло, все растворилось в нереальном угаре бессонных ночей, заполненных шорохом карт, отрывистыми объявлениями ставок и манящим перезвоном золота. Каждый раз, каждое следующее утро, отравленное осознанием произошедшего, он давал себе зарок остановиться, прекратить, не прикасаться больше к этим дьявольским картинкам… И каждый раз нарушал его, увлекаемый сумасшествием даже не азарта, а чего-то большего, какой-то болезненно сладкой эйфории, отнимающей разум, топящей в омуте пьянящего восторга. И проигрывал, проигрывал, проигрывал!
Да, это было много раз, но… Лесил сморщился, обхватил голову руками. Но этот раз особый. И не потому, что он играл в долг, и у него нет денег его отдать. У него уже давно нет денег, но он выкручивался, занимал, перезанимал, обманывал, даже грабил, неожиданно обнаружив, насколько полезной оказалась для этого его профессия, но выкручивался. Но в этот раз… Он проиграл много, слишком много. Сорок пять золотых, чертова прорва этих желтых блестящих кружочков! И кому! Этой жуткой Организации!
Лесил наклонился, выглянул в окно. Ну конечно, вот они стоят, караулят, чтобы не сбежал, не сорвался с крючка, лишив Толстого Блэша его добычи. А также торчат у городских ворот, болтаются в порту… Толстый Блэш ничего не оставляет на волю случая.
Один из громил на противоположной стороне улицы улыбнулся, помахал ему рукой. Лесил дернулся, словно его ударили, задернул окно шторой. У него есть всего две недели, чтобы что-нибудь придумать, а потом… Даже думать не хотелось, что случится потом.
Звякнул колокольчик входной двери. Лесил вскочил, натягивая на ходу куртку, подскочил к выходу в прихожую.
— Ох, простите, — Лесил улыбался вошедшей девушке своей самой обаятельной улыбкой. — Я собирался уходить.
— Да? — девушка растерянно оглянулась. — Тогда… Тогда, я зайду попозже.
— Нет, нет, нет, — Лесил подхватил девушку под локоть, увлек за собой в глубь комнаты. — Меня трудно застать, Вам повезло, — сыщик усадил девушку в скрипучее кресло, сел напротив. — Знаете, столько заказов, столько дел! Даже поесть некогда. Но я не жалуюсь. Раз клиенты идут, значит, я — молодец, значит, хорошо работаю, правильно? — ложь привычно текла, совершенно не вызывая напряжения ума, занятого анализом нового клиента. Девушка, из преуспевающей семьи, наивная… Легкая добыча, возможно, его единственный шанс избежать цепких когтей Блэша. — Прошу Вас, не обращайте внимания на беспорядок, как я говорил, я здесь редко бываю, так что это не важно. Итак, что привело Вас сюда?
— Я… Я шла мимо и увидела Вашу вывеску. Вы ведь частный сыщик, да?
— Да. Детектив Лесил, к Вашим услугам. А Вас, простите?…
— Лиза. Лиза ойн Гаакен.
У Лесила взволнованно забилось сердце. Гаакены сами были зубастыми, не хуже Блэша, но если удастся на чем-нибудь ловко подцепить одного из них… Это обещало не только решение всех проблем с Толстяком, но и безоблачное устроенное будущее.
— Очень приятно, — сыщик расцвел улыбкой. — Итак?
— Ну, я… — Лиза замолчала, глядя в сторону. — Я…
— Позвольте, я попытаюсь Вам помочь, — участливо заговорил Лесил, подавляя колебание девушки. — Ваш муж поздно возвращается домой, вы чувствуете, что он что-то скрывает. И Вы подозреваете, что у него появилось сердечное увлечение на стороне. Правильно?
— Да, — Лиза изумленно посмотрела на сыщика. — Как Вы догадались?
— Не зря я считаюсь лучшим в своем деле. Вы сделали правильный выбор, придя ко мне, — Лесил значительно усмехнулся. Все шло замечательно. Напустить пыли в глаза, придать себе вид авторитетный и всеведущий. Скажи он, что заметил у нее кольцо на руке, и что единственная причина, по которой молодые замужние женщины обращаются к сыщикам — супружеская измена, и все, чуда нет, он простой, ничем не примечательный смертный. — Так вот, видимо, Вы хотите выяснить, верны ли Ваши подозрения, поскольку, будучи храброй женщиной, Вы предпочитаете пусть даже неприятную правду тягостной неопределенности. Я прав?
Лиза кивнула.
— Я буду счастлив помочь Вам развеять сомнения, — Лесил принял задумчивый вид. — Но мне потребуется дополнительная информация о вашей совместной жизни, и, конкретно, о Ваших подозрениях. Когда это началось, как, какие признаки навели Вас на мысль об измене. Чем больше, тем лучше, тем быстрее я смогу закончить расследование. Пусть даже как будто не относящиеся к делу подробности, незначительные детали. Прошу Вас, расскажите мне все, — сыщик замолчал, вопросительно глядя на девушку. Наступал критический момент. Если она начнет говорить, то это будет означать окончательное решение, она уже не сможет отказаться.
— Э-э, да. Хорошо, — Лиза помолчала, нерешительно покусала губу. — Вы знаете, мы недавно женились, еще двух месяцев не прошло. Но, но…
Лесил благожелательно улыбался.
— Но, — Лиза преодолела сковывающую ее застенчивость, — с первых дней он стал куда-то уходить по вечерам. Сначала я молчала, терпела, думала, сейчас, день, другой и все, кончится, он будет оставаться дома, он… Я и подумать такое не могла. Но потом, когда я рассказала это госпоже Огеенак, она моя подруга, и она, она сказала… — Лиза выдохнула, тряхнула головой. — Она сказала, что, значит, у него любовница, и он ходит к ней.
Лесил понимающе кивнул.
— Тогда я спросила у него, и он не смог ничего сказать. В смысле, он говорил что-то про клуб, куда пускают только мужчин, про то, что ему надо туда ходить, но это все было… Видно было, что он обманывает.
Лесил хмыкнул про себя. Видимо, ее муж совершенный лопух, если не смог обмануть это дитя.
— Я расплакалась, я очень расстроилась, ведь, ведь… Вы не подумайте, я не плакса, не из этих, знаете, которые устраивают истерику по любому поводу. Но ведь он — мой муж, человек, с которым я должна прожить всю жизнь. И с самого начала он предает меня.
