Крис Клэрмонт - Одноглазые валеты
– Это все слишком непонятно. Мне надо идти. – Она осмотрела комнату в поисках своих вещей, не желая вставать с кровати обнаженной на глазах у Ханны.
– Подожди, – сказала Ханна. В ней было какое-то спокойствие, которое Веронике показалось неизбежным. – Я знаю, что с тобой не так. Я – алкоголик. Я пила десять лет, а сейчас воздерживаюсь уже шесть. Я была замужем за человеком, которого ненавидела, а ненавидела его просто потому, что не хотела заниматься с ним сексом. Это не его вина, просто такова моя сущность. Никто не мог объяснить мне, в чем причина.
– Как это связано со мной? Хочешь сказать, я другой ориентации? – На полу рядом с ней лежало полотенце. Она обмоталась им и глянула в сторону ванной. Ее вещи были аккуратно сложены на полу.
– Может, и нет. – Ханна повысила голос достаточно, чтобы Вероника ее услышала. – Хотя мне кажется, что да. Но это неважно. Ты ненавидишь себя за то, что делаешь со своим телом. Это делает тебя беззащитной. А беззащитность – это сама суть любой зависимости.
Вероника застегнула свою помятую шелковую блузку и разгладила складки на юбке.
– Мне пора идти.
– Я оставила для тебя время на три часа. Если захочешь еще поговорить.
– Просто поговорить? Или ты трахаешься со всеми своими пациентами?
Последовало короткое обиженное молчание.
– Ты первая. Видимо, я должна думать, что пренебрегла врачебной этикой, но я так не считаю.
Вероника открыла дверь.
– Я подумаю об этом, – сказала она. Затем она застегнула пояс на пальто и побежала вниз по лестнице.
Когда она вернулась, Джерри уже ждал ее.
– Мелани говорит, ты заболела, – сказал он. – Я хотел спросить, не нужно ли тебе чего.
– Нет, Джерри. Это очень мило и все такое, но нет.
– Где ты была? Ходила на другую встречу?
Вероника покачала головой.
– Я была у врача, вот и все.
Джерри осмотрел ее с ног до головы. Вероятно, решил не ругаться с ней. Он присел на диван и взглянул на цветы, которые прислал ей днем раньше, – они по-прежнему стояли на столе у телефона, открытка даже не распечатана.
– Я зря трачу время, так ведь?
– Джерри. Что я должна на это ответить? Тебе не стоило влюбляться в проститутку. Я имею в виду, о чем ты вообще думал? Что я доступна по программе «Сними и выкупи»? – Она присела рядом с ним, коснулась его лица. – Ты милый парень, Джерри. Женщины, наверное, с ума по тебе сходят. Настоящие женщины. Вот чего ты заслуживаешь. А не какую-то пуэрториканку, которая наполовину наркоманка и наполовину шлюха. – Шлюха, подумала она. Она действительно это сказала.
– Мне нужна именно ты, – сказал Джерри, потупив взгляд.
– Ты даже меня не знаешь. Ты не представляешь. Пытаешься пойти напрямик и понять двадцать лет моей жизни за одну ночь. Но ничто не происходит так быстро. Дай себе немного времени.
– Мы можем сегодня увидеться?
– Нет. Не сегодня. – Она замолчала, собираясь с мыслями. – Никогда. Больше никогда.
– Почему? Я люблю тебя.
– Ты даже не знаешь, что такое любовь. Ты не знаешь, о чем говоришь. Вся эта романтика из фильмов, которые ты смотришь, не имеет ничего общего с реальной жизнью. Я не могу терпеть это. Я не хочу быть единственным, на чем держится этот твой выдуманный мир. Я не настолько сильна.
Она встала.
– Вероника, прошу тебя!
Она не могла смотреть на него. Его лицо искривилось, будто он старался не заплакать.
– Мне жаль, Джерри, – сказала она. – Ты найдешь кого-нибудь. Вот увидишь. – Она побежала наверх.
Полдень еще даже не настал, но она уже проснулась, голова была ясной. Ее обеспокоило то, что она чувствует себя настолько хорошо. Она приняла душ, надела джинсы и свитер и отправилась в центр за метадоном. «Хорошо, – думала она, стоя в очереди, пока ноябрьское солнце согревало ее волосы. – Ты можешь признать, что ты наркоманка. Ты можешь признать, что устала от обмана. И что тебе тогда остается?»
У всех девушек были сберегательные счета на имя Ичико. Половина их заработка каждый месяц откладывалась в фонд, что обязательно заносилось в новый компьютер. Если Вероника бросит эту жизнь, то сможет забрать деньги. Ей хватит хотя бы на пару лет. А что потом? Найти какого-нибудь болвана вроде Джерри, завести семью и детей?
Подошла ее очередь. За окном стоял парень в белом халате, он взглянул на ее рецепт и выдал дозу. Она выпила и выбросила стаканчик в переполненное мусорное ведро. Этого не хватало. Не хватало отсутствия боли, отсутствия нужды. Героин был чем-то большим, не просто окончанием боли. Он был броском, радостью, прохладным огнем, проходящим сквозь ее тело, как божья любовь.
Из сумочки она достала потрепанный листок с номерами телефонов и стала набирать. Дважды она попала на автоответчик, но на третий раз ей повезло.
– Кройд? – спросила она.
– Он самый. Где ты, дорогая? – Его слова обрывались приглушенными щелчками. Она не видела его уже три месяца. Он, скорее всего, спал и проснулся в искаженном теле. Ничего страшного. Она умела видеть суть за оберткой.
– В Челси, – ответила она. – Хочешь оттянуться?
Он был рядом с Ист-Ривер, в квартире на набережной, где два года назад она впервые провела с ним ночь. Это был тот День Дикой Карты, когда Астроном убил Кэролайн, а Фортунато уехал в Японию.
Под кайфом эти воспоминания никогда не беспокоили ее.
Кройд открыл дверь, а Вероника замерла и долго смотрела на него.
– Я бы поцеловал тебя, – сказал Кройд, – но боюсь навредить.
– Ничего страшного, я пас. – Щелканье, которое она услышала по телефону – это был его клюв, закрывающийся в конце каждого слова. Он был выше двух метров и весь покрыт перьями. Его руки присоединялись к телу тонкими перепонками.
– Ты можешь летать?
Он покачал головой.
– Я слишком тяжелый. Жалко, правда? Я могу немного планировать, например, с высоты второго этажа. Так что это не совсем напрасно.
Его черные глаза мерцали, а складки перьев над ними придавали его разумному взгляду живость.
– Может, я зря трачу время, – сказала она.
Его клюв слегка раскрылся в улыбке.
– Пусть крылья и не работают, но все остальное у меня в порядке.
Вероника покачала головой.
– У меня проблемы, Кройд. У тебя есть кокс?
На кухне они сели за стол – деревянную стойку с прожженными следами от сигарет и отслаивающимся лаком. Вероника втянула две дорожки, затем передала трубочку Кройду. Он вдохнул свою часть маленькими черными отверстиями у основания клюва. Вероника стерла остатки пальцем с поверхности стола и втерла их себе в десны.
– Лучше, – сказала она.
– Уверена, что не хочешь завершить эту беседу в постели?
Она покачала головой.
– Сейчас мне нужен друг. Со мной творится какая-то странная хрень. Я не пойму, в чем дело. – Она рассказала ему о Ханне, о том, как ее чуть не вырвало после недавнего «свидания».
