Василий Головачев - Милосердие динозавра
— Чуть не задавил, дьявол одноглазый. Ты знаешь, что он мне показал? Аж живот схватило!
— Всадника? Два туловища на одной заднице?
— Точно! Ну и химера! А ведь ты был прав, док, суперзавры — «домашние» животные, «рысаки», для тех… монстров.
— Я придумал им новое название — ксенурсы.
— Не слишком ли заумно? Я бы назвал их проще — наездниками. Но пусть будут ксенурсы. И где такое родится, а?
Алиссон вспомнил жест всадника на суперзавре — Тихоня явно предлагал «прокатиться». Но куда? И каков способ его передвижения? Ведь тот «наездник» просто исчез… вместе с «конем».
Рация принесла запрос Киллера, и палеонтолог коротко рассказал о рогах суперзавров и телепатическом контакте. Затем предложил Кемперу проверить свою мысль. Летчик согласился без колебаний, жил он раскованно и любил риск не меньше Алиссона. Правда, если палеонтолог при этом был больше теоретиком, то Кемпер был практиком и всегда рассчитывал последствия каждого своего рискованного шага.
— А если они «лошади» космоса? Унесут куда-нибудь в дальнюю галактику, и не вернемся.
Норман задумался.
— Не должны. Если мы правильно поставим задачу, все будет о'кей. Главного — взаимопонимания, — мы, кажется, добились.
— Но как это выполнить практически?
— Наверное, надо взобраться в «седло» и снова установить мысленный контакт.
— Тогда полезли на твоего Тихоню, Стрелок все время дергается, что-то его беспокоит.
Через полчаса они влезли на спину суперзавра и устроились в одной из рытвин «седла».
— Не страшно? — спросил Алиссон.
— Страшновато, — признался Кемпер, доставая флягу с виски. — Но интересно, дух захватывает. Как говорил один мой приятель: «Только делая прыжок в неизведанное, мы ощущаем свою свободу»[11]. Зови своего коня.
Алиссон поманил Тихоню, и Кемпер оценил шутку смехом.
***Группа наземного визуального наблюдения базировалась на специально оборудованной передвижной платформе и имела в своем распоряжении мощные бинокли, телескопический монитор с фотоумножителем и выходом на экран, а также набор подзорных труб разного калибра.
Дежурили по трое, сменяясь каждые два часа: один человек — у пульта телескопа, двое — в кабине (шахматы, кроссворды, треп).
Старший оператор смены, заканчивающий дежурство, лейтенант Морган, равнодушно вглядывался в фигуры суперзавров на экране телескопа. Вдруг он выругался, протер глаза, переключил аппаратуру на максимальное увеличение, схватился за бинокль. Еще через несколько секунд он докладывал по рации об исчезновении одного из драконов с людьми в «седле».
К платформе срочно прибыл адмирал Киллер в сопровождении офицеров связи. Оглядев «пастбище» суперзавров в бинокль и обнаружив только одного из них, мирно дремлющего между глыбами песчаника, адмирал вызвал локаторщиков и вертолетчиков. Но и они не смогли выяснить причин исчезновения дракона Раваны с двумя исследователями. Объяснение физиков: панспермит телепортировался в космос — ничего не объясняло, хотя Киллер и признал во всеуслышание, что в этом что-то есть. Не то чтобы он доверял интуиции ученых или верил в их «сумасшедшие» идеи, но и не верить совсем не мог. Слишком уж необычны были сами гигантские твари, таившие в себе неизведанные запасы тайн и чудес. А главное — возможностей их применения.
Как сказал Хойл:
— Они более загадочны, чем египетский Абу-аль-Хавл[12], и потенциал их наверняка превышает скромные объемы нашей фантазии.
Я бы даже ввел термин: сфинктура — степень загадочности объекта. У панспермитов она максимальна.
— Придется докладывать наверх, — сквозь зубы проговорил Киллер, отрываясь от окуляров бинокля. — Это ЧП степени один.
— Не спешите, — посоветовал физик. — Если панспермиты — «кони» пространства, то исчезнувшему Раване ничего не стоит вернуться обратно, лишь бы Алиссон нашел с ним нужный язык… а он его, очевидно, нашел.
— А если этот зверь разумен и решил отправить двух представителей вида хомо сапиенс собратьям для изучения?
Хойл улыбнулся.
— Ну и воображение у вас, адмирал, позавидуешь! — Физик помолчал и задумчиво добавил:
— Хотел бы я знать, каких всадников носили эти… «кони».
— А я хотел бы знать, почему драконы не улетели раньше, если обладают такими способностями.
— Видимо, доктор Алиссон прав: панспермитам нужен приказ. То есть они действительно животные, прирученные какими-то существами для передвижения в космосе.
— Знать бы точно… Дьявольщина! Берринджер. — Адмирал взял микрофон рации. — Подберитесь к дракону поближе, пощупайте то место радарами сверху. Может быть они просто провалились под землю?
Командир звена вертолетов ответил: «Слушаюсь, сэр», — и вертолеты повернули на запад, к неподвижному суперзавру Индре.
— Я бы посоветовал вам задействовать службу наблюдения за пространством, — сказал Хойл, собираясь уходить к своим коллегам, ждущим окончания тревоги в одном из вездеходов. — Вполне может статься, что дракон с «наездниками» болтается сейчас где-то в ближнем космосе или на Луне. Всадники-то неопытные, управлять таким «конем» не учились.
Киллер смотрел в спину ученого, пока тот не скрылся в люке вездехода, потом кивнул наблюдателям и поспешил к штабной машине, мощному восьмиколесному бронетранспортеру «Пирана», оборудованному всеми видами связи и управления воинскими подразделениями в районе полигона. Спесь и надменность адмирал демонстрировал только в отношениях с подчиненными и гражданскими лицами, не имеющими веса в обществе, однако при всем этом был он не дурак и умел ценить советы.
И все же система наблюдения за космическими объектами на территории Соединенных Штатов, способная разглядеть астероид размером в кирпич за орбитой Луны, а также на самой Луне, не смогла обнаружить канувшего в неизвестность суперзавра с исследователями. Ни час, ни сутки спустя.
***Удар был страшен!
Алиссона буквально размазало по «седлу» суперзавра в тонкий атомарный слой, после чего он мгновенно испарился (поверхность «седла» оказалась раскаленной, как сковорода на огне) и повис эфемерным облачком пара, слепой, глухой, ничего не соображающий, в каком-то полузабытьи, близком к смерти…
Воскрес!
Каждый нерв тела вопил, будто его ошпарили кипятком, и это ощущение так и не прошло, только ослабло: жара в этом месте стояла страшная, «силзы» с ней явно не справлялись.
В ноздри проникли незнакомые ароматы, сбивающие дыхание. Некоторые из них напоминали ацетон, мускус, лимон, гудрон и другие в сочетаниях, невозможных на Земле, но были и вовсе незнакомые. Не повезло с воздухом, подумал Алиссон, вдруг с дрожью в коленках осознав, что они могли попасть в безвоздушное пространство, где их маск-фильтры абсолютно не пригодны. Вместе с чувством страха вернулась способность думать, анализировать и делать выводы.
