Дмитрий Емец - Приключения домовят (Часть 1)
- Мне хотелось бы обратиться к папе Мити Журавлёва. Ваш мальчик в последнее время стал лениться и получил несколько не-удовлетворительных отметок. А ещё он шалил и разбил стекло в шкафу.
- Это не я... то есть не мой сын... виноват, - воскликнул Митя.- Это все Сидоров!
С соседнего ряда вскочил тот самый папа, который тоже хотел нарисовать гоночную машину.
- Я отец Сидорова! - возмутился он. - Не понимаю, при чём здесь Алёша?
- Очень даже притом! Я, то есть мой сын, бросал в Сидорова портфель, а Сидоров увернулся. Я вам сейчас покажу!
Митя наклонился, поднял с пола чью-то сумку и кинул в папу Сидорова. Но папа присел, и сумка угодила в шкаф. Раздался звон, посыпались осколки.
- Я не хотел разбивать. Я хотел только, чтобы вы поняли, как всё было,смутился Митя.
Родители повскакивали с мест и заговорили все хором. Мамы охали. Папы кипятились.
- Безобразие! Представьте, какая у его ребёнка должна быть наследственность! Отец называется! Как его только пустили в школу!
Папы стали надвигаться на Митю, засучивая рукава, а мамы хотели бежать кому-то жаловаться. Митя понял, что дело плохо.
К счастью, в этот момент мальчик вспомнил про волшебную веточку Ворчуна. Он вытащил её и поспешно надломил. На мгновение класс заволокло золотым туманом. Потом он рассеялся, и Митя понял, волшебство подействовало.
Мамы его одноклассниц превратились вдруг в смешливых, лов-ких, как обезьянки, девчонок. А папы стали мальчишками, которые даже мимо ржавой гайки не могут пройти без того, чтобы её не под-нять.
Папа-Сидоров сделался маленьким лопоухим мальчишкой, похожим на своего сына, как две капли воды. Он схватил с пола сумку и швырнул ею в Митю, но вместо Мити попал в папу-Васильева. Папа-Васильев и папа-Сидоров сцепились и покатились по полу.
- Вот тебе, вот! - бормотал папа-Васильев, тузя папу-Сидорова.
- Я маме расскажу! - ныл папа-Сидоров.
Толстощёкая серьёзная девочка, немного напоминавшая учи-тельницу Ирину Максимовну, жадно уплетала конфеты, коробка кото-рых лежала у неё на столе. Лицо учительницы было перемазано шоколадом. Она посмотрела на Митю и сказала:
- Иди отсюда! У меня у самой мало!
В другом конце класса несколько мам бережно пеленали в занавеску котёнка, а чей-то папа с восторженными воплями стре-лял из водяного пистолета.
Кто-то из мам нашёл у себя в сумочке губную помаду и пудре-ницу. Через минуту все девочки в классе были накрашены от ушей до кончика носа включительно.
Папа-Васильев поколотил папу-Сидорова и теперь хотел отобрать конфеты у Ирины Максимовны. Но Ирина Максимовна, воинствен-ная, как дикая кошка, двинула папу-Васильева журналом по голо-ве. Папа-Васильев с позором бежал и спрятался под парту.
Недопелёнутый котёнок вырвался из цепких рук девочек и заб-рался по занавеске под самый потолок.
Митя взглянул на классные часы. Пять минут истекли. Колдовство Ворчуна начало понемногу проходить. Один за другим дети опять превращались во взрослых. Ирина Максимовна в недо-умении смотрела на свои вымазанные шоколадом руки и не понимала, что это на неё нашло. Папа-Васильев и папа-Сидоров, минуту назад подравшиеся, теперь извинялись и отряхивали друг у друга испач-канные пиджаки. А лица мам оказались выпачканными губной помадой и румянами от носа и до ушей.
Естественно, про странное поведение Митиного папы все забыли. Да до того ли им теперь было!
Ирина Максимовна поспешила закончить родительское собрание.
- Никто не должен знать о том, что с нами произошло! - предупредила она на прощанье. - Вы же не хотите потерять авторитет у собственных детей? Помните, что мы, взрослые, должны подавать им пример!
И мамы с папами торжественно обещали, что никому не расскажут, что с ними приключилось.
Но после они не раз ловили себя на мысли, что им понравилось, хотя бы на несколько минут, ощутить себя детьми. Они часто вспо-минали, как весело было краситься губной помадой, пеленать котят и швыряться портфелями. После этого случая они стали относиться к своим детям с большим пониманием и не так часто, как прежде, бранили их за безобидные в общем-то шалости.
И правда. Что ни говори, а все, даже самые серьёзные и строгие мамы и папы, когда-то были детьми, и где тогда была их серьёзность и строгость, непонятно.
ЛЕШИЙ ТИМИРЯЗЕВСКОГО ПАРКА
В конце октября неожиданно потеплело, словно бы природа не-надолго ожила и встряхнулась, прежде чем погрузиться в зимний сон. По утрам асфальт возле подъезда бывал засыпан разноцветными листьями, и дворник Михеев угрюмо расшвыривал их метлой.
Целую неделю Аня и Митя почти не видели Ворчуна. Он редко выходил из комнатки домовят, и непонятно было, что с ним творится. Домовята бродили понурые и обеспокоенные. Они перестали смеяться и часто шептались о чём-то по углам.
- Где Ворчун? Может, мы его чем-то обидели? - спросила как-то Аня.
Пузатик грустно покачал головой:
- Волчун заглустил. Лежит на кловати и слова не скажет.
- А почему он загрустил?
- О лесе своём думает. Пока у него был лес, он целыми днями с ним занимался. Сажал делевья, болтал с птицами, лугался с клота-ми, гулял на свадьбах у белок.
Вреднючка всхлипнула:
- Бедный дедушка! Что с ним будет? Домовёнок не может жить без дома, а леший - без леса.
Митя и Аня принялись успокаивать Вреднючку, говоря, что они обязательно что-нибудь придумают.
- Я, кажется, знаю, как помочь Ворчуну, - Аня шепнула что-то на ухо Мите. Он закивал и заулыбался:
- Скажи и им тоже!
Домовята с надеждой посмотрели на Аню.
- Помните Тимирязевский парк? Мы его видели, когда на крокодиле летали. Его нельзя назвать большим, но все-таки это лес. Мне дедушка рассказывал, там когда-то было царское имение. Так что это не простой лес, а царский.
Грустное личико Вреднючки посветлело.
- Сегодня же отведём дедушку в парк! Только не говорите ему ничего заранее. Дедушка ужасно упрямый и может отказаться от чу-жого леса.
Пузатик и Вреднючка побежали уговаривать Ворчуна пойти на прогулку. В комнатке было полутемно. Ворчун лежал на кровати лицом к стене и молчал.
- Дедушка Ворчун! Митя и Аня хотят тебе кое-что показать,- звонко сказала Вреднючка.
- Ничего я не хочу! Отстаньте от меня! Не тормошите! - Вор-чун закашлялся. Последнее время он стал раздражительным.
- Дед, не упрямься, пожалуйста. Всего одна маленькая про-гулочка. А потом опять ляжешь,- убеждала его Вреднючка.
Наконец ей удалось кое-как уговорить Ворчуна.
- Ну хорошо, хорошо, только отстаньте! - Леший с трудом поднялся с кровати. Он утратил свою прежнюю прыгучесть и теперь передвигался, опираясь на палку. За последние дни он осунулся и на-поминал старую высохшую шишку.
