Фредерик Браун - ЧУЖАЯ АГОНИЯ Сборник научно-фантастических рассказов
Франкенштейн. Но теперь все в порядке?
Сильвия. Все, кроме искр.
Франкенштейн. Искр?
Сильвия. Да, о которых говорила Глория. Когда-то мои глаза искрились. Даже сейчас, когда я чувствую себя такой счастливой, эта искорка подсказывает мне — возьми револьвер и нажми курок.
Франкенштейн. И каков будет ответ?
Сильвия. Я собираюсь сделать это, Норберт. (Старается направить на себя дуло револьвера. Снова и снова. Тщетно. Франкенштейн спокойно стоит рядом). Это не случайно, да?
Франкенштейн. Нам бы очень не хотелось, чтобы вы причинили себе какой-нибудь вред. Мы вас тоже любим.
Сильвия. И долго мне так жить? Я прежде не смела спрашивать об этом.
Франкенштейн. Я могу сказать… приблизительно.
Сильвия. Лучше не надо. (Пауза). Все-таки сколько?
Франкенштейн. По крайней мере, пятьсот лет.
Наступает молчание.
Сильвия. Значит я буду продолжать жить… после того, как тебя не будет?
Франкенштейн. Пора, моя дорогая, сказать вам то, что я так давно хотел. Каждый орган, там, внизу, рассчитан на двух человек, не на одного. Система сконструирована так, что ее можно быстро подключить ко второму человеку. (Молчание). Вы понимаете, что я хочу сказать, Сильвия. (Молчание). (Страстно). Сильвия! Этим вторым человеком буду я! Мы будем говорить о нашей свадьбе. Будем рассказывать друг другу любовные истории из нашего прошлого. Ваши почки будут моими почками. Ваша печень будет моей печенью. Ваше сердце будет моим сердцем. Все ваши настроения и переживания станут моими. Мы будем жить в абсолютной гармонии, Сильвия! Нам будут завидовать даже боги!
Сильвия. Так вот чего ты хочешь.
Франкенштейн. Больше всего на свете.
Сильвия. Ну что же… хорошо, Норберт. (Разряжает в него всю обойму).
***
Камера показывает ту же комнату спустя тридцать минут. В ней установлен второй треножник. На нем голова Франкенштейна. Он спит, Сильвия тоже. Литтл стоит рядом, лихорадочно заканчивая подсоединение оборудования. Вокруг валяются гаечные ключи, газовая горелка и другие инструменты.
Свифт. Ну, кажется, все. (Выпрямляется, оглядывается кругом). Да, теперь полный порядок.
Литтл (смотрит на часы). Двадцать восемь минут после первого выстрела.
Свифт. Хорошо, что мы оказались рядом.
Литтл. Здесь скорее нужен водопроводчик, чем медик.
Свифт (в микрофон). Чарли, у нас все в порядке. Как у тебя?
Чарли (в динамике слышится резкий звук). О'кей.
Свифт. Дай им побольше мартини.
В дверях появляется ошеломленная Глория.
Чарли. Уже дал. Сейчас они с ума сойдут от радости.
Свифт. Дай им, пожалуйста, сильнодействующее.
Чарли. Есть.
Свифт. Подожди! Совсем забыл про проигрыватель. (Литтлу). Доктор Франкенштейн говорил, что когда это случится, он хотел бы, чтобы в момент своего второго рождения звучала музыка. Он просил поставить пластинку из белого конверта. (Глории). Поищи-ка.
Глория идет к проигрывателю, находит пластинку.
Глория. Эта?
Свифт. Поставь ее.
Глория. Какой стороной?
Свифт. Не знаю.
Глория. Одна сторона заклеена скотчем.
Свифт. Значит, той стороной, которая не заклеена. (Глория ставит пластинку. В микрофон). — Приготовиться к пробуждению пациентов.
Чарли. Готово.
Звучит мелодия. В исполнении Джаннет Макдональдс и Нельсона Эдди звучит «О, сладкое таинство жизни».
Франкенштейн с Сильвией просыпаются. Они переполнены чувством радости. Мечтательно слушают музыку, затем замечают друг друга и долго смотрят друг другу в глаза как старые хорошие друзья.
Сильвия. Привет!
Франкенштейн. Здравствуй!
Сильвия. Как настроение?
Франкенштейн. Прекрасно! Просто прекрасно!
НЕНАВИДЯЩИЕ
Дональд Воллхайм
«Приходится платить».
Совет старейшин.
Деревня Умболо.
25 миль в глубь материка вдоль третьего протока, ответвляющегося на запад вдоль р. Конго ниже Стенливилля.
Бельгийское Конго, Африка.
Достопочтенные господа!
Прилагаю к настоящему письму чек на 100 долларов, который Вы сможете обменять на наличные в любом отделении банка в ближайшем белом поселении. Насколько мне известно, данная сумма вдвое превышает ту, которую Вы обычно получаете за подобную работу. Я специально увеличил плату, поскольку отдаленность от места воздействия может потребовать с Вашей стороны дополнительных затрат энергии.
Взамен Вам следует возненавидеть до смерти следующее лицо:
Квентин В. Келвин
2574 бульвар короля Чарльза,
Бруклин, Нью-Йорк.
Он имеет рост 5 футов 10 дюймов, каштановые волосы, карие глаза; его возраст 46 лет и 3 месяца. Прилагаю экземпляр его печатного бланка, образец почерка и почтовую марку, которую он лизнул.
Я полагаю, что Вы быстро окажете мне соответствующую услугу. В случае достаточно скорого выполнения заказа я с удовольствием внесу дополнительно 100 долларов в Общество помощи неграм Гарлема или любое другое благотворительное общество или организацию, которую Вы пожелаете указать.
С искренним уважением,
Эдвард Манникс.
Я еще раз перечитал письмо, затем вернул его Манниксу.
— Кто из нас сошел с ума, Эд, — ты или я?
Он попытался налить себе еще и не попал в бокал. Я взял бутылку и убрал подальше от него.
— Не сейчас, дружище. Прежде чем ты продолжишь разрушать свою печень, расскажи мне, что означает это письмо.
— Бен, — простонал он, — разве я склонен к насилию?
— Нет! — ответил я.
— Я с давних пор смертельно ненавидел этого Келвина. Мы были соперниками еще со школьной скамьи. Я думал, что отделался от него, когда закончил школу, но через два года, когда я впервые повстречал свою жену, он вновь оказался рядом. А когда я стал партнером Джарвиса, он возглавил конкурирующую фирму. Ну, это бизнес. Но когда я стал единоличным хозяином всей фирмы, он начал брать верх. В данном случае я не обвиняю его, поскольку он всегда замечал новые перспективы раньше меня, потому и успевал всюду вдвое раньше.
Как раз в этот момент мимо проходил официант, который прибрал на столе после беспорядка, устроенного Манниксом. Эд ухватил его за руку.
— Вы звонили в больницу?
— Да, сэр. Мы звоним туда каждые 15 минут, как вы и просили. А в первый раз мы передали им ваше сообщение; они все понимают.
— Как… как он?
