Евгений Гаркушев - Ничего, кроме магии
Товарищи только и дожидались приглашения. Сергей сел сзади, Ульфиус – на переднее сиденье.
– Может, поговорим наедине? – спросил поскучневший владелец «лексуса» – то ли капитан, толи выдающий себя за капитана. – Помощник пусть на трассе пока работает…
– Поговорим, – согласился Сергей. – Коллега проверил, все ли в порядке. Вдруг тут у тебя мальчики с пушками сидят? Стекла сильно тонировать не надо – непонятно, где представители органов правопорядка, а где бандиты… Осмотрелся, Устин? Оставь нас одних.
Ульфиус тем временем с интересом оглядел салон автомобиля, присмотрелся к рычагам, потрогал пальцем обивку, пощупал сиденья, даже принюхался. Потом молча кивнул и толкнул дверь, но выйти не получилось. Хозяин автомобиля предупредительно потянул за рычаг и открыл дверцу.
– Какой-то странный у вас напарник, – обратился он к Лунину.
– Да, бывает, находит. Особенно на заданиях, – согласился Сергей. – Но деловой. Наркотики по запаху чует. И без оружия может бандиту горло перегрызть. Ушуист. Не страннее многих.
– Итак, к делу, – предложил предполагаемый капитан, не слишком заинтересовавшись талантами молодого стража порядка. – Сколько?
– Двести, – ответил Сергей.
– За двести меня наш начальник отмажет. Сто, – предложил Иваненко. – Твердый тариф…
– Ладно, – согласился Сергей. – Как коллеги, торговаться не будем. – Он предполагал, что сто – мало, но спорить не стал.
Иваненко достал из барсетки бумажник, извлек из него две купюры по пятьдесят долларов и сунул их в нагрудный карман Лунина. Тот едва не утратил невозмутимое выражение лица – он-то имел в виду рубли!
– Квитанция не нужна? Счастливого пути, – от души пожелал владельцу «лексуса» Сергей, выходя из автомобиля.
– И вам того же, – не слишком радостно ответил тот. Взвизгнув шинами, «лексус» тронулся с места и рванул в сторону города.
– Мы заработали сто долларов, – глуповато улыбаясь, сообщил товарищу Сергей. – Может, постоим еще? К концу дня купим нормальную машину, и делать ничего не придется…
– Нет, пойдем к нашему «ЗИЛу», – сказал Ульфиус. – Меня посетили плодотворные идеи.
После сытной еды Наташе стало совсем уютно и спокойно. Она облокотилась на стол и чуть не заснула, но приютившая ее бабушка ласково сказала:
– Подожди спать. Еще успеешь. Мне погадать тебе нужно.
– Зачем, бабушка? И не верю я в гадания, – сонно улыбнулась Наташа.
– Когда на картах гадают – это, конечно, баловство, – согласилась старушка. – А вот на кофейной гуще – другое дело. Или, скажем, с зеркалом. Да и я не гадалка какая-нибудь, а ведунья. Ты меня слушай.
Наташа кивнула.
– Скоро ты отсюда уйдешь, – сообщила бабушка. – Понравилось тебе, да оно и понятно – здесь ведь мир твоих грез, место, где тепло и уютно. И вернуться сюда тебе долго не удастся. Не до того будет, да и места гораздо лучшие ты увидишь. Здесь ты уже почти прозрачная, и кошки мои тают… Потому что ждет тебя дальняя дорога, встреча с суженым да богатство в придачу. Только не нужно тебе никакого богатства…
– Подождите, бабушка, – встрепенулась Наташа. – Как это – я прозрачная? По-моему, это вы таете…
Действительно, девушка вдруг стала замечать, что через старушку просвечивается шкаф, а через стены избушки – темный лес. Но было совсем не страшно, а только интересно.
– Ты таешь, я таю – какая разница? Мы в разные стороны идем. По-ученому сказать не могу, да только ты далеко отсюда скоро будешь. Волшебство на тебе сильное лежит. Но волшебство тебе не повредит. А все, что с тобой здесь случилось, – и наяву и во сне.
– Поела я тоже во сне? – спросила Наташа. Обидно будет проснуться голодной!
– И поела ты во сне, только силы подкрепила больше, чем наяву. Потому что все мы спим и видим сны. Некоторые – свои, некоторые – чужие…
Наташа тихонько вздохнула, думая, где бы по-настояшему прилечь.
– Ты помни одно: слабому всегда помоги, сильного не бойся, мудрого уважай, желай поменьше, получишь побольше. Все у тебя будет хорошо, только суженому твоему большая опасность грозит. Но ты ему помочь можешь…
– Кто он, суженый мой? – задала Наташа главный вопрос, на который, по ее мнению, и должна была ответить настоящая гадалка. Сергей ей, конечно, нравился, но назвать его так торжественно: суженый – она бы не решилась.
– Если ты того не знаешь, откуда мне знать? – улыбнулась старушка. – А сейчас спи, спи и спи…
Наташе стало совсем сладко, и она заснула, как сидела, на стуле.
Ландшафт вокруг был серым, свет с неба лился темно-багровый, тоже отдававший серым. Владимир Петрович Кравчук стоял на четвереньках, уткнувшись лицом в подобие грязно-бурого мха. Шея у него болела. Болела и голова, но уже значительно меньше.
«Жив, – пронеслась мысль в голове Кравчука. – Куда же я залетел? Уж больно паршивое место».
Место и впрямь было дрянным. Неподалеку вздымались к небу крутые глинистые косогоры. Нечего и говорить, что глина была черно-серого цвета. Однако сразу становилось ясно – глина, а не земля. На ней не росло ни травинки, и лежала она не комочками, не бугорками, а большими жирными пластами.
Вдали, по другую сторону большого глиняного косогора виднелись красновато-коричневые скалы. Вода здесь была повсюду, но в лужах, выглядевших очень и очень грязными. А Кравчуку сильно хотелось пить.
Владимир Петрович поднялся, огляделся и побрел к одной из луж. Там он зачерпнул воды и понюхал. Вода пахла затхлым. На вкус она оказалась неприятной, но Кравчук сделал несколько глотков. Стало немного легче.
Кравчук решил искать человеческое жилье. Почему-то он был уверен, что жилье здесь должно быть, так же, как и люди. Он побрел по направлению к откосу, оскальзываясь и время от времени падая. Дул прохладный ветер. Пиджак куда-то исчез, а в рубашке ветер пронизывал до костей. Пистолетная кобура, болтавшаяся на поясе, оказалась пустой.
Подойдя к высокому глиняному откосу, Владимир Петрович окинул его оценивающим взглядом. Залезть на него можно, но придется хорошо потрудиться. Всеми силами стараясь не поскользнуться, кое-где выбивая ногой в податливой глине ступеньки, Кравчук полез вверх. Через пять минут он с головы до ног был в серо-коричневой грязи. В туфлях чавкало.
Еще через пять минут бывший директор «Барса» понял, что, если он сорвется вниз, ему придется несладко. Он стал прижиматься к крутому откосу плотнее. Мокрая глина неприятно холодила.
«Может быть, все это мне привиделось? – пришла вдруг к Кравчуку трезвая мысль. – Почему здесь так холодно? Может, я лежу на операционном столе и мне снятся кошмары? Зачем я вообще вздумал лезть на откос? И как я сюда попал?»
