Кирилл Бенедиктов - Миллиардер. Книга 3. Конец игры
— Почему же?
— Видимо, потому что оно заперто. Но вы, Степан Борисович, можете попытаться это сделать, и у вас, скорее всего, все получится.
— С чего вы взяли? — подозрительно спросил Бунин.
Улыбка пропала с лица Чена.
— С того, что Ева, которую вы так долго искали, скорее всего, находится именно там. Думаю, она вас туда пустит — по старой-то памяти.
— Куда — туда? — спросил ошарашенный профессор.
— Это место называется Черная башня, — терпеливо объяснил Чен. — Она стоит на дне океана, но к ней ведет сухой туннель, начинающийся прямо на базе… Ах да, вы же ничего не знаете! Мы с вами сейчас находимся на базе «Ultima Thule», расположенной в воздушном пузыре в недрах подводного вулкана. Поэтому под воду вам лезть нет никакой необходимости. Пройдете по туннелю и постучите в ворота… точнее, не в ворота, их там, собственно, нет, но это не важно. Постучите в стенку. Ева увидит вас и впустит внутрь. Таким образом, вы найдете свою старинную любовь и заодно окажетесь в том самом хранилище предметов, которое показывал вам Спрут.
— И что дальше?
— Дальше поступайте по своему усмотрению. Все предметы окажутся в вашем распоряжении…
— Не смешите меня! Ваши немецкие друзья тут же приберут их к рукам!
— Нашим друзьям нужны не предметы, которых у них и без того достаточно. Им нужна сама башня. Постарайтесь как-то решить эту проблему, если не хотите прожить в ледяном карцере до конца своих дней. А наградой вам будет сокровищница предметов.
Предложение китайца явно содержало в себе какой-то подвох, но Бунину сейчас не хотелось об этом думать. Может быть, всех, приближающихся к Черной башне, уничтожают? Но смерть больше не пугала профессора. Главное — выбраться из этого воняющего рыбой трюма, из этого вечного холода. В Черной башне, какая бы она ни была, наверняка теплее…
— Как будто у меня есть выбор, — буркнул Бунин. — Но мне надо немного восстановить силы…
— Не волнуйтесь. — Чен вздохнул с видимым облегчением. — Сегодня же вас переведут в куда более комфортное местечко.
На этот раз китаец не обманул. Не прошло и часа, как за профессором явились две здоровенные надзирательницы. Они подхватили его под мышки и потащили куда-то по длинному полутемному коридору. Бунину уже было все равно, куда его тащат, — главное, что прочь от рыбного трюма, прочь от въевшегося в кишки холода.
Оказалось — в душевую. Там было влажно и восхитительно тепло, как в раю. Одна из надзирательниц знаками показала ему, чтобы он раздевался, и Бунин, дрожа от слабости, принялся стягивать с себя доху. Он возился так долго, что женщина потеряла терпение и двумя быстрыми взмахами остро наточенного ножа располосовала толстую доху на части. После этого профессор довольно резво скинул с себя оставшуюся одежду.
Голого Бунина без особых церемоний загнали в угол душевой и принялись поливать из шлангов горячей водой.
Степан Бунин никогда не чувствовал себя таким счастливым.
Холод уходил из его тела, неохотно покидая каждую жилку, каждую косточку. Профессору хотелось бы, чтобы это продолжалось вечно, но у надзирательниц были другие планы. Они затолкали Бунина в маленькую кабинку и плотно закрыли дверцу. Из отверстий под крышей кабинки пополз ядовито-зеленый дым, живо напомнивший профессору о газовых камерах Освенцима. Запахло хлором, и Бунин закашлялся. Он кашлял мучительно долго и в какой-то момент всерьез испугался, что его хотят отравить, но вспомнил, как тщательно его мыли, и понемногу успокоился. Это была просто дезинфекция — грубая, но эффективная.
Потом ему выдали комплект чистого белья и серый комбинезон с теплой подкладкой. Он был очень легким, но грел не хуже медвежьей дохи.
Дальнейшее профессор помнил очень смутно.
Его опять вели по длинным каменным коридорам, но воздух в них был гораздо теплее, чем в рыбном трюме. Бунин и его тюремщицы спускались по лестницам, вырубленным в толще скалы, и чем ниже они спускались, тем жарче становилось вокруг. В какой-то момент перед профессором со скрежетом открылась тяжелая металлическая дверь, и он увидел небольшую комнату без окон. Надзирательница подтолкнула его в спину, он качнулся, переступил порог и как куль упал на пол. Сильные руки подняли его и бросили на кровать — настоящую кровать с матрацем, мягкую и пружинящую.
Тут силы окончательно оставили его, и он провалился в темноту.
Он провел в этой комнате два дня, в основном валяясь на кровати и наслаждаясь теплом и покоем. Три раза в день ему приносили еду — рыбный суп, вареную рыбу и рыбные же котлеты. Бунин думал, что после вони карцера уже никогда не сможет заставить себя есть рыбу, но голод оказался сильнее отвращения, и он съедал все подчистую.
Утром и вечером приходила женщина-врач и делала ему уколы. Бунин все время спрашивал ее по-немецки, что она ему колет, и в конце концов добился краткого ответа:
— Vitaminen!
Силы понемногу возвращались к нему, кашель почти прошел, и Бунин вновь обрел способность думать и анализировать.
Прошло уже много времени с того момента, когда «Земля-2» провалилась под лед (он не мог сказать точно, но явно больше двух недель), а ее до сих пор не нашли спасатели. Вероятнее всего, база «Ultima Thule» была слишком хорошо спрятана от посторонних глаз. Но не могла же Москва вообще махнуть рукой на пропавшую станцию! В конце концов, на ней находились не самые последние люди страны. Значит, «Землю-2» ищут и, вполне возможно, все-таки найдут.
А стало быть, ему нужно выиграть время. Как можно больше времени.
Но вот времени-то как раз ему не дали.
Он надеялся отлежаться в комнате без окон еще неделю, но на утро третьего дня к нему снова пришел Чен.
На этот раз китаец выглядел очень озабоченным и уже не улыбался.
— Как вы себя чувствуете, Степан Борисович? — деловым тоном осведомился он.
— Лучше, благодарю, — осторожно ответил Бунин, усаживаясь на кровати. — Однако слабость…
Чен не дал ему договорить.
— Вам пора, профессор. Одевайтесь.
— Как, прямо сейчас? — ошеломленно спросил Бунин.
— Немедленно.
Это было сказано таким тоном, что профессор не посмел возразить. Он, кряхтя, поднялся и принялся натягивать серый комбинезон.
Чен терпеливо дождался, пока он закончит одеваться, и протянул ему небольшой хромированный пистолет.
— Это вам. Если будут расспрашивать, скажете, что забрали его у надзирательницы, когда бежали из плена.
— Бежал?
— Да. Ева не должна узнать, что мы отпустили вас по собственной инициативе. Иначе она вас просто не впустит.
Бунин с тревогой отметил это «мы».
