Михаил Успенский - Райская машина
– Во как у вас! – удивился я.
– Только так, – сказал лейтенант. – А могли бы за покушение на Достигшего пожизненное отхватить и раньше нас в Химэй попасть… Неужели правда, что даже полных отморозков и пидоров там эффективно перевоспитывают и они становятся совсем другими людьми? – снова закинул он удочку.
– Конечно, – заверил я. – Не убивать же их.
– Ну, вам видней, – сказал явно огорчённый лейтенант. – И почему это всякую сволочь добрые люди должны вперёд себя пропускать? Я не вас, товарищ из Африки, имею в виду, – поспешно добавил он.
– Бвана белый полисмен мудрый не до возраста, – кивнул молчавший дотоле Киджана. Питомец московского Университета дружбы народов имени Патриса Лумумбы почему-то начал косить под книжного дикаря. Филолог!
– Ну, мы поехали, – сказал лейтенант и направился к машине. – Только чвель-то под рубашку не прячьте, а то опять найдутся какие-нибудь! Все там будем! – крикнул он на прощание.
– Унесло мента поганого, – с явным удовольствием сказала бабушка, глядя ему вслед.
– Что уж вы так, – укоризненно сказал я. – Он с нами по-божески обошёлся…
– Да я по привычке, – махнула рукой Арина Геннадьевна. – Вот мы милицию ругали-ругали, а как с чертями-то милосердными познакомились, так и милицейские вроде люди…
– Всё познаётся в сравнении, – изрёк я.
– Как вы хорошо сказали-то! – всплеснула руками бабушка. – Сразу видно – Простор ума прибавляет!
– А то! – подбоченился я. Надо было импровизировать, раз уж такая роль досталась! Потом разберёмся, чего это я достиг и о чём должен свидетельствовать…
Киджана заржал.
– И ничего смешного, – бабушка поджала губы. – Вам, чёреньким, легко смеяться, вас в очереди не гнобят, как деток наших… Я бы сама давно в Химэй отправилась, да дед упёрся: хочу в родную землю лечь, среди родных могил! А где та земля? Водохранилище нынче там, Нижне-Нийская ГЭС, рукотворное море…
Я сел на лавочку и схватился за голову.
Один. Адын, савсэм адын. Чужак в чужой стране. В чужом родном городе. И вроде бы привилегированный чужак. Будем, пока можно, импровизировать. Ты обманывал нас, Государь-Под-Холмом, не три дня пробежали – три века…
2
На свете столько больных и усталых людей, что Рай обычно представляют себе как место отдыха.
Олдос Хаксли…Они сдвинули две кровати, и получилось как в хорошей гостинице.
Дождь шумел еле слышно, он падал медленно, как крупный снег.
Вечерами они пили чай из смородиновых листьев на веранде и разговаривали обо всём.
– Ты человек будущего, – как-то раз заявила Таня.
– Ну уж, – смутился Мерлин. – С чего бы?
– Ну как же – огромная башка да тощая ручка – страницы перелистывать… – рассмеялась она.
– Кнопки нажимать, – горько поправил он. – Остальное атрофируется за ненадобностью…
– Ну уж, не всё, – сказала она. – Но исключительно благодаря мне. Мерлин, а почему у тебя фамилия такая? Великобританская?
– Тюркская у меня фамилия. От Тамерлана. Так что мы с Хуже Татарина единоплеменники…
– А кто у тебя родители?
И Мерлин рассказал ей удивительную историю своего появления на свет. По его мнению, она не уступала легенде о происхождении валлийского волшебника.
…В древние советские времена коммунистическая знать сложилась в особый замкнутый клан. Роднились исключительно между собой, подобно феодальным владыкам. Мать Мерлина, Любовь Никитична, была дочерью первого секретаря обкома где-то в средней полосе России – не то Пензенского, не то Рязанского. Очень рано Любочку выдали замуж тоже за первого секретаря – не то Рязанского, не то Пензенского обкома. Муж был чуть ли не вдвое старше её. Скучала, естественно. И однажды на полуподпольном концерте известного московского барда познакомилась с молодым инженером Ильёй Мерлиным – умницей, красавцем, мастером на все руки и знатоком поэзии. И после концерта поехала не в особняк, а в холостяцкую комнату Ильи, в простую заводскую общагу…
Скандал был дичайший, поскольку и дело-то было неслыханное. Конечно, и до того августейшие лица и супруги их гуляли и блядовали, но тайно и опять же в своём кругу. Илью даже арестовали. Рыдающую Любочку доставили домой, в законное гнездо…
В холостяцкой квартире дерзкого инженера очень быстро нашли сочинения вредных авторов и пистолет «вальтер» (хотя он и сам при желании мог бы изготовить оружие не хуже), и пошёл бы молодой Илья по этапу, но слух о чрезвычайном происшествии быстро дошёл до Никиты Сергеевича Хрущёва.
Никита Сергеевич был ещё на самом пике карьеры, одолел страшного Берию и был потому благодушен.
– А не женись на молоденькой! – провозгласил он. – Кончился сталинский произвол! Детишек-то нет? Ах, и быть не может? Тогда тем более пусть разводится! У молодых, как я понял, вполне серьёзно…
Любу развели, отпустили Илью – только отправили в Сибирь, с глаз подальше. Дали молодым хорошую квартиру. Так что Роман Ильич родился благодаря хрущёвскому волюнтаризму, впоследствии сурово осуждённому…
Но подобных казусов в истории КПСС больше не случалось.
– Какой ты старый, Мерлин, – сказала Таня. – Получается, ты ещё при Ромео и Джульетте жил… Но я тебя всё равно люблю, и никакой молодой инженер мне не нужен! Там сплошные минетжеры!
На панинской фирме это слово давно уже стало ругательством.
– А они были счастливы, Мерлин?
– Да, Мелюзина, – сказал Роман. – Очень. И умерли в один день…
В этот день отец и мать сели в новенькую «Волгу» – долго копили, долго ждали очереди за машиной, – «Москвич-402»-то совсем развалился, – и решили для разгону прокатиться на выходные в соседнюю область. Долго уговаривали сына-десятиклассника присоединиться, но для Ромы открылись перспективы устроить на квартире сабантуй с друзьями…
Грузовик (судя по силе удара – «ЗиЛ-130) так и не нашли…
– На пустой дороге! – кричал панинский отец, суровый военком. – Это же явное убийство! Месть партийной мафии! Ничего, мы разберёмся…
Не разобрались. На выпускной вечер пришли все родители, кроме мерлинских…
– Я как отупевший был, – сказал Мерлин. – Не верил. И считаю себя виноватым. Надо было мне поехать… Я долго собираюсь, вот и разминулись бы, глядишь…
– Такие, как ты, вечно считают себя виноватыми, – сказала Таня.
– Такие, как ты, – тоже, – сказал Роман.
О своих родителях она только сказала скупо, что они живут в городе Коврове. Об этом городе Мерлин ничего не знал, кроме того, что там выпускали мотоцикл «Ковровец» с фирменным знаком в виде пары зайцев, глядящих друг на друга…
Глава 11
1
