Альфред Бестер - Тигр! Тигр!
Трем акробатам в напудренных париках, четырем огненно-красным женщинам, обвитым питонами, младенцу с золотыми кудрями и циничным ртом и инвалиду с пустотелой стеклянной ногой, в которой плавала золотая рыбка, Саул Дагенхем сказал:
— Все, операция закончена. Отзовите остальных.
Статисты джантировали и исчезли.
Регис Шеффилд протер глаза и поинтересовался:
— Что значит это помешательство, Дагенхем?
— Юрист сбит с толку, не так ли? Это часть нашей операции ВФБК. Веселье, фантазия, беспорядок, катастрофа. — Дагенхем повернулся к Престейну и улыбнулся улыбкой мертвой головы. — Могу вернуть вашу плату, если угодно, Престейн.
— Выходите из игры?
— Нет. Получаю колоссальное удовольствие. Готов работать бесплатно. Мне никогда не доводилось сталкиваться с человеком такого масштаба. Фойл уникален.
— То есть? — резко потребовал Шеффилд.
— Я устроил ему побег из Жофре Мартель. Он бежал, однако совсем не так, как я предполагал. Я пытался спасти его от лап полиции беспорядком и катастрофами. Он ушел от полиции, но не так, как я рассчитывал… по-своему. Я пытался спасти его от лап Разведки весельем и фантазией. Он ушел… и опять на свой манер. Я хотел заманить его на корабль, чтобы он сделал бросок на «Номад». Он не поддался на уловку. Достал корабль. И сейчас на нем уже летит.
— А вы следом.
— Разумеется. — В голосе Дагенхема появилось сомнение. — Кстати, что это он делал на Фабрике Бэйкера?
— Пластическая операция? — предположил Шеффилд. — Новое лицо?
— Не может быть. Бэйкер, конечно, недурной хирург, но и он не может сделать пластическую операцию так быстро. У Фойла была забинтована голова.
— Татуировка, — сказал Престейн. Дагенхем кивнул, улыбка сошла с его губ.
— Вот что меня беспокоит. Вы понимаете. Престейн, если Бэйкер свел татуировку, мы не узнаем Фойла?
— Мой дорогой Дагенхем, лицо-то ведь не изменилось.
— Мы никогда не видели его лица. Видели только маску.
— Я вообще не встречался с ним, — заметил Шеффилд. — На что похожа эта маска?
— На тигра. Я дважды встречался с Фойлом и должен был бы запомнить его лицо, но вот не помню. Узнаю его только по татуировке.
— Нелепо, — резко бросил Шеффилд.
— Нет. Чтобы поверить, Фойла надо видеть. Правда, теперь это уже не имеет значения. Он приведет нас к «Номаду», к вашим сокровищам и ПирЕ, Престейн. Я почти жалею, что все кончено. Ведь я получаю от игры с ним огромное удовольствие. Он воистину уникален.
Глава 7
«Уикенд на Сатурне» — корабль на четверых. Для двоих он более чем просторен, но только не для Фойла и Джиз Мак Куин. Фойл спал в рубке. Джиз сидела в своей каюте.
На седьмой день Джизбелла заговорила с Фойлом во второй раз.
— Пора снимать повязку, Чудовище.
Фойл покинул камбуз, где угрюмо варил кофе, и вплыл за Джизбеллой в ванную. Джизбелла открыла капсулу с эфиром и начала снимать бинты. Медленно сходили полосы прозрачного газового полотна. Фойл мучался от подозрительности.
— Ты думаешь, у Бэйкера все получилось?
Молчание.
— Он ничего не мог пропустить?
Снимаются бинты.
— Болеть перестало два дня назад.
Молчание.
— Ради всего святого, Джиз! Между нами еще война?
Руки Джизбеллы замерли. Она с ненавистью смотрела на забинтованное лицо.
— А ты как думаешь?
— Я спрашиваю тебя.
— Да.
— Почему?
— Тебе не понять.
— Объясни.
— Заткнись.
— Если между нами война, зачем ты пошла со мной?
— За тем, что причитается Сэму и мне.
— Деньги?
— Заткнись.
— Это было вовсе не обязательно. Ты можешь мне доверять.
— Доверять? Тебе? — Джизбелла мрачно засмеялась, продолжая снимать повязку. Фойл грубо отмахнулся от ее рук.
— Я сам.
Она наотмашь ударила его по забинтованному лицу.
— Ты будешь делать то, что говорю тебе я. Спокойно, Чудовище!
Последний слой бинта упал с глаз Фойла. Огромные и темные, они пристально смотрели на Джизбеллу. Веки были чистыми, переносица тоже чистой. Последний слой бинта сошел с подбородка. Подбородок был иссиня-черным. Фойл, жадно наблюдавший в зеркало, хрипло вздохнул.
— Он пропустил подбородок! Бэйкер…
— Заткнись, — бросила Джиз. — Это борода.
Лоб был чист. Щеки под глазами были чисты. Все остальное покрывала черная семидневная щетина.
— Побрейся, — приказала Джиз.
Фойл пустил воду. Смочил лицо. Втер мазь и смыл бороду. Потом он подался к зеркалу и внимательно рассмотрел себя, не замечая, что его голова едва не касается головы Джиз, тоже наклонившейся вперед. От татуировки не осталось и следа. Оба вздохнули.
— Чистое, — прошептал Фойл. — Чистое. — Внезапно он еще ближе придвинул лицо к зеркалу и с удивлением изучил себя. Лицо показалось ему незнакомым, таким же чужим, как оно показалось Джизбелле. — Я изменился — не помню, чтобы я так выглядел. Он сделал мне пластическую операцию?
— Нет, — сказала Джизбелла. — Твоя душа изменила его. Ты видишь вампира, вампира, лжеца и обманщика.
— Ради бога! Отстань! Оставь меня в покое!
— Вампир, — повторила Джизбелла, глядя в лицо Фойла широко раскрытыми горящими глазами. — Лжец. Обманщик.
Он схватил ее за плечи и пихнул в кают-компанию. Она поплыла по коридору, ударилась о поручень и закрутилась.
— Вампир! — крикнула она. — Лжец! Обманщик! Вампир! Зверь!
Фойл догнал ее. Снова схватил и яростно встряхнул. Ее огненно-красные волосы разметались и всплыли русалочьими косами. Выражение отчаянной ненависти превратило ярость Фойла в страсть. Он обнял ее и зарыл свое новое лицо на ее груди.
— Лжец, — прошептала Джиз. — Животное…
— О, Джиз…
— Свет, — выдохнула Джизбелла. Фойл нащупал сзади выключатель. «Уикенд на Сатурне» продолжал полет к астероидам с темными иллюминаторами…
Они плавали в каюте, нежась, переговариваясь, ласково касаясь друг друга.
— Бедный Гулли, — шептала Джизбелла. — Бедный мой милый Гулли…
— Не бедный, — возразил он. — Богатый… скоро.
— Да, богатый и пустой. У тебя же ничего нет внутри, Гулли, милый… Ничего, кроме ненависти и жажды мести.
— Этого достаточно.
— Сейчас достаточно. А потом?
— Потом? Будет видно.
— Это зависит от того, что у тебя внутри, Гулли, от того, чем ты обладаешь.
— Нет. Мое будущее зависит от другого. И от него я смогу избавиться.
— Гулли… почему ты обманул меня в Жофре Мартель? Почему не сказал о сокровище на «Номаде»?
