Макар Сарматов - Шанс на жизнь. Нечего терять
Люди работали как муравьи, и когда ресурс порталов подходил к концу, забирали коробки, мешки и пакеты и уходили окончательно. Андрей снова оставил свой порт, только уже на полу в одном из проходов и ушёл последним через портал возврата, вышел опять в лаборатории. Олег его уже ждал, собрал схлопнувшиеся порталы, сменил питание и начал заново программировать. Андрей дождался, когда Олег закончит работу, собрал порталы и пошёл к складам. Там вовсю кипела работа — складировали и сортировали продукты по наименованию. Лица людей сияли. Ещё бы, после стольких дней экономии, это казалось изобилием, наконец-то проблема со снабжением была решена. Андрея приветствовали и искренне поздравляли за то, что его идея удалась и принесла плоды. Андрюха отмахивался, говорил, что они сами, в конце концов, пришли бы к такому решению. Потом обратился ко всем и спросил:
— Ну что? Готовы повторить? У нас есть возможность ещё пару раз сходить на этот склад. Так что, давайте не расслабляться и работать. Кто устал — сменитесь, отдохните, работы много. За эти выходные, на которые закрыли склады, мы можем запастись надолго. Кто-то из толпы крикнул:
— Давай, Андрей, иди, через полчаса мы будем готовы.
И после этого они ещё шесть раз посещали эту базу, склад был очищен почти полностью. Можно было себе представить, какой будет скандал, когда люди в понедельник придут на работу. И заголовки статей, типа: «Таинственное ограбление», «Скандал века», «Продукты научились ходить» и ещё что-то в этом роде. В общем, бункер затарился конкретно, но не хватало свежих овощей, картофеля, капусты, моркови, лука. И эту проблему Андрей передал в руки снабженцев продуктового склада. Технология воровства была отработана, и теперь любой мог стать координатором порталов. База стала шиковать, обеды были просто прекрасными, а повара старались сделать всё, как в лучших домах. Теперь на ужин люди получали не искусственные витамины, а апельсины, яблоки или груши. Всем стало хватать пищи и люди подобрели, лица их разгладились, и они стали больше улыбаться. Вскоре, он устроил вечеринку у себя в боксе, пригласив всех медиков, принимавших участие в его выздоровлении. Врачи и медсестры остались довольны, а хирург Владимир Филиппович, так вообще, просто был в восторге. Девчонки, не привыкшие к алкоголю, быстро опьянели, пришлось разводить их по боксам. Мужики, хоть и закалённые, тоже были в меру пьяные. Только старый хирург был как стёклышко и с наслаждением причмокивая, потягивал коньяк. На прощание, Андрей вручил ему бутылку этого напитка. Благодарности не было предела и Андрею с трудом удалось его выпроводить. Бункер зажил по-новому сытой, размеренной, неторопливой жизнью.
Андрей же нашёл себе новую заботу, он не собирался выходить наружу без мощного оружия, и бросил все силы на работу с инженерами и физиками по изготовлению плазменной винтовки. К нему заходил Николай, узнать как его успехи. Но Андрей ничем порадовать не мог, всё зависело от молодых умов.
Как-то раз за ужином они разговорились. Андрюхе было интересно узнать местоположение бункера. Николай знал мало, сказал, что над ними ничего нет, только перекрёсток горных дорог. За подробностями пришлось обращаться к долгожителям. В свободное время он подловил момент, когда хирург изнывал от безделья и напросился к нему на беседу.
— Здравствуйте, Владимир Филиппович, а я к вам по делу, можно?
— Здравствуйте, Андрей. Конечно, конечно, проходите, присаживайтесь. Вам кофе или коньячку, вместе со мной усугубите?
Андрей хитро улыбнулся и проговорил:
— А можно — кофе с коньяком?
— Нельзя, молодой человек, нельзя. Вы не подумайте, что мне жалко. Но то, что мы называем кофе, это быстрорастворимый суррогат. Это всё, что угодно, но не кофе. И не стоит портить букет коньяка, этой извините за выражение, «помойкой». Лучше, я вам плесну коньячку.
— Спасибо, Владимир Филиппович, последую вашему совету.
— Итак, что у вас за дело ко мне, молодой человек?
— Дело в том, что мне никто толком не может сказать, где находится наш бункер. Вот и решил узнать у вас, как у самого компетентного жителя этой базы. Вы же здесь с самого начала?
— Именно так, молодой человек. Но вы — хитрец и умело мне льстите. Скажете тоже, «самый компетентный», вам самому не смешно? Называйте вещи своими именами — самый древний на этой базе.
— Пусть будет так, Владимир Филиппович.
— Я так понимаю, Андрей, вам нужны подробности о месте нахождения нашего бункера?
— Да, «добрый доктор». Будьте любезны, расскажите мне всё, что знаете.
— С чего же начать? — сказал хирург, задумался и отхлебнул коньяк из бокала. …. Название нашего места вам ничего не скажет, в России посёлков с таким названием очень много. Посёлок, верней, даже не посёлок, а делянка в лесу, называется — Решетово. Над нами действительно нет ничего, кроме гор и леса, ну и перекрёсток, ведущий в трёх направлениях. С одной стороны — Уфа, с другой — Миасс, а третья дорога идёт среди гор в Башкирию, в поселок Устьатавка. Мы в самом захолустье, в горах Урала, на границе Челябинской области и Башкирии. Когда строили этот исследовательский центр, филиал Уфимского, то изначально предполагали строить его под землёй, верней, в горном массиве.
Чтобы скрыть работы строительства, наверху начали производить деревозаготовку. Выделили делянку и сюда пошли большегрузные машины — везли оборудование, проходческий щит, трубы и всё, что надо для бункера, а обратно везли лес. Вот, у наших противников, и не вызвало подозрений это место. Со спутника глянешь — времянка стоит, техника рядом, лес валят, а грузовики бревна возят. А что делается под землёй, со спутника не видно.
— А где же проходческий щит? И почему вы взялись за изготовление плазменных аппаратов для проделки тоннелей?
— Щит? Он на нижнем уровне. Мы хотели проделать ответвление, но наткнулись на базальтовую породу. Щит сломался, а запчастей для него нет, так и стоит там, в нерабочем состоянии.
— Понятно. Значит, вы говорите наверху, в округе нет ни одного посёлка, нет ни одного обжитого места?
— Почему нет? Есть — Миньяр, Биянка, Точильный. Но все эти посёлки, равноудалённые от нашего Решетова ровно на двадцать километров, в разных направлениях.
— То есть, если топать пешком, то можно схватить столько радиации, что смерть покажется избавлением.
— Не совсем так, Андрей. Не забывайте, в этом направлении не упало ни одного ядерного заряда. Прошло уже больше пятидесяти лет. И мы всё же не сидели, сложа руки. Делали замеры, и другие анализы, уровень радиации конечно превышен, но меньше, чем было в Чернобыле спустя двадцать пять лет.
